Пятый раунд был последним. Конечно, я уже в любом случае победил в трех раундах из пяти. Но мне было этого мало, да и домашнее судейство нельзя сбрасывать со счетов. Мной овладела та самая спортивная ярость, которая ставит на карту все: я готов был выложиться до конца и пусть бы это был даже последний бой в моей жизни, но вырвать победу с максимально возможным счетом стало для меня делом даже не принципа, а жизни и смерти. Слишком долго я шел к этому турниру, слишком многое было поставлено на кон.

Вдохновляемый этой яростью, я начал раунд с активной рубки. Бранко как будто что-то чувствовал — на этот раз он бросал все свои усилия не столько на атаку, сколько на то, чтобы уходить от моих ударов. Особенно пристальное внимание он уделял тому, чтобы уберечь от удара свою голову — и не зря! Спустя полминуты он все-таки дал осечку, и я тут же атаковал его физиономию левым прямым, а следом изо всех сил ударил своей головой по его носу, из которого тут же хлынула кровь.

Пожалуй, впервые в жизни я слышал, как несколько тысяч человек одновременно ахнули. Это было мощно! Но расслабляться было рано — получивший серьезный удар и, по-видимому, сломавший нос Цикатич, не обращая внимания на кровавый водопад из своего лица, пошел в атаку. В этот момент он был похож на зомби из ужастиков, которые стремятся покусать здоровых людей. К его чести я должен отметить, что бился он и вправду отчаянно — такого напора я не встречал уже давно. Какое-то время мы дрались в стойке с приблизительно одинаковым результатом. Но, видимо, нанесенная мной травма тоже несколько спутала его сознание — и буквально на пятой минуте Бранко неосторожно подставился под правый хай-кик. Я немедленно подтолкнул его к сетке.

По моим ощущениям, до конца раунда оставалось не больше пары десятков секунд, и теперь главной моей задачей было не допустить перехвата инициативы. Цикатич и без того откровенно «плыл» и уже с трудом держался на ногах — за эти пять раундов он здорово выдохся. Поэтому у сетки я тут же перевел его в партер, ударил для верности в солнечное сплетение и включил режим добивания. Стараясь быть расчетливым и не превращать свои удары в барабанную дробь, я бил четко по открытым местам, Цикатич терпел и огрызался

Гонг!

Ну вот и все. Все самое сложное, вся пахота позади. Не знаю, какое решение вынесут судьи, но, по крайней мере, про себя я точно мог сказать, что я сделал абсолютно все, что было в моих силах. Даже если сегодняшний турнир окончится моим проигрышем, за свои выступления мне точно будет не стыдно. По крайней мере, свою главную задачу — продемонстрировать преимущества нового вида спорта — я точно выполнил.

Зрительный зал, да и все участники турнира, стоявшие за кулисами, замерли в напряженном ожидании. Повисла такая густая тишина, что ее, казалось, можно было разрубить ножом. Судь все еще были заняты подсчетом очков и явно о чем-то спорили между собой.

«Ну что, ребята, задали мы вам задачку», — мысленно обратился я к ним. «Непросто, наверное, выбирать лучшего среди сильнейших? Да, это вам не бой чемпиона со студентом!».

Пока я наблюдал за судьями, на ринг вышел отец Бесси. Я прекрасно помнил, что именно ему предстояло вручать главный приз победителю. А это значило, что самый главный момент уже совсем близко. Что за черт! Я вроде бы взрослый мужик, опытный, профессиональный боец, на счету которого уже десятки, если не сотни проведенных боев — как официальных, так и, мягко выражаясь, других. А здесь я вдруг ощутил такое волнение, как будто я школьник и сдаю первый в своей жизни экзамен. Еще немного — и попрошу воды, потом выйти…

«Да хватит, что ли, Серега, соберись!» — сказал себе я. «Как будто и вправду впервые в жизни был на ринге!». Но, как ни крути, на таком ринге я был действительно в первый раз. Воплощение в жизнь самой заветной мечты — это, прямо скажем, не рядовое выступление.

Вдруг, скосившись на ринг из-за кулис, я увидел, что на нем уже стоит ринг-анонсер, который подносил микрофон к губам. Вот этот самый момент! Сейчас-то все и решится!

Напряжение внутри меня достигло какого-то немыслимого уровня. Как бы потом на ком-нибудь не сорваться!

