«Значит просто сильные ушибы. Это мы переживем.» — подумал он и захромал к выходу.

Как оказалось, проспал он почти сутки. Следующим днем после нападения в деревню приехал Михайла Глебыч с парой боярских холопов, привезли заказанный Тимофеем товар. Боярин, как оказалось, не просто отобрал деготь, а поменял его на нужный парню товар из своих запасов, да еще и оценил все очень и очень добро. Так что сейчас в телеге его ждал мешок соли, сало, ткань на одежду и ведро пшеницы. Еще неизвестно, получилось бы столько купить, продав деготь купцам и у них же закупаясь товарами. Так что тут все было честь по чести.

Игнат в сознание еще не приходил, раны его никто не обрабатывал, и Тимофей снова отдал команду Людмиле кипятить воду с тряпками и отправился к реке, чтобы и ополоснуться и, самое главное, проверить, что там осталось на производстве дегтя.

Сразу можно сказать — ничего хорошего. Все запасы сырья были сожжены, один горшок с берестой был отброшен в сторону, а в нижней емкости, куда стекал деготь, было полно сажи и углей. Этот горшок был напрочь загублен. Вторая яма не пострадала, все было целое.

«Уже дело, не совсем пропали труды, а сколько могло еще получиться товара из привезенной березы…»

Тимофей ополоснулся в реке, захватил с собой кувшин с дегтем и вернулся в деревню.

— Тимофей, там муж очнулся. Делать что надо? — к парню подскочила Людмила, с надеждой на него поглядывая. — Я не лекарка, ты вон лечил его, он в себя пришел, значит умеешь. Помоги?

— Что делать, что делать, радоваться. — пробурчал он и пошел к ним в дом.

Там, на прежнем месте лежал наш богатырь и, морщась, тихо что-то рассказывал детям, которые курсировали вокруг него в разных направлениях.

— Детей убрать. Мясо есть? Свари. Ему мясо нужно. И воду пусть с отвара тоже выпьет. Бульон мясной.

— Тимо… — попытался приподняться Игнат и тут же со стоном опустился назад, не договорив даже имя. Видимо лежать и тихо разговаривать он еще мог, а вот на большее сил не хватало.

— Кровь шла? Повязки меняла? Нет? Ну и ладно. Можно наверное до завтра подержать тогда, чтобы раны не тревожить. Жив, богатырь? Ну и молодец. Ты не помирай тут, ты нам еще нужен. Все, я пошел. Завтра ему повязки сменим. Как в прошлый раз сделаешь, 2 котла с кипятком и ткань прокипяти, чтобы заразы не было. Поняла? Тогда я пошел. Да все нормально будет, не плачь. Вон он глазами хлопает, если отошел, значит жить будет. Наверное. Да не плачь ты, точно будет!

Дома его особо не ждали, там Михайла и Прокоп яростно спорили на тему, получилось бы выручить больше денег с продажи дегтя в городе на торге или боярин лучше цену дал. Прокоп был естественно за торг, а Михайла за боярина. На столе кстати были изменения, на нем появилась еда, вид которой вызвал громкое урчание в животе парня. Никогда еще простой прием пищи не вызывал такое наслаждение, как будто врата рая распахнулись и премию на работе выдали одновременно.

Пареная репа, жареное мясо с луком и чесноком, квашеная капуста, свежий хлеб и крынка с молоком. К огромному сожалению много съесть не получилось, хотя и запихивал сколько мог в себя даже через силу. А через 5 минут его снова сморило в сон. И никто ему не мешал, спор все это время продолжался, только теперь стал чуть тише.

***

В котле мерно булькало белое варево и, из-за своей густоты, постоянно норовило забрызгать все вокруг. Приходилось сидеть рядом и постоянно помешивать, чтобы не терялся драгоценный раствор. Это была уже не первая попытка, и даже не вторая, получилось более менее лишь с третьего раза, а теперь уже четвертая варится. Но, к слову сказать, неудачные поделки из первых двух партий тоже на что-то да годились, разве что не на продажу. В итоге они затвердели, давали более менее нужный эффект, но были какие-то воздушные что-ли, пористые. А вот третья попытка получилась. Уличная грязь отходила отлично, плотность с каждым днем сушки становилась лучше и лучше, так что теперь, в четвертой попытке была уже модификация удачного продукта. Что это? Конечно мыло, о котором давно уже мечтал Тимофей!

