Снимаю обувь, куртку и на носочках крадусь в ванную комнату, чтобы ополоснуть горящее лицо. Свет в коридоре резко включается, вижу сонного Лешу, он стоит в проеме гостинной комнаты, где ночует последние дни, одна его рука опущена в карман пижамных штанов, другая держится о дверной косяк. Он пристально смотрит, немного злой и разочарованный. Знаю, как все это выглядит. Не будь я участницей этой драмы, со стороны осудила бы главную героиню. А теперь сама забрала все лавры. Я предала Алексея, и это факт. Отрицать, прятаться, изворачиваться, лгать — я не буду.

— Где ты была? — задает резонный вопрос.

Осматриваю фигуру мужчины, выглядит отлично. Лешка вообще красивый парень, у него острые черты лица, большие завораживающие глаза. Он — настоящий романтик, любая другая бы с ума сошла от его внимания. Да и я в свое время сошла, он красиво ухаживал. Цветы, кафе, кино, поцелуи робкие, никогда не давил и ни к чему не принуждал. Первой мой мужчина во всех смыслах. Жалею ли я? Нет. Первая любовь оказалось очень нежной, трепетной и сладкой. Только сейчас встретив полную противоположность, сердце бьется сильнее. Как никогда не билось. Психологи утверждают, что влюбляются в плохих парней именно хорошие девочки. То ли это интерес, то ли это жажда новых неизведанных эмоций. Не знаю, что произошло со мной по отношению к Павлу с точки зрения психологии, кролик влюбился в удава. Но разве ребенок, живший в детдоме можеть стать здоровым взрослым? Вот и у меня есть оправдание.

— Ты же знаешь, Леш, — смотрю ему в глаза. Нужно выдержать с достоинством, если оно еще осталось.

— Полная хуйня происходит, Алис, — он так редко ругается матом, что слова режут слух, — Вот это я точно знаю.

Все же двигаюсь в сторону ванной, лицо теперь горит не от возбуждения, а от стыда. Запускаю ладони под ледяную воду и ополаскиваю лицо несколько раз, руки дрожат. Чувствую спиной Лешин взгляд, если можно было визуализировать дыры в моей спине — их там минимум штук пять уже.

— Наверно, нам нужно поговорить, — словно делаю одолжение, но на самом деле мне просто тяжело. Тяжело подводить какие-либо итоги.

— Наверно? То есть ты еще сомневаешься нужно ли тебе объясниться? — он вспыхивает за секунду, больно сжимая мою кисть.

Мне становится страшно, все еще помню его удар. Может ли он ударить снова? Вполне. Хотя если бы меня спросили об этом еще месяц назад — я уже крутила бы у виска. Сейчас уверенности нет ни в чем.

— Нет, Леш, я хочу все обсудить. Готов ли ты это услышать? — делаю попытку вырвать руку, но она словно в кандалах.

Он тащит меня как безвольную куклу в гостинную и чуть ли не кидает на расправленный диван. Я пружиню и собираю ноги под себя, дрожа от страха. Не узнаю парня совсем. Откуда эта агрессия взялась, за столько лет отношений ее даже в зачатке не было.

— Если ты меня ударишь снова, мне придется сказать об этом Павлу, — то ли я дура, то ли идиотка. Слова вылетают рефлекторно. Насколько ситуация абсурдна даже обозначать не нужно.

Вместо конструктивного диалога, угрожаю своему близкому человеку.

— Пиздец, — он начинает истерически смеяться. Понимаю его реакцию. Выгляжу ущербно.

— Леш, давай я съеду к родителям. Не буду пока ничего им говорить, нам обоим нужно время, чтобы все обсудить, — среди всего этого цирка стараюсь включить рационализм.

— Не, дорогая, — цокает, — Не хочу ничего откладывать в долгий ящик. Давай здесь и сейчас. Начинай.

Он ставит стул напротив меня и садится, опираясь руками о колени. Прокручиваю в голове сотни вариаций, как правильно начать разговор. Но, конечно, верного ответа нет. Просто нужно говорить все то, что чувствую.

— Сейчас ты снова будешь смеяться, — начинаю нейтрально, — И я тебя понимаю. Леш, я влюбилась. Влюбилась в другого мужчину. Я не знаю почему и как это вышло. Головой понимаю, что натворила дел, но сердце без него не живет, а существует. Я правда долго это подавляла в себе, пыталась найти причину не влюбляться в него, ненавидела его, но сдалась.

