В отель я шла, глубоко задумавшись, неужели Генри действительно изменил мне под воздействием? Он же говорил, что все было, как в тумане.

Я из всех сил пыталась заглушить глупую надежду, которая опасным лесным пожаром разжигалась в груди. Глупо надеяться, что все будет как раньше, не хочу снова мечтать о любви, слишком остры грани разбитой мечты, слишком сильно ранят.

Как и всегда при подготовке к премьере все в иллюзиуме забывали про покой. Мои помощники Коди и Бэйли постоянно что-то спрашивали, советовались, предлагали, суетились. Актеры были готовы репетировать днями и ночами, забывая про еду и сон. Алистер постоянно спрашивал меня все ли идет по плану, заставляя нервничать еще больше. В общем, обычные рабочие будни в иллюзиуме.

В один из таких дней я сидела в зале и наблюдала, как репетирует Генри со своей партнершей. Я уже привыкла к уколам ревности, словно терпеливый пациент.

Такой легкости, такой гибкости, такой целеустремленности, как у него, я не замечала ни у одного из актеров. У меня ком в горле стоял, когда я видела его в роли Паоло. Он так хорошо передавал ту нежную любовь, которую тот испытывает к принцессе, не оставляя попыток защитить ее, рискуя всем.

Украдкой вздохнула и услышала рядом немного хриплый голос:

– Как я вас понимаю, деточка, он так хорош, – рядом со мной незаметно присела Августа.

– Да, хорошо играет, у него всегда неплохо получалось изображать чувства, – не смогла удержать горечи в голосе.

– Я бы так не сказала, глядя на вас он ничего не может с собой поделать.

– Значит, ему есть куда стремиться, – не поддалась на намеки.

– Элечка, я так не хочу, чтобы вы повторили мою судьбу! Мои непростительные ошибки. Девочка моя, вы любите его, так простите. Не терзайте больше ни его, ни себя.

– Я не могу, Августа, я ему не доверяю и не могу простить.

– Простить другого можно, если простить себя за несовершенство. Простить, девочка моя, это лучшее, что могут сделать любящие люди друг для друга.

Я посмотрела прямо в блекло-голубые глаза женщины, в них стояли слезы. Она явно видела перед собой не меня, а свое прошлое. Помимо воли на глаза навернулись слезы, прерывисто выдохнула и снова взглянула на Генри, который тащил на середину сцены какой-то совершенно ненужный стул и что-то говорил партнерше, улыбаясь, но заметив мой взгляд споткнулся и остановился. Посмотрел на меня, как бы спрашивая, что случилось. Я отрицательно мотнула головой и вышла из зала. Слезы, не удержавшись, горячими дорожками скользнули по щекам. Хорошо, что никто меня не видел в этот момент.

В холле была полутьма, вечер уже давно наступил. Пожалуй, надо идти в отель, но там Эймон, с которым мне никак не удавалось серьезно поговорить. Я решила расстаться с ним, но все никак не получалось объясниться. Его то не было, то он был в очень хорошем настроении, и я просто не решалась ему что-то говорить. Он будто чувствовал, что я отстранилась и даже с поцелуями не лез. Просто терпеливо за мной ухаживал и говорил, как любит, каждый раз обрывая мои попытки серьезно поговорить на полуслове. Мне казалось, что, если я его брошу, он сойдет с ума. Но решиться надо, непременно, или с ума сойду я.

– Ты уходишь? – тихий голос Генри заставил меня вздрогнуть.

Я быстро вытерла слезы и кивнула.

– Провожу, – безапелляционно заявил чародей, и мы двинулись к выходу.

Выйдя из иллюзиума, я ахнула, прямо перед нами висела абсолютно круглая будто глянцевая голубая луна. Засыпающие улицы Несанета были сплошь залиты ее светом, откликаясь в душе переливом хрустальных колокольчиков. Воздух был теплым, каким-то тягучим и насыщенным разными ароматами. Лето близилось к концу и, казалось, каждое растение решило зацвести напоследок. Глубоко вдохнула, подхватила Генри под руку, и мы не спеша отправились к Гран-отелю.

– Как дела у твоих родителей? – Генри спросил, прервав умиротворенное молчание.

– Хорошо, замечательно.

– Я рад.

– А как поживают твои родные? Все ли здоровы?

