— Ты, козел, какого хрена выскочил, сейчас не твоя очередь! — выпалил он, со злостью глядя мне в глаза.

— А что мне, спокойно наблюдать твою самодовольную рожу, пока ты добиваешь нашего парня? — выпалил в ответ я.

— Остановки не было! — возразил Бранко.

Конечно, во всем этом была часть и внешних эффектов. Я ведь прекрасно понимал, что этот протеже телекомпании ни в чем не виноват. Напротив, в этом бою он показал себя как настоящий профессионал, соблюдающий все формальные условия — он повалил соперника и продолжал бой до тех пор, пока не услышит гонга. И не его вина в том, что этот гонг так и не прозвучал, а вместо него выскочил я. Зрители же восприняли все это как часть шоу. Ведь мы заявляли, что будет презентован новый вид борьбы — кто его знает, может быть, это часть новых правил? Когда один противник близок к летальному исходу, выскакивает его товарищ и продолжает за него. А что — в принципе, своя логика в этом есть!

— У вас там в России все такие борзые, что ли? — заорал он, пытаясь начать рубку уже со мной.

— Какие мы там в России, тебе лучше не знать, — парировал я, моментально вспомнив самые яркие сцены бандитских разборок. Ха, посмотрел бы я на этого выпендрежника, если бы он оказался не на ринге, а в спальнике Ростова где-нибудь вечерком!

— Да что ты говоришь. «И какие же мы там в России»? — в запале передразнил меня оппонент. — «Такие, что нас все время натягивают крутые парни», да?

Зря он это сказал. Из-за кулис тут же выскочил Андрей, который до этих пор стоял там, можно сказать, никем не замеченный, и с диким криком полез в атаку на Бранко.

— Э, я не понял, что за хрень началась! — заорал Чак Лиделл, выскочивший на помощь Бранко.

— Слышь ты, сучонок, ты бы лучше за базаром своим следил, а то большой вопрос, кто кого сейчас натянет! — раздался где-то рядом голос Степаныча и наш старый тренер ворвался в бой, который мгновенно перерос в массовую драку. Участники с российской стороны дрались с американцами стенка на стенку. Для полного сходства с уличной разборкой не хватало только подручного оружия вроде кастетов или цепей.

Чтобы публика так неистовствовала, мне не приходилось видеть никогда — ни до, ни после. К счастью, охрана, нанятая Грейси, была многочисленной и профессиональной, и зрительские эмоции не смогли выплеснуться дальше занятых ими мест. Грамотно сработала охрана и на ринге: нас мягко, но непреклонно оттеснили друг от друга и развели в разные стороны.

Ринг-анонсер объявил часовой перерыв. Разумно: за это время конфликт должен был остыть, как и все его участники. Только вот мне остывать было незачем: из головы не лезла история с Бесси и ее отцом, и победа мне была жизненно необходима. Поэтому я решил поддержать в себе поднявшиеся эмоции и, отведя Степаныча в уголок за кулисами, попросил вполсилы поработать со мной на лапах. Примерно в середине перерыва ко мне подошел режиссер с телевидения с радостным лицом:

— Мистер Кресов, хочу поделиться с вами радостной новостью!

— Что такое? — отозвался я.

— Как только произошел ваш конфликт с нашим бойцом, продажи трансляций взлетели почти вдвое! Они и так, до начала турнира, были рекордными, а теперь, получается, мы в тот же день побили свой же рекорд!

Ну надо же. Получается, и Танка защитил, и бизнесу поспособствовал. А еще говорят, двух зайцев сразу поймать невозможно.

Продолжая легонько постукивать лапы, я краем глаза увидел Бесси, надевающую сумочку на плечо.

— Эй! — окликнул я ее. — Ты куда это собралась? Турнир еще не окончился, если что!

— Тсс! — Бесси приложила палец к губам и осторожно огляделась. — Сергей, я убегаю!

— Что это еще за побег с корабля, который даже не собирается тонуть? — весело спросил я.

— Понимаешь, — заговорила Бесси вполголоса. — Отец пришел не один. С ним вместе притащилась мачеха, просто она немного опоздала, и мы с тобой ее сразу не увидели. Если она меня сейчас здесь заметит, то мне точно кранты! Ты видел, сколько охранников вокруг отца? Так вот еще как минимум столько же, а то и больше, рассредоточены по залу.