Прерываюсь на секунду, делаю жадный глоток воздуха. Даже не замечаю, как быстро говорю.

— Возможно, я совершаю огромную ошибку. Но я хочу рискнуть, я хочу выключить голову и броситься в омут. Я хочу попробовать. Прости меня, я предала тебя. Я не хочу, чтобы ты думал, что есть твоя вина. Ты — лучший мужчина, которого я когда-либо могла встретить. Если сможешь, то прости!

Заканчиваю свой монолог. Горло першит из-за нехватки влажности. Леша смотрит и молчит. По лицу ничего не понятно. Но самое главное, что я сказала все, что хотела. Дажа если он не простит меня, я все пойму и приму.

— А что мне теперь делать, если мое сердце тоже без тебя не может? — наконец начинает говорить.

Я выдыхаю, немного радуюсь, что он спокоен, и агрессия ушла.

— Лешка, я не знаю, — слезы начинают течь. Просто без предупреждения огромными линиями катятся по щекам.

— И я не знаю. Алис, я сейчас готов все забыть и простить, но если ты уйдешь, то обратной дороги нет. Подумай хорошо. Включи голову, он преступник, у тебя вся жизнь будет, как на пороховой бочке с ним. У него таких как ты сотни. Зачем ты ему?

— Он любит меня! — выпаливаю на автомате. Не знаю, откуда такая уверенность, но подсознательно знаю, что Паша любит. Даже если ни разу не говорил мне об этом.

— Ну, конечно, сказка сказочная. Бандит и хорошая девушка. Может ты романов перечитала или работа на тебя так плохо влияет? Давай в отпуск съездим?

— Леш, я никогда ни в чем не была так уверена. Он любит меня. Да, он не самый хороший человек, далеко не хороший. Но я хочу подарить ему все то, что есть у меня внутри. Он тоже заслуживает ласки и тепла, — сердце сжимается, вспоминая, сколько этот маленький мальчик повидал дерьма в жизни. Он не видел любви в жизни, но при этом открыл свое сердце для меня.

— Ты непроходимая дура, Алис! Ты еще сто раз пожалеешь, но помни. Я не приму обратно после него, — он встает со стула, — Завтра собери, пожалуйста, свои вещи и едь к родителям.

— Может ты и прав, что я дура. Спасибо тебе за все! — касаюсь его плеча, но он сбрасывает мою руку.

Что ж, обид у меня нет. Еще раз смотрю на мужчину, все еще родной мой человек. Я искренне верю, что у него все будет хорошо. Выхожу из комнаты и направляюсь спать.

Наши дни.

Утром быстро собираю вещи, беру самое необходимое, не хочется к родителям приезжать с чемоданом: будет много вопросов, на которые я пока не готова отвечать. Алексей уже ушел на работу, может это и к лучшему, не будет неловких прощаний и обреченных взглядов. Еще раз осматриваю квартиру, легкая грусть все же присутствует. Здесь я провела прекрасное время с любимым человеком, теперь же я ухожу к другому. Да, я сделала этот выбор осознанно, но такова жизнь. Прятаться и юлить не вижу смысла.

Выбегаю из подъезда и двигаюсь к машине, ее еще неделю назад Паша пригнал от усадьбы Мишурова. Не успеваю открыть багажник, как меня окликают. Поворачиваю голову, вижу Минаева. Черт, сейчас вообще не время.

— Добрый день, Алиса! Как хорошо, что я вас застал, или тебя, — изгибает бровь и окидывает меня быстрым взглядом.

— Добрый, Игнат, — киваю, все же открыв багажник. Складываю внутрь сумку и захлопываю.

— Позавтракаем? — он спокоен и расслаблен. Однако, его появление меня настораживает, я все еще помню все колкие фразы, которыми он меня одарил. Федуловская подстилка.

— А разве нам есть о чем говорить? — выстраиваю стену, стараясь не подпускать мужчину близко.

— Конечно! У нас общий проект, — разводит руки в стороны, словно удивляется моему вопросу.

— Не думаю, что после случившегося Дмитрий Львович захочет вместе работать, — не лукавлю. Действительно не знаю, состоялся ли разговор между Пашей и Мишуровым, и о чем он был.

— Как же, Алисонька. А твой любовник тебе не сообщил, что с Мишуровым обо всем договорился?

Он насмехается надо мной, прекрасно понимая, что я не в курсе дел Федулова. Это меня ранит, не понимаю, Паша мне не доверяет или же действительно из-за соображений безопасности не рассказывает.