– Боярский, не ты ли пару недель назад делал мне предложение? Или у меня развилась тугоухость, и я неправильно трактовала твои слова, и ты имел в виду что–то другое? Тогда изволь объяснить мне.

Она буквально плевалась словами, вскочив на ноги и буравя взглядом Макса. При этом еще помогала себе указательным пальцем правой руки, периодически тыкая им в лоб мужчине. Словно это был не палец, а дуло пистолета, и она банально желала его пристрелить. И будь у нее в этот момент реальное оружие. Она точно пустила бы его в дело. Потом, скорее всего, пожалела бы, да и последствий испугалась. Но не в этом состоянии настоящего аффекта. А он лишь отмахивался головой, словно от надоедливой мухи.

Крис даже тихонько хохотнула в кулак. Ей вспомнился почти трагический случай с состоянием аффекта у нее. Петух, который жил у соседей и каждое утро пытался клюнуть девушку под коленку с обратной стороны. Почему он выбирал данную болезненную точку, одному богу известно. И однажды все–таки попал. Взвыв от боли, девушка развернулась, ловко схватила петуха за ноги и начала колотить головой о забор. Но быстро пришла в себя, поняв, что может забить коварную птицу до смерти. Она отпустила его, а петух больше никогда к ней не приставал. Тем более скоро он попал в суп к фрау Майер. Но сколько бы она не пыталась больше ловить птиц, у нее ни разу не получилось.

Максим на начальника курятника не походил. А вот эта Ида на взбесившуюся квочку даже очень. Она плевалась и плевалась, тыкала в бедного мужчину пальцем и еще умудрялась попутно закатывать глаза и заламывать руки.

Боярский молча снял очки, протер их подолом свитера. Все же за мнимым спокойствием таился невроз. Крис уже понимала этот его жест. Затем также молча надел их обратно на нос и поднял глаза на начавшую выдыхаться невесту. Аргументы у Иды закончились. Она замолчала, периодически сдувая со лба выбившуюся прядь волос. И так высокая грудь ходила ходуном. А кроваво–красные губы сжались в одну очень тонкую полосу.

И тут опекун неожиданно спокойным голосом произнес:

– Ида, я не понимаю из–за чего шум. Ты же мне отказала! – и это был не вопрос. Это было утверждение.

Дамочка плюхнулась от неожиданности на пятую точку. Благо там стоял диван. Открыла возмущенно рот, но закрыла его обратно. Потрясла головой, словно пыталась разложить разбежавшиеся мысли по полочкам и практически прошипела:

– Боярский! – теперь палец уперся ему в грудь. – Я тебе не отказывала. Я просто предложила перенести свадьбу на потом. И ты со мной согласился.

Она так и застыла в этой позе, склонившись к нему, заглядывая исподлобья в глаза и упираясь пальцем в рубашку.

– Да? – казалось удивление Максима была вполне искренним. – Обычно, когда девушки говорят, милый, давай подождем, это бывает завуалированный отказ. Они просто не хотят обижать отказом неудачливого претендента.

– Но я хочу за тебя замуж! – снова взвилась Ида.

– Даже так? – усмехнулся он в ответ. – Возможно, я теперь этого не хочу.

Иде безумно хотелось крикнуть, чтобы он посмотрел на эту серую мышку с ним рядом. У девчонки были волосы цвета пыли на мебели, точно, которые висели унылыми прядями. Нос был слишком коротким, а один передний зуб был кривым. Грудь и в сравнение не шла с пышными Идиными формами. И, вообще, что знала и умела эта малолетка? У нее даже высшего образования не было! Но она внезапно осознала свой промах и постаралась сдержаться. Собрал всю свою волю в кулак и уже спокойным тоном произнесла:

– Твоя взяла, Боярский. Давай поженимся в любой день, в который ты скажешь.

Мужчина не успел ничего ответить, как рядом смущенно кашлянул официант:

– Простите, вы заказ делать будете?

– Да, конечно, – с изрядной долей облегчения согласился мужчина. – Девочки, выбирайте, что вы будете.

Кристина за всеми этими треволнениями поняла, что очень сильно проголодалась. Они заказала себе полноценный обед с пиццей в придачу. Ида же не стала себе изменять, и озвучила лишь зеленый чай.

