Меликл решительно запротестовал.

— Нет, Веджанус. Калиас, шкипер нашей барки, позволил мне отвезти тебе мечи, как ты сказал, только назло спартанцам.  Но я,  договаривался с тобой, и  собирался помочь тебе еще до того, как он это сделал.  Ты помнишь?

Лицо Веджануса просветлело, как будто на него упал луч солнечного света. Он схватил Меликла за руку.

— Помню, конечно, помню, друг мой!  И я верил, верил, в то, что ты только что рассказал мне, несмотря на то, что  Галлион и другие говорили мне. Я верил в тебя, я верил в  тебя, как в бога, что ты  тогда сделал это  только ради меня самого,  бедного раба-галерника, только для меня. О, Меликл! Ты тогда так рисковал. Ты всегда подплывал ко мне по ночам. Ты подвергал себя ужасной опасности.  Ради меня,  незнакомого раба. Ты  даже не знал моего имени. О, парень! Если бы ты знал, как  долго я тогда о тебе думал, если бы ты знал... Ведь я тогда  даже  думал, что ты не обычный парень, а какой-нибудь бог или маленький посланник богов.

Меликл улыбнулся.

— Какой еще посланник? — спросил он.

— Я не знаю Меликла, но ты отличался от всех, кого я знал.

Наступила тишина. В бревенчатую хижину, перегороженную хлипкими досками  проникал шум лагеря.

Веджанус сидел, подперев голову руками, и прищурив глаза.

— Недавно, — сказал он едва слышным голосом, — один мальчик еще ребенок забрел на мой корабль. Он не знал, что мы пираты. Было так смешно.  Он был красивым ребенком и прекрасно играл на флейте.  Он сыграл одну этрусскую песню, кто знает, откуда он ее узнал. Он рассказал о своей матери, которую он хотел спасти от рабства, а я подумал о своей, которой больше никогда не увижу.  И тогда, о Меликл, я снова ясно почувствовал, что мир может быть лучше и это зависит только от человека. Ты  меня понимаешь, Меликл?

Но Меликл вдруг поднялся и схватил пирата за руку.

— Скажи мне, — сказал он с горящими глазами, — как имя этого мальчика?

Веджанус  посмотрел на него с удивлением.

— Я плохо  помню его имя. Но мне кажется, что  его звали Диосс.  Он собирался попасть в Милет, сказал он, чтобы  достать деньги для выкупа своей матери.

— Да?  Ради всех богов, скажи, это был  Диосс из Коринфа.  Да?

— Ты  что, его знаешь?

— Знаю ли я его, Веджанус?  Ведь мы все плывем его спасать  -  я Полиникос и  все мы.

— Все вы? Спасать мальчика? Я не понимаю. Что с ним случилось?

— Веджанус, знаешь, что он сделал?

— Этот  же ребенок? Что он мог  такого сделать?

— Он спас моего друга и двух моих товарищей от мести коринфян. Он сделал невозможное и помешал их преследованию.  Он поджег корабль, большой сторожевой  военный корабль.

— Этот ребенок?

— Да этот ребенок.

— Как? Это же невозможно!

Меликл пересказал ему все по порядку с того момента, как Полиникос и Ксенон отправились освобождать заключенных карийцев. Веджанус сидел и внимательно слушал; он с изумлением уставился на Меликла глазами  под опущенными, топорщившимися бровями. Когда он услышал о мошенничестве коринфян, при составлении договора, он заругался, и резко встал со своего  места. И когда Меликл подошел к ужасному моменту, когда корабль уже собирался отходить от берега и Диосс совершил свой отчаянный поступок, его глаза широко раскрылись и замерли.

- Он поджег его? - прошептал он приглушенным голосом.

— Да, Веджанус.

— Этот ребенок?

— Да.

Веджанус тяжело вздохнул и потер рукой влажный лоб.

— Что с ним случилось? - пробормотал он еще раз.

— Они его ужасно избили и посадили в тюрьму, пока он был еще жив.

— Может быть, его уже нет в живых?

— Может быть!

Они замолчали. Они не могли говорить дальше. Внезапно Веджанус  повернулся, отдернул занавеску и вышел из комнаты. Он уставился в далекую ночь.  Ветер  дунул в комнату и потушил едва тлеющий огонь. Только через некоторое время пират обернулся и посмотрел на Меликла.

— Я не знал, что существуют такие люди, — тихо сказал он.

— Что ты сказал, Веджанус?

— Я не знал, что существуют такие люди, — повторил он, — такие, как ты, как твои друзья и вот … такой ребенок. Я думал, у меня всегда есть имел в виду…

Но вдруг он прервал себя и прямо спросил:

— Вы плывете его спасать?

— Да.

— Ради великой матери богов, возьмите меня с собой.

— Как так? — Меликл от удивления  широко открыл глаза.

— Я не знаю. Правда. Но ты подумай. Я также должен помочь этому мальчику и тебе, Меликл. Я решил помочь,  и  сделаю все, что смогу.., я и мои люди.

— Может быть, твои люди не захотят этого делать?

Веджанус коротко рассмеялся. Он схватил Меликла за руку.

— Послушай, — сказал он, — скажи мне еще одну вещь. Как зовут тех сволочей, кто посадили мальчика в темницу и испортили ему жизнь? Скажи мне их имена.

— Одного из них звали Терпнос, но его уже нет в живых. Его убил Полиникос.

— Твой длинноногий друг?

— Да. Это мой лучший друг Веджанус и друг Диосса.

— И мой тоже. Действительно превосходный фехтовальщик. Я это понял

— Да, но главный преследователь Полиникоса, Диосса и всех карийцев – он жив.

— Как ее зовут, Меликл?

 — Хореон, богатый купец, член Городсого Совета Коринфа и  друг правителя Коринфа.

— Хореон, — глаза Веджанус сверкнули, как у волка, — клянусь всеми богами, мне знакомо это имя.

— Ты знаешь его, Веджанус?

О, да.  Год назад к нему в руки попали несколько моих  людей.  Их хотели продать в рабство, но коринфяне, безжалостно повесили их на берегах  Аргоса. И это сделал Хореон,  Хореон Коринфский. Хорошо, что ты напомнил мне о нем.

— Ты видел его?

— Нет, но я много о нем слышал. Кто не слышал о. крупнейшем работорговце в Элладе. Сколько финикийских кораблей каждый год приходит в Коринф к Хореону за человеческим товаром! И разве я не должен об этом знать? Я все знаю обо всех кораблях, которые  идут с Кипра или из Сирии через Галикарнас в Грецию. У меня  свои лазутчики во всех крупных портах. Я даже знаю, что один корабль с Кипра сейчас ремонтируется в Галикарнасе и вскоре прибудет в Коринф за рабами.  Это большой корабль принца Хирама. Меликл вскочил со своего места.