— Вот сюда, — повариха указала на крючки и пазики посудомоечной машины. — Вешаем стаканы и ставим тарелки. Если где-то что-то не доедено, складываем в чан. Хрюшкам на корм пойдёт.

Чан для отходов стоял рядом с машинкой. Я представил каково это, соскребать остатки еды, и поежился. Может, как-нибудь получится это дело тоже спихнуть?

— А вот здесь, — мама Сени подвела нас к большой железной раковине. — Будешь мыть посуду, Лева. Горячей воды сегодня нет, но на улице вон какое пекло, вода быстро нагреется.

Лева выдал вдох наподобие Коляна, но, в отличие от того, не предпринял попыток «съехать». Оно и понятно, пацан со своими выходками уже был на волоске от того, чтобы из лагеря его погнали поганой метлой. Тут особо не поспоришь.

Да и Шпале предстояло отнюдь не райское удовольствие с мытьем полов. Когда повариха подвела его к синему пластиковому ведру, наполненному мутноватой водой, в которой одиноко плавала потемневшая от «невзгод» тряпка, пацан аж закашлялся.

Но месть, она такая… я правда старался.

Еще было раннее утро, а я уже сейчас чувствовал, как жарко становится на кухне. Видя, что мы стоим с унылыми лицами, тетя Вера решила подбодрить.

— Кто хорошо работает, тот хорошо кушает! Вам любые порции, как дежурным. И вот еще, — она достала из выдвижного ящичка стола и выдала каждому красные повязки с надписью «дежурный».

Мы их тотчас на себя нацепили. А лица у моих сегодняшних подельников даже посветлели. Носить повязки считалось верхом крутости.

В конце «экскурсии» мама Сени подвела нас к столику для нарезки хлеба. На нем стояла настоящая хлеборезка. Не ручная, а электрическая. При виде нее у пацанов тотчас загорелись глаза. Каждому непременно захотелось попробовать порезать на такой хлеб. Я радость не разделял, потому что пальцы свои берег. Не знаю, допускались ли для работы на такой подростки, но повариха быстро остудила пыл пацанов.

— Порезать на ней хлеб точно не получится, она сломана! Пользуемся обычным ножом! — она кивнула на длиннющий нож, лежавший рядом с хлеборезкой.

Там же, накрытые чистым куском материи, лежали батоны.

— Бли-и-ин, — протянул Лев.

— Так, на кухне не ругаемся. Если кто не знает, то еда вкусная тогда, когда готовится с любовью.

— Еще чего, — пробубнил под нос Колян. — Это мне картошку эту любить?

И увернулся от липкой ленты для мух. Их по кухне висело несколько. Насекомых было не то, что много, но с десяток мух на каждой имелось.

— Ну а теперь прошу компот разливать, нарезать масло и хлеб! — повариха взглянула на часы. — На все у вас полчаса не больше.

С этими словами мама Сени достала из холодильника масло и положила на разделочный стол.

— Режем на глаз, одинаковыми квадратиками. Но чтобы всем хватило!

Мне припомнилось, что во время службы в одной из военных частей (где я формально «служил», будучи членом ЦСКА) для порезки масла использовался специальный аппарат, деливший масло на одинаковые куски. Вот здесь бы такая шайтан-машина пригодилась!

По итогу перед завтраком обязанности разделились так: Шпала нарезал хлеб, Колян масло, Леве досталось разливать по тарелкам манку, ну а я попал на розлив компота.

Стаканы, как я уже говорил, стояли на столе, расставленные по железным подносам. Там же мне ожидала та самая кастрюля с компотом…

— Дебил, слышь, меня Андрей зовут, — проходя мимо, Шпала толкнул меня плечом.

Я уже схватил один из стаканов. Такими хорошо по башке бить — проверено на себе. Но реагировать не пришлось, затевать драку пацан не собирался. Повариха все еще была здесь.

Никто пока не понял, почему она не ушла. Ведь если помощников всё время сторожить — своя работа встанет.

— Смотри, Миша. Работа у тебя ответственная, требует особого внимания. Если начать разливать горячий компот без подготовки, то стаканы полопаются. Поэтому покажу тебе одну хитрость.

Она зачерпнула компот из кастрюли, налила в чайник с изогнутым носиком. Потом из чайника аккуратно налила компот в стакан, буквально на два пальца ото дна.

