– Надо же, до сих пор ревнует! – удивилась девушка.

Но он уже опомнился, что-то зашептал подруге на ухо, вызывая на ее губах улыбку и прижимая к себе сильнее.

– Слава Богу, показалось! – она ни капли не ревновала. И ей действительно хотелось, чтобы Гела была счастлива. В общем-то, Генрих был отличной партией для любой юной фройляйн. Положа руку на сердце, даже для нее самой, если бы она не встретила Максима.

Мелодия сменилась на более быструю. Парочки распались, образовав небольшие круги своими компаниями. Именинница решила, что быстрые танцы сегодня не для нее. Алкоголь располагал к сладкой неге, но никак не к быстрым телодвижениям. И она потянула Боярского обратно к столу. Он не сопротивлялся, решив, что тоже лучше посидит, разглядывая молодежь. Да и на арабов так было удобнее смотреть. Ну не нравились они ему!

В какой-то миг Керн направился в сторону уборной. И прошел мимо одного из мужчин в голубом костюме. Максу показалось, что они обменялись короткими репликами. Он тут же весь напрягся, словно охотничья собака, делающая стойку перед дичью.

Но ничего вокруг не изменилось. Керн быстро вернулся и влился в круг танцующих. Кристина начала дремать на стуле. Ее кавалер понял, что было бы действительно лучше увести ее домой. Только положение хозяина вечеринки обязывала оставаться на месте. Он начал тормошить девушку и развлекать ее веселыми историями.

Музыка закончилась, давая гостям кафе передохнуть. Компания вернулась за стол. Снова пошли тосты и общее веселье. Кристина немного развеялась и стала принимать участие в общей беседе. От алкоголя девушка отказалась, потягивая сок чрез трубочку.

Минут через пятнадцать она шепнула Максиму что пошла по личным делам. Он кивнул в знак согласия и краем глаза заметил, что две арабки тоже пошли в туалет. Одна в хиджабе, а вторая с закрытым лицом.

За их столом веселье продолжалось. Молодежь пили спиртное, закусывали, громко смеялись и рассказывали какие-то веселые истории. Только Максиму стало резко не до веселья. Он запоздало подумал, что нужно было идти вместе с Кристиной. Но не заходить же ему в женский туалет? А топтаться под дверями и того смешнее.

Помучившись секунд тридцать, он все же попытался встать. Но тут же встретился с хмурым взглядом Керна. Заметив его движение, молодой человек тоже привстал и окликнул жениха своей бывшей пассии. Боярскому пришлось задержаться. Не отвечать было бы просто не вежливо. Да и кто знает этих немецких подвыпивших молодчиков.

Он однажды в Германии ехал в вагоне поезда с тремя выпившими солдатами Бундесвера. Тем по какой-то причине было хорошо, и они горланили всю дорогу песни. А у Максима сложилось стойкое ощущение, что он вернулся на много лет назад в сорок третий год.

Во и сейчас молодой Керн всё о чем-то его спрашивал и спрашивал. И лишь когда арабки вернулись за столик, что-то весело рассказывая своим мужчинам, кивнул, как бы отпуская Боярского.

Максим тут же поспешил в закуток, где открывались двери в туалетные комнаты. Там было пусто. Он потолкался рядом с дверью в женскую уборную, но зайти по понятным причинам не смог. Когда оттуда вышла пожилая немка, по-английски попросил посмотреть, где застряла его невеста. Хорошо, что пожилая женщина язык понимала. Кивнула в ответ и вернулась обратно. Только мужчину ждали плохие новости. По словам фрау, в туалете было пусто…

Куда делась эта девчонка? Он прикрыл глаза, прислонившись спиной к стене. Что делать? Куда бежать? Еще раз проанализировал предыдущие события. Все сводилось к арабам, вернее, абертонцам. Получается, не случайно они ему не понравились и не случайно сели рядом с ними. Но кто-то же рассказал, что праздник будет в этом кафе и указал нужное время.

Следом вспомнилась пустая болтовня Генриха и его настороженный взгляд. Черт, он же племянник Гуго Керна! Как он об этом не подумал? И если его будут шантажировать, то он даже догадывается, чем. Секретом неоварма. Да он хоть душу готов продать, лишь бы найти Кристину.