Когда официант ушел, Она снова развернулась в сторону Боярского и уточнила:

– Максим, ты не ответил на мой вопрос!

Кристине хотелось подколоть, что вопрос–то и не прозвучал. Было лишь ее запоздавшее согласие. Но Боярский решил иначе:

– Дорогая моя, Ираида Гурьевна! – Ида чуть не захлебнулась собственным ядом от такого обращения. – Ты и так сделала наши непростые отношения достоянием всего ресторана и этой юной девочки, которую я не планировал посвящать в свою личную жизнь. По крайней мере пока. Поэтому давай перенесем разбирательства на то время, когда мы сможем спокойно поговорить наедине.

Затем он неловко пожал плечами и добавил то, чего она не ожидала:

– Хотя, выяснять там, в принципе, и нечего! Ты отказала. Я молча проглотил и смирился.

– Максим! – взмолилась Ида. Но он ее грубо прервал:

– Я же сказал наедине!

В это время официант принес чай. Рука женщины дернулась к чайнику. Кристина каким–то десятым чутьем поняла, что чай, налитый в чашку, попадет не в рот нервной дамочке, а как минимум на рубашку опекуна. Она молча подтянула чайник к себе.

– Это мой чай! – прошипела Ида, зло глядя на соперницу. В этом она не сомневалась.

– А вы достаточно успокоились, чтобы просто пить его? – уточнила юная фройляйн.

– Да пошли вы все! – психанула Ида и хотела убежать. Но потом что–то про себя решила, трясущимися руками достала из сумочки портмоне и бросила на столик тысячную банкноту. – Надеюсь, на чай хватит!

Подхватила свои пакеты и быстро удалилась прочь, понимая, что больше сдерживаться не смоет. А просто все испортит окончательно.

Боярский снял очки, но протирать их, как обычно, не стал. А молча положил на стол и провел ладонью по лицу, словно хотел стереть воспоминания или переживания. Облегченно выдохнул и взъерошил волосы, которые и без того гладко не лежали.

– Максим, – позвала его Кристина. Он в ответ близоруко прищурился и дернул головой, спрашивая, чего она хотела. – А ты почему не сделаешь современную стрижку? Или это какая–то индивидуальная фишка: длинные волосы?

– Какая, к черту, фишка, – неожиданно рассмеялся мужчина, – я просто не успел сходить вовремя в парикмахерскую. А сейчас банально нет на это времени. Все какие–то непредвиденные проблемы и заботы приходится решать.

Девушка грустно улыбнулась, понимая, что к одной из озвученных проблем относится и она сама.

– Прости! – прошептала негромко.

– За что? – он удивленно поднял брови и нацепил очки обратно на нос.

– За то, что приходится решать и мои проблемы в том числе.

– Крис, – он неожиданно взял ее ладони, лежащие на столе в свои руки и легонько сжал их. А по телу собеседницы тут же побежали тысячи мурашек. Это оказалось так волнительно и приятно, даже приятнее того самого секса с Генрихом Керном. Хотя сравнение было совсем неудачным. Секс ей не понравился. Она так и не поняла, за что его боготворят люди. – Твои проблемы приятные для меня. Я получаю искреннее удовольствие, решая их. Ты мне веришь?

В ответ она подняла глаза и посмотрела прямо на него. Затем легонько дернула уголками губ, смущенно улыбаясь и сказала:

– А что мне остается делать? Моя жизнь сейчас только и основывается на вере тебе, – а затем без перехода сменила тему:

– Это действительно твоя невеста, которая отказала?

– Почти так, – он слегка покраснел, понимая, что в этом случае был не прав. Но пусть лучше он останется в дураках, но не станет мужем Кузикиной и не бросит ее по причине, что в его сердце не осталось места для Иды. Все же такой подлости она, наверное, не заслужила. – Я действительно делал ей предложение, и она действительно предложила перенести свадьбы на начало осени. Да вот то предложение был сделано в спешке. Твоя бабуля не сообщила, каков возраст ее внучки, которая должна стать моим «подарком» взамен на миллион долларов. Я был уверен, что тебе лет пять тире десять. И как ты понимаешь, без женщины в доме мне вряд ли бы получилось обойтись. Я даже банальные косички заплести не сумею.