— Итак, — услышал я как будто сквозь сон громогласный голос ринг-анонсера, — уважаемая публика! Мы рады объявить… — «да чего ж ты так тянешь-то, господи!» — что первым неоспоримым! Непобежденным! Чемпионом мира становится… — тут я почувствовал на себе выражение «сердце выпрыгивает из груди» — Сергей Кресов! По прозвищу «Боец»! Россия!!!

В памяти отложилось, как я ни с того ни с сего рухнул на колени перед вопящим, орущим, воющим от восторга залом. Как на меня надели чемпионский пояс, что явилось для меня полной неожиданностью — как-то я ничего не слышал о поясе, когда обсуждались награды победителям. Как меня поднимали на ноги, и отец Бесси с радостной улыбкой жал мне руку и вручал чек за выигранный бой.

Все это я потом увидел на видеозаписи церемонии награждения. Но вот что мне точно врезалось в память, это то, как я внезапно нарушил установленный порядок мероприятия. Отец Бесси, пожав мне руку, уже начал разворачиваться, чтобы уйти обратно за кулисы. Но в этот момент я схватил его за рукав. Он в недоумении уставился на меня, а я краем глаза увидел, как двое охранников, ожидавших его у самого выхода на ринг, сделали шаг вперед и напряглись.

— Пожалуйста, позвольте мне сказать в микрофон одну очень важную вещь, — произнес я, глядя газировочному магнату прямо в глаза. — Мне очень нужно, чтобы вы это услышали.

— Ну что ж, говорите, — с улыбкой ответил он. — Вы ведь победитель.

Я приблизился к микрофону. За кулисами с другой стороны на меня, широко распахнув свои глаза, с нескрываемым волнением смотрела Бесси. «Ничего, девочка», — мысленно сказал ей я, — «вот и пришел конец твоим скитаниям».

— Я хотел бы поблагодарить каждого, кто верил в меня, кто заражал меня этой верой в мою победу, — начал я. — Каждого, кто поддерживал и подбадривал в тяжелый период подготовки к этому турниру. Без вас моя победа была бы невозможна, как, наверное, и этот турнир в целом. Но знаете, есть один человек, без которого проведение этого турнира было бы невозможным. — Я повернулся в сторону кулис и позвал: — Бесси!

Девчонке понадобилось, наверное, меньше двух секунд, чтобы буквально в один прыжок оказаться возле нас и, задыхаясь от слез, повиснуть на своем отце, заключив его в объятья, наверное, крепче, чем я фиксировал противников в замке! За спинами охранников я разглядел перекошенную от злобы физиономию ее мачехи и понял, что мой план сработал. У победителей таких злобных рож не бывает — значит, Бесси снова вернется в свой дом, наконец-то откровенно побеседует с отцом, и эта мегера больше не сможет распоряжаться их бизнесом и жизнью. Ну что же, Боец, стало быть, и здесь ты потрудился не зря! Я давно уже заметил: когда помогаешь хорошему человеку восстановить справедливость, и у самого на душе становится так хорошо, что это даже невозможно ни с чем сравнить.

А пока трансляция еще шла на весь мир и телекамеры не выключались, мне нужно было произнести в микрофон еще одну очень важную для меня фразу.

— Я очень долго шел к этой победе, — проговорил я, стараясь интонационно придать значение каждому слову. — Признаюсь честно: я мечтал, что разделю этот триумф с одним человеком. К сожалению, судьба сложилась по-другому. Тем не менее, я надеюсь, что этот человек увидит трансляцию нашего турнира. Алина, не знаю, смотрела ли ты сейчас мой бой, но в любом случае эта победа — для тебя!

— Ну что же, Сергей, — сказал сияющий от счастья Грейси, когда спустя несколько дней мы вернулись в Лос-Анджелес и по обыкновению встретились у него в кабинете. — Я думаю, мы можем друг друга поздравить! Мы действительно надрали задницы этим сукиным сынам, как и планировали!

— Это точно, — улыбнулся я в ответ. — Все прошло на высшем уровне!

— Ты еще не представляешь, насколько! — сказал Грейси и положил передо мной бумаги с какими-то графиками и цифрами. — Вот, это я сегодня утром получил по факсу от телекомпании. Наш турнир обеспечил не просто рекордные, а суперрекордные продажи! Ты только посмотри, — он ткнул пальцем в одну из бумажек, — итоговая цифра продаж получилась в четыре с лишним раза выше, чем мы рассчитывали! Прикинь, Сергей, в четыре!