После небольшого отдыха они отправились в путь. На этот раз Диосс изменил направление, и направился на север. Это было необходимо. По дороге в Мегару, которую он выбрал раньше, он не смог пойти. Через несколько часов, так или иначе,  ловцы рабов доберутся до города и обо всем расскажут. Они знают, что  он направляется в Мегару и обязательно схватят его. Вот почему он не мог пойти в Мегару. Но не мог и обойти Мегару; стражники уже будут знать, что маленький беглец путешествует с собакой, и его легко  будет выследить. Аргос, который облегчал его скитания по горным пустошам и по селам, скорее всего, был бы помехой в городе, потому что мог привлечь внимание жителей.

Диосс все это хорошо обдумал и поэтому решил держаться как можно дальше. от человеческого жилья и проникнуть на север в Аттику через леса и горы, коих здесь было много, как и в Коринфе.

Прежде всего, однако, необходимо было как можно дальше отойти от этого места, и от Мегары, и поэтому Диосс напряг все свои силы, сколько мог, и направился на север.

Однако его силы были на исходе. Только теперь после всех болезненных переживаний предыдущей ночи последовала огромная усталость, охватившая весь его организм и мозг.

Через час, когда  они прошли несколько лощин и большой густой лес, он признал, что достаточно сильно устал и что  находится далеко от преследователей.

И вот, оказавшись на небольшой, залитой солнцем полянке, он тяжело упал на землю. Аргос свернувшись в комок, лег рядом  и  они мгновенно заснули глубоким сном.

Он спал долго и  проснулся только после полудня. А затем тут же встал и снова тронулся в путь. Однако ему приходилось часто останавливаться на отдых. Он чувствовал, как болели его ноги,  а мышцы не хотели слушаться. И вдобавок ко всему, местность здесь была густонаселенной. Диосс свернул на север и вечером,  прямо перед собой,  увидел широкую дорогу, ведущую из Мегары на запад в Фокею и в храм в Дельфах, где обитали жрецы бога Аполлона.

Вдоль этой дороги тянулись многочисленные деревни, а по ней  шло множество людей, ехали повозки,  возвращались с гор стада коз и коров.

Диосс подождал, пока зайдет солнце  и  станет темнеть; только затем он отважился пересечь возделанные поля и перейти широкую Дельфийскую дорогу.

Ночь настигла его на другой стороне дороги, на краю гор и лесов. Лес был зрелым, с густым подлеском и казался еще более страшным, чем с в горах Коринфа. Однако Диосс вошел в него с гораздо меньшим беспокойством. Присутствие Аргоса придало ему смелости.

Но Диосс остановился только на опушке леса, лишь бы быть поближе к дороге и укрыться от холодного и пронизывающего ветра, который пронесся по полям.

Он поискал дерево побольше, собрал  с него немного листьев, которые еще там оставались, упал на них и приготовился ко сну. Он вынул остатки еды из корзины, и поровну разделил их между собой и собакой, а затем лег на листья притянул к себе Аргоса, как можно ближе, прижался всем телом к его шкуре и закрыл глаза.

Аргос был необыкновенно доволен, лежал спокойно, только виляя хвостом, и разметая им сухие листья. Он тихо повизгивал, время от времени вздыхая, как бы говоря своему маленькому другу; «Не волнуйся, не волнуйся, я с тобой».

И так они оба спали в лесной чаще.

Внезапно ночью Диосс проснулся, услышав рычание собаки. Аргос стоял, ощетинившись шерстью и вытянув голову вперед, его глаза светясь, как у волка, и смотрели в темноту, окружавшую их.  Из леса  доносились многочисленные голоса, которые  разносились по лесу, но не было слышно, ни рычания, ни лая.  Диосс сразу же вскочил. Сначала он подумал, что их окружили волки и что они сейчас появятся из леса. Но это были не волки. В их голосах был жалобный визг,  как у небольших собак. Это были шакалы, которые десятки бродили по этим землям.  Они почувствовали запах появившихся в лесу собаки и человек, но они не осмеливались на них напасть.  Они стояли на определенном расстоянии от Аргоса и просто жалобно лаяли друг на друга. Напасть на них им не хватило смелости, поэтому они постояли некоторое время, грустно повыли и вернулись в лес.

Снова воцарилась тишина и покой.

Аргос бросился преследовать нападавших, но когда мальчик его позвал он, тут же вернулся, пролаял еще пару раз, совершенно спокойно несколько раз потерся спиной о землю, свернулся клубком и заснул.

Как только первая заря осветила чащу, они снова тронулись в путь.

Диосс снова шел вперед. Но он был болен и чувствовал себя паршиво, но это было еще не все. Голод снова стал мучить его, все тело тряслось из за холода наступавшей зимы. Он надеялся, что солнце согреет его,  и высушит его хитон, как было раньше. Но был тоскливый, грустный день, моросил,  и шел дождь, и он даже не мог разглядеть сквозь грязную завесу облаков, где находилось солнце.

Это было для него ударом потому, что Диосс до сих пор ориентировался только по солнцу.

Он знал, что Мегара лежала к северо-востоку от Коринфа, а Афины — к востоку от  Мегары, и этого ему было достаточно. И теперь под тем же небом,  серым как занавес, он не знал, где находился восток, где юг, и куда он направлял свои шаги. Мрачный, заросший лес тоже привораживал  и отвлекал его  от намеченного направления.

И вот Диосс, после нескольких часов блуждания по зарослям, после нескольких подъемов и спусков по гористой холмистой местности снова дошел до той самой опушки леса, возделанных полей и дороги, ведущей в долину. Диосс  был в отчаянии. Ему казалось, что он потерял целый день, и оказался на том же месте, откуда ушел утром.

Лишь поздно вечером Диосос решился выйти из леса. Он смертельно устал, замерз и был голоден. Он даже не знал, где находится. Он сбился с пути , плутая по зарослям, и лесным опушкам. Наконец он увидел перед собой на краю широкой долины, деревню, уже еле видимую в сумерках.

Он немного отдохнул, затем с огромным усилием добрался до первого стоявшего дом, стоявшего немного в стороне, толкнул дверь и вошел.

Над ним витал теплый запах людей, животных и горячей приготовленной еды.

Из глубины тускло освещенной комнаты встал крепкий, плечистый парень. и подошел ближе.

— Это Аттика, господин? — прошептал Диосс.

— Нет, это Мегара,  Аттика  недалеко,  вон  там за тем за лесом.

Диосс вздрогнул и беспомощно прислонился к двери.

— Ой, моя мама! — только и сказал он.

Парень положил руку ему на плечо.

— А что тебе нужно в Аттике, сопляк? Ты откуда-то убегаешь?

Диосс не ответил. Позади него раздался женский голос.

— Оставь его, беднягу. Отпусти его.

Парень пожал плечами.

— Ты, что предлагаешь, мне отказаться от тех пяти драхм, которые мне сами идут в руки?

Диосс даже не пошевелился. Он не мог ничего сказать.

И в этот момент из приоткрытой двери появился еще один гость.

Аргос вошел в дверь. Его  рот  был перепачкан засохшей черной кровью, глаз опух, и он выглядел угрожающе. Ничего приятного его вид не предвещал.