— Я тоже за себя рада.

Я подмигиваю ей и ухожу, чтобы встать рядом с моим будущим мужем.

Когда Дилан предложил устроить небольшую церемонию, я быстро поддержала эту идею, потому как не люблю быть в центре внимания. Кроме того, слишком большое количество гостей напоминало бы мне, что у меня не осталось семьи. Мы оба согласились, что через пару недель, после медового месяца, мы устроим шикарный ужин для наших друзей и коллег.

Рядом с Диланом в качестве шафера стоит его друг, Шон Реймон, с которым я познакомилась всего пять дней назад, когда он прилетел из Нью-Йорка. Дилан сказал, что они лучшие друзья с колледжа и партнеры по бизнесу.

Мы все занимаем свои места перед священником из католической церкви Святого Петра, церкви, в которой моя душа немного успокоилась несколько недель назад.

— Я сделаю тебя счастливой, Пейдж Уилсон, — шепчет Дилан мне на ухо, задевая дыханием мочку моего уха.

— А я тебя.

Глядя в его глаза, я не могу поверить, что через несколько мгновений стану миссис Пейдж Бакстер. Надеюсь, с новым именем я смогу оставить позади прежнюю Пейдж, ту, которая все время страдала.

Отец Уильям прочищает горло.

— Все готовы? Мы можем начинать?

— Да.

Дилан стоит, сложив руки спереди. Он выглядит таким счастливым.

Священник снова приветствует нас всех, говорит о важности брака, читает несколько строк из Библии, затем просит нас повторить слова. Глядя друг другу в глаза, мы с Диланом даем друг другу клятвы. Мы клянемся не обижать друг друга. Мы клянемся быть рядом в болезни и в здравии, любить и беречь друг друга, пока смерть не разлучит нас.

— Да, — скрепляет клятву Дилан.

— Да, — отвечаю я на вопрос священника.

Мы обмениваемся кольцами, отец Уильям объявляет нас мужем и женой и поворачивается к Дилану с яркой улыбкой.

— Теперь вы можете поцеловать невесту.

Талия забирает у меня букет, чтобы я могла свободно обвить руками шею мужа. Я откидываю голову назад, когда Дилан притягивает меня к себе и опускает свои губы на мои. В тот момент, когда наши губы встречаются, все остатки вины и сомнений тают в моем сердце, и я начинаю дышать. Я начинаю жить.

После долгого поцелуя мы отрываемся друг от друга, забывшие, как дышать, и счастливые.

После обмена клятвами священник и оба наших свидетеля желают нам всего хорошего, затем Шон выносит шампанское, чтобы произнести тост за наше совместное будущее. Есть две бутылки, одна с алкоголем, другая без. Дилан знает, что я не пью из-за того, что алкоголь сделал с моей семьей.

Официанты появляются из-под палубы с элегантным свадебным тортом из «Кейк Палас» и тарелками с аппетитными канапе. Мы наслаждаемся едой в расслабленной и счастливой атмосфере.

Со стороны наша свадьба может показаться простой, но это все, чего я только могла желать.

После короткого празднования наши гости оставляют нас на яхте, позволяя нам насладиться временем, проведенным вместе в качестве мужа и жены.

— Ты приняла правильное решение, — шепчет мне Талия, прежде чем сойти на берег. — Вы идеально подходите друг другу. И он обожает тебя. Наслаждайтесь медовым месяцем в Африке. Пришли мне открытку, если не забудешь.

— Конечно, пришлю.

Я целую ее в щеку.

— Жди целую кучу.

Пока я смотрю, как моя подруга спускается с яхты, я желаю ей найти мужчину, который сделает ее такой же счастливой, какой Дилан делает меня. Она наконец-то набралась смелости порвать с Кевином, и, к нашему обоюдному облегчению, все, что она получила, это несколько оскорблений и хлопанье дверью.

— Передавай привет всем в BJHS.

— Передам, милая.

После медового месяца под африканским солнцем, о котором мы мечтали, я вместе с Диланом перееду в Нью-Йорк. Маргарет и другие сотрудники были опечалены, когда я сказала, что больше не буду частью команды, но все они пожелали мне счастья.

