— Да.

Наиль, как и многие творческие личности переживают все внутри себя, редко делятся сокровенным, и уникальный, если нужна поддержка. В такие моменты, я с большей уверенностью подтверждаю свои мысли о том, что благодарна, за то, что Наиль и его благородный подбородок появились в нашей семье.

Мы вернулись в школу. Следующий урок — литература. Глеб со всего маха сел на свое место, практически ложась на меня.

— Ты нормальный? — Глеб неотрывно смотрел в сторону Артура, положа свой затылок на мое плечо.

— Ты знала, что Артур в тебя влюблен?

Все, что я знала о потрясениях не сравнится с тем, что я услышала в тот момент. Никакой ушат воды в постель по неожиданности не стоит рядом по эмоциональной окраске с только что услышанными словами. Заветными словами.

Это пропасть. Вот она, высоко в горах, и ты уже летишь без каната, без инструктора, страховочного троса. На встречу ветру, и твердым беспощадным острым скалам. Прыжок веры. Свободные падение… в бездну. В зубастую пропасть из камня что так жаждет меня забрать. А мне остается только расправить руки и в режиме реального времени наслаждаться видом из первого ряда с эффектом «полного погружения».

— Мне не интересно, — я даже сама не ожидала, что скажу подобное.

Мне бы прыгать от счастья, хлопать в ладоши, как маленький ребенок. Но я испугалась, ожидая ловушки. Потупила взгляд, сжимая поледеневшие ладони в кулаки.

— Да? Как хочешь, — Глеб грамотно выстроил предложение. Он хочет, чтобы я его умоляла? Кричала: «Что правда? Расскажи мне все? А что он сказал?».

Я смотрела прямо перед собой, стараясь даже бровью лишний раз не дергать в сторону Глеба.

— Кажется, тебе стоит все же поискать другое место. Знаешь мне непривычно сидеть с кем-то, — решилась и повернулась в его сторону, заглядывая в черные ни с чем не сравнимые глаза. Пугающие своей чернотой, как из глубины.

Глеб, быстро осмотрев меня, как страницу на Википедии видимо решил, что понял меня, ответил:

— Нет, я останусь на этом месте. Ты мне больше нравишься, чем остальные.

Мне стало не комфортно, я чувствовала, как он не сводил с меня взгляд. Я оглянулась, чтобы посмотреть есть ли свободная парта.

Нет!

«Неудачница! — корила себя, вжимаясь в стул стараясь дышать равномерно. — Потерпи еще один урок».

⸎ ⸎ ⸎

Не задерживаясь, со звонком оповещающего о свободе и разрешение покинуть последний урок, я вышла со всеми своими вещами, по пути поправляя лямки и ремешки, пуговицы на легкой куртке. Из сумки все вывалилось, пришлось наспех собирать. Дрожали руки, я приказала себе успокоиться. Сделала глубокий вдох, считая до десяти в обратном порядке, направилась к выходу, где меня перехватила поджидающая Наталья Григорьевна:

— Дания!

Неожиданно в коридоре эхом прозвучало мое полное имя и вызвало яркое воспоминание из детства.

Тогда я предположила, что родители мечтали жить в Дании, а вместо мечты появилась я. Они криво посмеялись на мое заявление, как будто мои выводы и мысли были близки к реальным событиям.

— Ну может Норвегия? — предположила, разглядывая свой новенький и первый в жизни паспорт; положенный мне в четырнадцать лет.

Тогда родители убедительно заверили, что я ошибаюсь.

— Демидова Дания Сергеевна, — медленно читая ламинированную бумажку с фотографией, скривилась я.

Звучит так, будто буквы положили в блендер и нажали на кнопку «старт». После тщательного перемешивания вывалился за ненадобностью вот такой набор. Ладно! Я люблю свое имя, но мне искренне было не понятно, как родители могли в здравом уме и трезвой памяти остановиться на имени Дания.

Помню, как в два года топая ножкой я кричала:

— Дана!

Все смирились и называли меня исключительно так как я велела, потом я с наслаждением, что все по-моему — успокоилась.

— Я! — отозвалась и тут же повернулась к преподавателю.

— Дания, — повторила учительница, я скривилась, но тут мои истерики были бессильны, — я хотела с тобой поговорить, — Наталья Григорьевна мялась, видимо не знала с чего начать.

