— Что посмотрим? — глаза Мити ехидно забегали, а улыбка становилась только шире.

— Что-то очень-очень страшное, — я, хромая отправилась за бокалами для вина, оставив Митю в терзаниях о кино и бесконечным списком фильмов-ужасов.

— «Пила[1]»! — выкрикнул он.

— Он не страшный! — не довольно отреагировала я. Разочаровал его выбор, знает же, что мне по душе жутики, выпрыгивающие призраки или неожиданные звонки, оповещающие о скорой смерти.

— О! Я точно знаю, что мы посмотрим и ты не имеешь право отказаться!

— Никакой «Пилы»!

— Без проблем, — уверенно заверил Митя. — Это будет «Ворон[2]»!

— Что за «Ворон»?

— Сюрприз!

— Я хочу знать все, — так и замерла с бокалами в центре комнаты.

— Никаких спойлеров! — в ответ я скорчила рожицу, — иначе неинтересно будет смотреть.

Мы расположились на односпальной кровати поперек, с кружками для чая наполненных красным вином и маленьким ноутбуком, между нами. Фильм проходил на одном дыхании, хотя и был далек от моих пожеланий, поглощая вино, эмоции в конце взяли верх. И я заплакала. Антагонисты были наказаны, но мне казалось, что финал ужасно несправедлив. Осторожно спойлеры! Все умерли! Кто-то обрел покой, кто-то был отомщен, а ребенок остался один…не верю я в чудесатые наивные исцеления. Ее мать ужасная женщина и не вызвала в финале у меня ничего кроме омерзения, хоть показали, что она исправилась, но таких чудес в обычной жизни, что за окном — не бывает.

И вот, я словно нюня распустила сопли и слезы по всему лицу, а Митя надо мной только громко посмеялся.

— Он же хорошо закончился, ты чего? — заплетающимся языком, медленно собрал предложение и вопрос.

Мое тело под действием вина расслабилось и чуть онемело. Казалось, что места куда наносились удары, под действием алкоголя утихли.

— Птичку жалко, — так обычно отвечали родители, когда не находили рационального ответа на поставленный вопрос. Митя с новой силой рассмеялся. — Смотри! — быстро успокоилась я, указывая в окно.

Мне казалось, чудилось или все же было реальностью. Решила проверить и рванула на улицу прямо в пижаме, прихрамывая и забывая о холоде и боли в теле.

— Стой! — крикнул Митя мне в след, не понимая куда я и зачем.

Я не слушала, уже обувала на босые ноги кроссовки. Повернула защелку и открыла дверь. Остановилась на середине двора расправляя руки. Белые крупные хлопья летели с ночного неба беззвездного неба.

— Балда! — выкрикнул очередное ругательство мне Митя. Он был в куртке, а в руках держал мое пальто и шарф, найденный наспех в прихожей.

Я улыбнулась ему и как малое дитё раскрыла рот и высунула язык ловя снежинки.

— Припозднился в этом году первый снег, — пропела я, как одурманенная, ловя языком снежинки.

Что-то бубня себе под нос, — было совсем не разобрать, — Митя подошел ко мне, надел на мои плечи пальто и завязал шарф покрывая голову, плотнее завязывая у горла. Я перевела взгляд с падающих хлопьев на лицо Мити, не прекращая улыбаться. На секунду я подумала, что было бы хорошо, вот так и остаться тут, закрыться от всего мира, спрятаться и не высовывать нос; не видеть одноклассников и их надменных и перекошенных лиц.

Улыбка быстро сползла с моего лица, я заметила, как лицо Мити быстро приближалось к моему, уверенный в своих действиях.

— Даже не думай! — трезвым, собранным голосом приказала я. Его губы замерли вблизи от моих. Я почувствовала его горячее сбившееся дыхание. Наши взгляды встретились, и больше ничего не требовалось. Никаких объяснений.

На секунду Митя нахмурился, предполагая варианты дальнейших действий или даже возможных сказанных слов. Он все понял. Его одурманенное посуровевшее и теперь отстранённое выражение лица сменилось на собранное, явно контролирующее свои мысли и поступки.

Митя сделал несколько шагов назад, отпуская меня.

— И как давно ты знаешь? — его голос стал холодным.

— Не то, чтобы я не догадывалась, — от моих слов его брови поползли вверх. А он видимо не догадывался о том, насколько его поведение очевидно для других, к сожалению, и для меня, — летом после девятого класса, — добавила я для конкретики.