Отъезд из Корлейка даст мне возможность начать жизнь с чистого листа и, надеюсь, избавиться от токсичных воспоминаний. Я уже подала документы в несколько школ в Нью-Йорке. Дилан говорит, что мне не нужно работать, потому что нам не нужны деньги, но я слишком дорожу своей независимостью, а преподавание математики — моя страсть.

Но сегодня мы остановились на ночь в Корлейке. Хоть я и пережила здесь много боли, этот город — место, где я провела всю свою жизнь. Мне нужно достойно попрощаться с ним.

После того, как все уходят, мы с Диланом остаемся на яхте еще на час, целуемся, смеемся, планируем наше будущее, едим импортные французские трюфели и пьем оставшееся шампанское, слушая шум волн.

С наступлением темноты Дилан отвозит нас в «Бруксайд», роскошный пятизвездочный отель, принадлежавший еще его отцу.

Как только мы входим в вестибюль, раздаются возгласы поздравлений от гостей и персонала.

К нам подходят местные репортеры, суют нам в лицо микрофоны, забрасывают вопросами.

Дилан делает все возможное, чтобы оградить меня от репортеров, и прижимает к себе в защитном жесте, пока мы не исчезаем в лифте.

— Не могу поверить, что слухи о нашей свадьбе уже распространились. —

Он нажимает кнопку подъема на верхний этаж и заключает меня в объятия.

— Здесь ничего не утаишь.

Я прижимаюсь головой к его теплой груди.

— По крайней мере, репортеры здесь не так агрессивны, как в Нью-Йорке. ― Он целует меня в макушку. — Надеюсь, они не отправятся следом за нами в Африку.

— Я тоже на это надеюсь, — говорю я, и усталость накрывает меня с головой. Я с нетерпением жду горячего душа, прежде чем лечь в постель к мужу. После недель и месяцев попыток удержать голову над водой я наконец-то вырвалась из шторма. Я могу отдохнуть и научиться наслаждаться жизнью.

Каждый стол в президентском номере усыпан розами, между ними мерцают свечи. Сверкающие люстры добавляют сияния. Хотя я и ценю роскошь, но смотрю только на Дилана.

Я наклоняю голову, когда он целует меня в шею. Мою кожу покалывает, когда он перемещается к моим губам.

— Детка, ты не против, если я приму душ? — шепчу я. — Я хочу избавиться от макияжа и лака для волос.

— Конечно. Иди. Мне нужно сделать звонок, а потом я, возможно, присоединюсь к тебе. Мне заказать обслуживание в номер?

— Было бы здорово. Решай сам.

Я скрещиваю руки на груди.

— У меня есть одна просьба, мистер Бакстер.

— Все, что угодно для моей прекрасной жены.

Он достает из кармана свой телефон.

— После душа больше никаких телефонных звонков.

— Клянусь.

Двадцать минут спустя я стою под горячим душем, а Дилан так и не появился. Должно быть, его разговор занял больше времени, чем он рассчитывал.

Еще через пять минут я выключаю воду и выхожу, от моей кожи поднимается пар.

Выхожу из ванной комнаты, обернув одно полотенце вокруг тела, а другим сушу волосы.

Дилан стоит на просторном балконе, прижав телефон к уху, его плечи трясутся, как будто он спорит со своим собеседником. Только не снова.

Бедняга. Похоже, ему не дают передохнуть.

Я собираюсь присоединиться к нему, но его слова проникают сквозь щель в раздвижных дверях балкона и вонзаются в меня как пули.

— Ты ошибаешься. Я женился на ней не только из-за денег.

Его слова — яростный шепот, пропитанный раздражением.

— Конечно, наследство важно для меня. Но она тоже важна.

Он ослабляет галстук.

— Мне жаль. Слишком поздно. Все кончено.

Я пячусь назад, как будто кто-то ударил меня по лицу, его слова звенят у меня в ушах.

Он женился на мне не только из-за денег? О чем он говорит? С кем он разговаривает?

Меня трясет, я сажусь на край кровати, руками сжимая простыни.

В голове по-прежнему рой мыслей, когда он, наконец, заканчивает разговор и приходит ко мне в одну из двух спален.

— Я думал, ты еще в душе. Прости, что так долго.

Он кладет свой телефон на комод.

— Идите сюда, миссис Бакстер.

Он раскрывает объятия, но я не двигаюсь. Мой взгляд прикован к его лицу.