Все рассказы про абертонских террористов вдруг приобрели кровь и плоть. До этого казавшиеся какой-то восточной сказкой, они неожиданно воплотились в действие. Он обессиленно стукнул кулаком по стене и вернулся к гостям. Посмотрев в упор на Керна, сказал:

– Кристина пропала!

Девчонки тут же охнули:

– Как пропала?

– Не знаю, там ее нет. Девочки, проверьте ещё раз, пожалуйста! Вдруг ей стало плохо, и она свалилась в какой-нибудь закуток.

Генрих стоял с непроницаемым лицом. А девчонки, заквохтав как настоящие курицы, побежали в уборную искать подругу. Двое других парней стали говорить что-то ободряющее и хлопать Боярского по спине в знак поддержки. Только девчонки вернулись с плохими новостями. Подруги там не было точно.

Парни тут же предложили прочесать парк, расположенный рядом с кафе. Максим понимал, что, если бы Кристина прошла мимо них в двери, он обязательно ее заметил бы. Но вдруг не увидел? Только этот огонек надежды был слишком слабым. Компания отправилась на поиски.

А он расплатился за еду и стал думать, что предпринять дальше. Подойти к арабам и спросить в лоб, куда дели его невесту? В лучшем случае это выглядело бы смешно. Он не имел ни малейшего доказательства к их причастности к ее пропаже. Интуиция в этом случае не учитывалась.

Она же предлагала уехать домой! Да он её не послушал. Знать бы заранее… Присел на стул, прикрыв лицо рукой. Что делать в чужой стране? У нег здесь никого нет, кто мог бы прийти на помощь. Хотя, нет. Есть герр Клаус! Порывшись в телефоне, набрал его, моля бога, чтобы тот взял трубку с незнакомого номера. Тем более, что время было достаточно позднее.

Боги его молитвы услышали. И на том конце раздалось сонное:

– Hallo!

– Герр Клаус, это Максим Боярский. У нас тут Кристина пропала…

С пожилого немца тут же слетел весь сон.

– Как пропала? Где пропала?

Боярский торопливо обрисовал ему всю ситуацию. Даже специально отошел дальше от арабов, которые продолжали веселиться как ни в чем не бывало. А то вдруг ненароком они хорошо понимают английский и услышат их переговоры.

– Где вы находитесь? – спросил адвокат.

Макс назвал ему адрес и название кафе.

– Сиди там, я сейчас подъеду. Это недалеко от моего дома.

В это время вернулись ребята с плохими новостями. Фройляйн Рух в ближайших окрестностях не была обнаружена. Они с грустным видом расселись за столом. И тут мужчина обнаружил, что одного из их компании не хватает:

– А Генрих куда исчез? – уточнил он.

– Ему внезапно плохо стало. Сказал, что похоже на несварение желудка, – грустно вздохнула Гела. – Я его домой отправила. Я же не маленькая девочка, сама на такси доеду.

Максим прекрасно понимал, что уехал самый главный свидетель. Но и здесь интуиция в качестве доказательства не годилась. Клаус приехал минут через десять. Он торопливо вошел в помещение, посмотрел на Боярского и осуждающе покачал головой:

– Что же вы, молодой человек, девочку-то не уберегли? Я же вас предупреждал.

– Да я всё понимаю, – вздохнул молодой человек. – Виноват, еще как виноват. Но что дальше делать?

– В полицию звонить.

– В полицию звонить? – искренне удивился Боярский. Он, честно говоря, не очень верил в возможности и желание стражей правопорядка. – И чем они нам помогут? Не знаю, как здесь, но у нас пропавших начинают искать лишь через три дня.

– О, у нас с этим обстоит еще хуже! – грустно усмехнулся Клаус. – Детей ищут сразу, как только они пропали. Но это ровно до того момента, пока ему не исполниться 18 лет. А вот взрослых ищут лишь при наличии некоторых заболеваний у пропавших или в случае подозрения на уголовное преступление. А насколько я помню, фрау Рух именно сегодня исполнилось восемнадцать?

– Не думал, что это скажу когда-нибудь с сожалением. Но да, сегодня Крис стала совершеннолетней, – с нескрываемой дрожью в голосе ответил Максим. Он словно потерял частичку соей души, так успел привязаться к этой девочке, полюбить ее.