— Это плохо? — я молчала и смотрела себе под ноги. — Почему нет?

У меня не было безопасных для нас двоих аргументов; я не хотела его обидеть, больше не могла причинить ему боль, Митя дорог мне, но я никогда не рассматривала его в качестве своего парня временного или постоянного. Нет. Он мой друг… «брат». Братьев не целуют, будто вы одни во Вселенной и плевать на мнение общественности.

Митя сел на бетонный выступ у самого основания дома.

— Заморозишь свои яйца и никогда не сможешь иметь детей, — держась на расстоянии я хотела сменить тему.

— Если они будут не от тебя, то мне все равно, — но друг возвращал нас в прежнее русло.

— Мать! — я села на корточки напротив, наши лица были близко. В темноте я могла увидеть ту боль и разочарование, нахлынувшее на него в этот момент, — Мать, — снова позвала его, я ужасно хотела, чтобы он увидел мои искренние чувства. Я не собиралась его обманывать, — жизнь на этом не заканчивается.

— Это из-за него? — огрызнулся Митя, — он тебя даже не замечает. Ты правда хочешь ходить вокруг него, как я возле тебя годами и в итоге получить отказ? Хочешь испытать такие же чувства? — озлобленный подросток выпускал гнев и разочарование в одном флаконе.

— Матя…

— Ты думаешь так же, когда смотришь на него? — он уже говорил более спокойным тоном, — можешь ли ты так же спокойно рассуждать, — Он приблизился к моему лицу вплотную, — когда его лицо в нескольких сантиметрах от твоего?

Слов больше не осталось. Я обняла его. Крепко. Мысленно прося прощения…за что, особо не понимала в тот момент. За разбитое сердце, зная, что положительного ответа он так и не получит.

— Мать, — шепнула, — мне очень холодно.

Он сорвался со своего места и потянул меня в дом. Красивая и беззаботная картинка осталась позади.

Митя уложил меня на кровать, укрыл одеялом, а сам достал скрипучую раскладушку. Поставил ее недалеко от кровати и улегся. Он больше не смотрел на меня.

Стыд и страх играли в пинг-понг в моей душе.

— Мать…

— Спокойной ночи, Дана.

— Доброй ночи, Митя…

________

[1] «Пила: Игра на выживание» (англ. Saw) — американский фильм ужасов 2004 года режиссёра Джеймса Вана в его полнометражном режиссёрском дебюте по сценарию Ли Уоннелла.

[2] «Ворон» (англ. The Crow) — американский готический супергеройский фильм 1994 года, снятый Алексом Пройасом. В нём сыграл последнюю роль в кино Брэндон Ли. Фильм основан на одноимённом комиксе Джеймса О’Барра.

Темно. Я бежала вверх по лестнице, опираясь левой рукой о ржавый бортик. На руке остались ссадины. Кажется, чешуйки грязного металла впились в кожу. С каждым шагом ладонь зудела, а ранки пульсировали. Выступила кровь. Запыхалась, ноги гудели от усталости. Правой рукой я держалась за ноющий бок, требующий передышки; лестница никак не заканчивалась. Я торопилась. Поднималась за один шаг две-три ступени, превозмогая боль в теле. Воздуха не хватало. Легкие пылали огнем. Сейчас как никогда нужен спасательный круг…я же на суше!

Тайм-аут точно бы пригодился.

Остановилась. Прислушалась к звукам… к шагам за спиной. Они все еще бежали за мной. Мои преследователи. Они не останавливались, сопровождая погоню громким заразительным смехом, чтобы я точно знала, что они близко, что они идут за мной. У них было больше сил и энергии. Я с новой силой рванула наверх. Один шаг — две ступени. Стискивая зубы, превозмогая боль в коленях. Вот она дверь, что меня спасет. Дернула ручку. Открыто.

«Идеально!».

Я вышла на крышу. Солнце светило ярко, а ветерок легко колыхал, торчащие в разные стороны, волосы. Огляделась. Прислушалась. Шаги преследователей были совсем рядом. Звонкий смех доносился до моих ушей. Вздрогнула.

«Куда дальше?»

— Вот ты где, сладкая, — за спиной раздался ехидный голос Дианы. Обернулась. Ее подруга и прихлебательница Лилиана от нее не отставала.