— Не уходи, — сказал я и приобнял Бесси. — Тебе ничего не угрожает.

— Но как же, — робко возразила она, — а отец, охрана, мачеха…

— Просто доверься мне, — прервал я ее. Кажется, эта дурёха немного успокоилась. А мне предстояло внутренне подготовиться к главному бою. Впереди меня ждали пять сложных пятиминутных раундов. Соперник — тот самый боец от телеканала, Бранко Цикатич — на этот раз был гораздо тяжелее меня, а кроме того, он имел колоссальный опыт боев в японских промоушенах. А эти промоушены по своей структуре и характеру боя были максимально приближены к смешанным единоборствам. Другими словами, этот боец тренировался не две недели перед турниром, как все остальные, а как минимум несколько лет. Таким образом, по своим возможностям, умениям и навыкам мы были приблизительно равны. И еще он был очень талантливым и умел извлекать уроки из своих неудач, причем делал это моментально. Так что просто зажать соперника в замок и подождать несколько минут у меня бы точно не получилось. Если я хотел победить, мне было необходимо приложить максимум усилий, применить все, что я знаю и умею.

Уже самый первый раунд оказался убойным. Я постарался с самого начала взять инициативу в свои руки и начал агрессивно работать в стойке. Как я и ожидал, в этом Бранко мне нисколько не уступал: его удары были отточенными и хорошо просчитанными, а ногами он работал на загляденье. Вскоре он стал пытаться перехватить инициативу. Я сделал вид, что поддаюсь и начал понемногу сокращать дистанцию. Цикатич повелся на этот прием — и зря: выгадав удобный момент, я четко нанес ему боковой удар справа. Не ожидавший этого боец упал. Пара ударов на добивание — и первый раунд за мной!

Второй раунд прошел почти так же, как и первый: Бранко снова встал в стойку. В этот раз мне удалось после пары минут противостояния в стойке увести его в партер, и благодаря отработанному удушающему приему оставить за собой и этот раунд. Гонг!

Что же, первые два раунда прошли для меня удачно. Но рассчитывать, что мне будет так везти и дальше, было бы по меньшей мере самонадеянно и попросту глупо. Телеканал недаром выставил именно Цикатича: они профессионально разбираются в спорте и наверняка рассчитывали не только на эффектную картинку, но и на качественную работу на ринге. К тому же я хорошо помнил, что Бранко умеет учитывать свои ошибки. Поэтому, скорее всего, в третьем раунде он придумает что-нибудь новое. Вставать в стойку и в этот раз после двух нокаутов было бессмысленно.

Я оказался прав, но лишь отчасти. Третий раунд Цикатич тоже начал со стойки, но вот тактика его заметно изменилась. Теперь он целился мне точно в печень ногой с вертушки. А это — весьма болезненный удар, где бы он ни наносился — хоть в подворотне, хоть на ринге. После второго попадания по печени я немного «поплыл». Голова моя закружилась, и я невольно стал «гулять» по октагону. Этим и воспользовался Бранко, нанесший третий удар по той же печени, а сразу вслед за ним — контрольный, по голове, которым он и отправил меня в на настил.

Черт. Это была большая оплошность с моей стороны. Я почему-то решил, что он не поменял тактику, и в результате открылся для серьезных ударов.

— Серега, держись! — кричал из-за кулис Степаныч. — Соберись, брат, убей на хрен этого засранца! Ты можешь!

Я понимал, что в одной только стойке, да еще после таких ударов шансов победить у меня меньше. Значит, надо было вынудить соперника поменять тактику боя. Надо каким-то образом заблокировать его возможные удары, но как это лучше сделать? Вот вопрос.

В результате таких размышлений в четвертом раунде я решил подключать клинч. Буквально с первых же секунд я прижался к Цикатичу и обхватил его руками. Благодаря этому мне удалось все пять минут продержать его на максимально близкой дистанции, не дававшей ему возможности как следует размахнуться для удара, да и в целом заблокировать ему какую-либо активность. Так и не сумев разблокироваться, четвертый раунд Цикатич тоже отдал мне. Дела в работе в клинче у меня шли гораздо лучше, чем у соперника.