— Разольешь по всем стаканам, и только потом дольешь до краев.

Я закивал, давая понять, что все понял.

— Ну вот и славно! Пошли, Лева.

Лева и повариха удалились в соседнюю комнату, а мы со Шпалой и Колей приступили за работу. Я поначалу думал, что пацаны захотят отомстить, но нет. То ли Шпала и Колян увлеклись работой, то ли поняли, что любая попытка меня поддеть будет им возвращена вдвойне. А по-настоящему выяснить отношения, без последствий, нам никто не даст.

Я быстро увлекся своим заданием. Стал разливать компот по стаканам, не до конца, как и учила повариха. Мешала липкая лента, неудобно подвешенная между огромной кастрюлей и подносом со стаканами. Чтобы в нее не вляпаться, приходилось каждый раз чуть наклоняться или вовсе ее обходить. При желании, конечно, можно было перетащить кастрюлю, но всё действо показалось мне неплохим упражнением для тренировки уклонов.

Когда я разлил первую порцию компота, то, под недоумевающие взгляды пацанов, решил немного усложнить себе задачу. Нашёл столовую ложку, привязал за конец ленты и оттолкнул ее от себя. С утяжелителем лента совершила полукруг куда быстрее. Так-то И мне пришлось постараться, чтобы, оставаясь на месте не получить ложкой в лоб.

Неплохо.

Я ещё усложнил задачу. Теперь, когда я запускал ленту с ложкой, я должен был успеть зачерпнуть (от чайника, как от посредника, я отказался) компот черпаком из кастрюли, уклониться от ложки, летящей в лоб и налить компот в стакан. Ну а дальше — вернуться в исходное положение и заново зачерпнуть компот черпаком.

И, естественно, при все этом требовалось не получить ложкой в затылок. Что, кстати, пару раз и произошло под гогот хулиганов. Можно было сколько угодно смеяться, но тренировка была отличная. Нагрузку я прочувствовал хорошо. И пока разливал чай, умудрился выполнить явно больше сотни уклонов. Не файтбол, конечно, но и у меня в распоряжении только «говно и палка».

Пацаны сначала хихикали, а потом, когда работа с нарезкой подошла к концу, стали наблюдать пристальнее за моими действиями. Первым удовлетворить любопытство решил Колян.

— Ты че выдумал?

Он уже понял, что я не ради их развлечения тут кривляюсь.

— Дымящегося Джо знаешь? — в очередной раз уклонившись от ложки, я отскочил от стола и повернулся к боксеру.

Сначала хотел привести в пример Тайсона, но того в это время не то, что не все знали, а он еще даже не успел засветиться по любителям.

— Фрейзера, что ли? — легко вспомнил Коля, — Знаю, и че?

— А то, что если хочешь работать как он на уклонах и нырках, надо их отрабатывать.

Он окинул меня взглядом — худое тело пока говорило не в мою пользу. Но заинтересовался. Нет, если не будет ерундой маяться и по углам с разными бакланами гоготать, этот пацан действительно далеко пойдёт.

— А… а два раза сможешь? — тут же подначил он. — Ну, в смысле, ударить левой, правой и потом — уклон?

Закончилось все тем, что уже через минуту мы заключили пари. Кто сделает больше ударов между качаниями маятника, тот будет победителем.

— На что спорим? — поинтересовался я.

Колян задумчиво почесал затылок.

— Давай на десять щелбанов.

— Не, давайте на шпалы? — встрял Шпала, тоже решивший поучаствовать.

— Тогда уже на лося! — я сделал свою ставку.

Пацаны переглянулись, явно заинтересовано, и мы пожали руки.

— Ну че, погнали? Кто первый? — Шпала потер руки в предвкушении.

— Давай по жребию?

Я наткнулся глазами на коробок спичек, вытащил три. Одну переломил надвое.

— Кто вытягивает короткую, тот начинает.

— Идет!

Потянули. Первым тащил Шпала, вторым Колян. Обоим достались целые спички. Ну а у меня в руке остался огрызок. Все по-честному, значит, мне начинать. Я демонстративно сделал несколько махов руками. Подошел к ленте, качнул и, сместившись влево, уклонился от ложки, сделав широкий сайд-степ. Тотчас вернулся на место, выбросил комбинацию почтальона из трех ударов. Ложка полетела назад, и я, снова отшагнув вбок, повторил все то же самое.