Начали бы уже…чего мусолить-то? Спорим она меня попросит тратить на ее предмет больше времени, чем положено по школьной программе?

— Ты хорошо разбираешься в химии, и я подумала, что мы могли бы сделать что-нибудь интересное для младших классов по моему предмету.

«Мы» значит «я»!

— У вас уже имеются определенные мысли по этому поводу? — спросила, не давая намека на согласие; не позволила показать, что сразу заглотила интересный крючок...знаете, с блестками такой. Нет, я еще поохочусь.

— Интерактив для малышей, с ребусами и загадками. Конечно же наглядные опыты, — с энтузиазмом рассказывала Наталья Григорьевна резко жестикулируя.

— Ребусы? Откуда малыши будут знать правильные ответы?

— Ну да. Да! Нужно подумать. Ну так, что, ты согласна поучаствовать?

— Без проблем, — без боя сдалась. Мне было скучно временами, я ушла со всех своих факультативов, дополнительных занятий и клубов по интересам. Книги читала просто, чтобы скоротать время. Надоело. Необходимо было занять хотя бы десять процентов своего свободного времени чем-то абсолютно другим. — Меня ждут, я могу бежать? — куда спешила, — никто не знает, мне срочно надо было уйти.

— Да, зайди на следующей неделе. Поговорим, — низенькая и худенькая Наталья Григорьевна, дружелюбно махая руками упорхала дальше по коридору.

— Так ты активистка? — его голос больше не был милым или дружелюбным. А сам Глеб больше не казался мне добрым и заботливым. Мурашки, бежавшие по коже так и сигнализировали что пора от него бежать. Он стоял, подперев собой стену. — Идейная, и похоже святая, — на последнем слове, он фыркнул, показывая свое пренебрежение к подобному.

— Уроки давно закончились, почему ты еще здесь? — я развернулась и направилась к выходу, не дождавшись его ответа. По правде говоря, мне было не интересно. Он меня пугал. И на данный момент у меня не было объяснения откуда такие эмоции я затылком ощущала от Глеба.

«Может чутье?».

— Тебя жду, — он догнал меня, и придержал, хватая за руку. Остановилась.

— Зачем? — ответила, закатывая глаза; моя цель была показать всем своим видом, что мне не интересно, ни его общество, и тем более то, что он собирается мне говорить.

— Я же сказал, ты мне больше всех понравилась.

— Если ты еще раз ко мне подойдешь, я скажу своему парню, — вот и весомый аргумент, после которого бегут все, — и он тебя на британский флаг порвет, — я была тверда и уверена в своих словах.

— Ух, как страшно, но у тебя никого нет. Я это знаю, и ты это знаешь, — Глеб медленно провел своей рукой по моим волосам. Прикосновение заставило меня вздрогнуть.

«Беги!», — кричал мне внутренний голос.

— Зато братья имеются, — отвела я его руку от себя, больше напора появилось в словах. Надо давить и бежать!

— Дана, ты идешь домой? — вот этот голос мне уже нравится, — Артур только что спустился по лестнице, не заметно для меня, и шел к выходу.

Одно спасение — любовь.

— Да, идем, — я сразу же бросилась, как на спасательный круг, подальше от акулы.

Глеб остался позади; один черт знает, что творилось в его голове в тот момент. Чего хотел? И какую цель преследовал на самом деле.

Я, Артур и Лилиана соседствовали; и жили совсем недалеко от школы. Десяти минут вполне достаточно чтобы дойти. Даже на обеды школьные можно было бегать домой — была бы компания.

— Он тебя обижает? — прервал молчание Артур.

— Скорее проявляет… интерес. Не знаю. Мне сложно разобрать то, что происходит в его голове.

— Не общайся с ним! — Мы подошли к развилке, что вели к нашим домам. Одноклассник повернулся ко мне и продолжил, смотря прямо в глаза, — Дана, знаю, что мы почти не общаемся, но ты можешь обратиться ко мне, если тебе понадобится помощь.

Забота. Уважение. Митя часто говорил в подобном ключе. Мне казалось, что он хотел всегда и всех оберегать. Так люди кажутся теплее, к таким больше тянутся.