– Бабушка с дедушкой, конечно, не очень, но держатся. У остальных все отлично. У меня появилась еще и племянница, у Тони теперь есть сестра. Ты помнишь Тони?

– Я всех хорошо помню, рада за Вивиан, она всегда хотела много детей, помню, как твоя сестра об этом говорила. Как дела у Люси?

– Тоже ждет малыша. Так что скоро наша семья станет еще больше.

– Я скучаю по ним.

– Так за чем дело стало. Приходи в гости, мы тебя часто вспоминаем, – сказал Генри и осекся под моим скептическим взглядом. – И ничего я не выдумываю. Мы все по тебе скучаем.

– Не надо, – у меня не было настроения снова заводить разговоры о прошлом, Генри пожал плечами и послушно замолчал.

Как-то совершенно незаметно наш путь свернул в сторону от отеля. Мы забрели в небольшой сквер, вдоль которого располагалось множество удобных лавочек под необычными фонарями, которые выглядели, как стеклянные шары с имитацией свечей внутри. Смотрелось очень интересно и создавало праздничное настроение.

Мы присели на одну из лавочек. Генри, совершенно не обратив внимание на мое сопротивление, хотя сопротивлялась я скорее из вредности, обнял меня.

Недолго думая, положила голову ему на плечо. Я могла бы и уснуть в таком положении, так мне было хорошо и спокойно сейчас.

Мы ничего не говорили, исполняя молчаливое обещание тишины. Мы просто сидели и смотрели на луну, которая проглядывала сквозь деревья напротив.

Генри нежно провел ладонью по моей щеке, будто повторяя путь горячих слезинок и обхватил мой затылок. Я подняла голову и посмотрела ему в глаза, которые сейчас сверкали словно в них зажгли яркие огоньки.

Поцелуй под нежным светом луны был таким волшебным, долгожданным, невозможно было отказаться от этих ощущений. Этот момент был настоящим, а все остальное ложь и притворство.

***

Следующее утро наступило так быстро, что произошедшее ночью показалось просто сном, но именно таким, после которых ты летаешь весь день. Я на самом деле словно не касалась земли.

Моему хорошему настроению способствовали теплые взгляды Генри, я то и дело ловила его на том, что он разглядывает меня. Когда его взгляд попадался в ловушку, он с улыбкой кивал головой, будто отрицал, что попался, и нехотя отрывался. Сегодня все шло просто замечательно, все в иллюзиуме словно боялись нарушить идиллию, которая возникла в зале, были милыми и послушными. Очевидно, что нервная обстановка, накал страстей между мной и ведущим актером пагубно влиял на общую атмосферу, а теперь все стало на свои места. Где еще увидишь мир и покой на генеральной репетиции.

Мои помощники были в восторге от моих похвал, у них так мило зарделись щеки и уши. Я на самом деле была довольна тем, как отработал коллектив, все было, как я задумывала, начиная от магических декораций и подготовленных иллюзий, до актерской игры и их образов. Даже партнерша Генри меня почти не бесила, хотя на их финальный поцелуй на крепостной стене замка смотреть спокойно не могла.

Вечером мы снова задержались допоздна. Заработавшись, я не заметила, как куда-то делся Генри и немного расстроилась. Думала снова проводит, а, когда отправилась на выход, меня неожиданно остановил охранник и, вручив мне свечу вместо пальто, попросил проверить кое-что в бутафорской. Я попыталась отказаться, но он был так настойчив, и я со вздохом решила, что проще уступить и сходить куда он просит, чем продолжать спорить. Без пальто идти в отель прохладно, осень в этом году резко отобрала свои права и уже сегодня стало ощутимо прохладнее и срывался мелкий дождь.

Я шла по темному коридору к небольшой комнатке, в которой хранились все артефакты для представлений и увидев свет, который вырывался в пустой темный коридор из этой самой комнатки, почти перестала обижаться на охранника, хотя мог бы и сам проверить.

Кто же не погасил свечи? Странно, там же были и лампы, кому понадобилось зажигать свечи в маленьком помещении, где хранились все самое ценное? Я нахмурилась, когда услышала еще и тихую мелодию. Включили артефакт-проигрыватель. Он же разрядится. Вот о чем только думали. Узнаю, кто был здесь, прибью.