Первые 2 партии были презентованы Людмиле для стирки, а вот третья уже частично использовалась для мытья всех деревенских. Есть конечно и минус, те несколько кусков, что были выделены для тестов, быстро заканчивались, так как не успели нормально просохнуть, но это лишь дело времени. Слишком уж хотелось побыстрее увидеть результат. Но еще почти такое же количество образцов продолжало сохнуть и они уже будут на много экономнее. Теперь же четвертая партия должна стать первым в мире дегтярным мылом! А может быть и не первым.

Вообще мыло придумали очень давно и упоминания о нем были даже в Древнем Египте и Древнем Вавилоне, но удовольствие это было далеко не дешевым. Что уж говорить и про 12 век, когда большинство людей еле-еле сводили концы с концами, чтобы просто раздобыть еду, а уж покупать еще и мыло. Тут тоже будет очень ограниченный рынок сбыта к сожалению.

Из чего оно делается? То, что варил Тимофей было очень простым. Сначала нужно было выварить и отстоять золу, которой было полно, благодаря производству дегтя и недавнего инцидента, где пришлось спалить заготовленные березовые дрова. Дальше нужно вытопить жир, благо сало привез Михайла Глебыч в свой последний визит. После этого варится этот жир в профильтрованной от золы воде, которая превратилась в щелочь, и почти все. В принципе, когда все это уже проваривалось и остывало, то на поверхности образовывался приличный корж готового клеевого мыла, можно ломать и пользоваться. А можно было его чуть-чуть нагреть, растопить и залить в формы. Получалось мыло. Но еще нужно было его промыть солью. Опять это мыло растапливалось, добавлялось немного воды и соли, часик кипятилось, остывало и вот такое мыло уже было более менее хорошего качества. Дальше оно еще раз растапливалось, чтобы залить его в формы.

В четвертой партии на последней стадии Тимофей решил добавить туда немного дегтя, чтобы получилось дегтярное мыло. Можно было довести его и до туалетного, со всякими маслами, но где тут эти масла еще взять? Если будет прибыль, можно заморочиться, а если нет, и так процесс не очень быстрый и сам продукт не слишком дешевый.

«За 10 кг золы, 1 кг сала и почти полкило соли получилось всего 8 кусочков грамм по 200 каждый, может быть и поменьше, когда подсохнет. Итого себестоимость этого дела почти 10 кун, чуть меньше 1,5 кун за штуку. Причем это не учитывается стоимость самой золы, если пережигать древесину отдельно. Беда. Простым крестьянам это будет очень не просто. А дегтярное мыло точно больше 2 кун в себестоимости. Сколько тут наценка должна быть? С таким долгим производством, меньше чем 200 % делать смысла нету. Это же еще отвезти надо, охранять в пути туда и обратно, оброк заплатить тоже. Тут все 300 % нужна наценка. И что, кусок мыла за 6 кун? Ну можно за 3, но делать куски меньше. На эти деньги можно 2–3 килограмма мяса купить так то.

А сколько я за неделю вообще сделать смогу? Ну допустим, по отработанной схеме и учитывая недостаток посуды у меня выйдет сделать максимум 7 таких партий мыла. То есть 112 маленьких кусков. Если получится все это продать по 5–6 кун, то за вычетом всех расходов останется максимум сотня плюсом. Да вроде бы и хорошо! Только получится ли столько продать?»

Спросить про текущую экономическую ситуацию было не у кого. Прокоп и Игнат с семьей почти все свое время проводили в деревнях, а не в городах, так что они были уверены, кроме как обменять на другой товар, в деревнях дорогущее мыло не пристроить. Михайла Глебыч давно уже уехал, хотя как раз он и мог помочь, а Мишка и Вячко, 2 холопа, которых он тут оставил, в городах хоть и бывали периодически с боярином, но помочь ничем не могли, другие интересы, понимаете ли. Так и приходилось заниматься готовкой вроде бы и полезного, но не факт, что нужного продукта.

***

Игнат поднялся на ноги только через неделю, но как работник был абсолютно бесполезен еще долгое время, поэтому производство дегтя снова остановилось, но заняться было чем.