Даже мой Муз стал робким, но нам пришлось взять себя в руки, ведь на выпускной экзамен нужно было подготовить что-то более грандиозное, чем получалось показать ранее. Опять же помогла поддержка Генри. Его неиссякаемая жажда приключений давала мне почву для фантазии.

В отличие от меня любимый чародей не любил сидеть за окошком и созерцать мир. Он обожал его щупать, топтать, исследовать, наполняя жизнь событиями. Благодаря Генри я увидела столько прекрасных и необычных мест, начиная от летающих гор и ниспадающих самых настоящих, а не иллюзорных водопадов, до морских глубин, которые сейчас можно было посмотреть в специальных приспособлениях, похожих на уменьшенный дирижабль. Сказать, что я в определенные моменты боялась до смерти, ничего не сказать. Если бы не этот несносный чародей, то никогда бы не стала так рисковать.

Помимо рисковых приключений меня вдохновляла семья Генри. Хотя я и не признавалась в этом даже себе, но его родовой дом стал для меня местом силы. Одни сестрички чего стоили, они были кладезем любопытных историй и емких словечек. Про бабушку я была готова писать целый эпос. Эта героическая женщина столько пережила в войну с Виджетой, что можно было садиться рядом и просто записывать. Что я и делала. Мне так полюбились посиделки на пушистом ковре перед камином в гостиной дома Сайверсонов, когда бабуля бралась за вязание и начинала рассказывать о своей молодости, об испытаниях, выпавших на ее долю, о том, как она все преодолела благодаря любви будущего мужа. Теперь я безоговорочно делила с Генри любовь к этой сильной, полной жизни и тепла женщине.

Начала писать роман о нежной юной любви, хрупких отношениях, которые могли стать чем-то большим, настоящим, на что Генри сказал: настоящая любовь – это не история двух юных влюбленных, которые умерли в один день. Это история моих бабушки с дедушкой, которые прожили всю жизнь и вместе состарились. С этими словами я была совершенно согласна, но мне хотелось показать жизненный путь любви: от робкого побега до могучего древа со множеством плодов.

Для выпускного сценария я использовала несколько сцен из своего нового романа, выбрала самые яркие и эмоциональные. Мне хотелось бы самой сыграть возлюбленную, ведь главного героя играл, естественно, любимый чародей, но моя новаторская идея использовать Небесный глас и око прямо на зрителях, чтобы усилить у них ощущение присутствия в самой истории требовало моего непрерывного контроля.

Когда я первый раз буквально случайно, просто прислушиваясь к интуиции использовала глас на сидящих рядом, то все так смешно подскочили. Да, не рассчитала громкость и вместо легкого шепота ветра на их бедные уши обрушился настоящий шквал. Долго потом извинялась, но мне так понравился эффект, что идея не отпустила, даже, когда все вокруг не поверили в ее воплощение.

На себе практиковаться разрешал только Генри, ну кто же еще был готов для меня на все?

Лита с Мелией иногда тоже соглашались помочь, тем более у Литы была основная роль. Честно говоря, мне не хотелось делать ее главной героиней истории, она очень уж часто засматривалась на Генри, вызывая внутри неприятное ощущение. Но она была лучшей актрисой выпускного потока, на мой взгляд. Самой настоящей что ли. Мелия тоже не отставала от сестры и тоже получила роль в представлении.

Мне важно было охватить в постановке как можно больше пространства, а еще показать течение времени, чтобы зритель не задавал вопросов: «А где это герои? Почему они здесь? И зачем?». С помощью умения Небесное око я хотела уйти от штампованных визуальных приемов, от простого действа на сцене, показать нечто большее, создать перед зрителями не только плоскую картинку, а придать ей масштаба.

Увлекшись своими идеями, я забыла обо всех, даже о Генри. В конце выпускного курса мы стали видеться редко, в основном на репетициях. Не хотелось думать об том, что прячусь от парня за работой. Он все чаще намекал, что готов к следующему шагу, а я прятала голову в песок, делая вид, что не понимаю, о чем речь.

Мне был дорог Генри, но я не хотела терять свободу и право выбора.

Решила отложить все размышления о будущем на потом, сосредоточившись на выпускном спектакле. Не зря старалась. Представление имело грандиозный успех! Нам аплодировали стоя, кричали, множество раз вызывали на поклон. Волна восторга накрывала меня с головой. Как же все-таки прекрасно стоять на сцене и чувствовать любовь зрителей. Моменты триумфа напоили душу сполна. Это просто чудо! Глаза Генри, светящиеся любовью, родители, сидящие вместе в зрительном зале! Если можно было бы взлететь от счастья, я бы так и сделала. Когда мы стояли на сцене академии магии в последний раз, мне не хотелось думать о том, что будет дальше. Хотелось просто остановить этот момент и наслаждаться им бесконечно долго.

Как бы не хотелось это изменить, но все когда-нибудь кончается. И миг триумфа, и миг жестокого разочарования. Меня тревожило, что многим из моей группы уже поступили предложения о работе, но мне, к сожалению, нет. Конечно, в небольшие иллюзиумы я могла бы сразу устроиться, но мне хотелось получить более крупное предложение.

В порыве чувств даже нажаловалась профессору Кеншину. Я привыкла советоваться с ним за все эти годы и мне так жаль с ним расставаться, хотя он предложил помогать и в дальнейшем, все равно буду по нему скучать.

«Учитывая характер твоего таланта, Элена, не сомневаюсь, что ты получишь самое лучшее предложение о сотрудничестве. А, если нужна будет помощь или совет, ты знаешь, где меня найти», – говорил профессор, и я ему верила, он никогда не обещал впустую и, хотя казался таким странным и строгим, был на самом мудрым и добрым магом.

Помимо выпускного спектакля, нам предстояли еще экзамены. Готовясь к ним и прячась от Генри, я сидела в комнате и зубрила.

Как-то в один из вечеров перед очередным экзаменом в мою комнату позвонил комендант, сказал, что меня ждут в холле. Трусливо переспросила не Генри ли это, на что получила сухое: «Нет». Стало интересно, кому же я понадобилась в такое время. Было еще не очень поздно, но не для визитов.

Спустившись вниз, я огляделась. Возле одной из скульптур заметила статного мужчину в элегантном костюме. Он был явно неместный, я бы даже сказала, выглядел, как иностранец. Неужели именно этот загадочный человек позвал меня на разговор?

– Добрый вечер, – после подтверждающего мои догадки кивка коменданта несмело подошла к незнакомцу. Он сразу же развернулся и широко улыбнулся.

– Добрый вечер! Простите за поздний визит, Элена, но я только прибыл из Виджеты и сразу к вам, – легкий акцент отчасти подтверждал слова мужчины.

– Ничего страшного, давайте присядем, – я указала на мягкий диванчик, ловко прятавшийся за разросшейся пальмой в огромной разукрашенной кадке.

– Позвольте представится: Джеймс Нолан, – у меня перехватило дыхание, когда я услышала эту фамилию. Так назывались самые крупные иллюзиумы в Виджете, да и не только! Ох, вот это да. Мне стоило большого труда сдержать свою реакцию, разве что широко распахнутые глаза выдавали мое удивление. Не может быть, я сижу рядом с такой известной личностью. – Вижу, вам знакома моя фамилия, и да, я приехал поговорить с вами, точнее сделать предложение.

– Какое? – голос отказывался слушаться.

– Я наслышан о вашем новаторском методе к организации постановок в иллюзиумах, о творческом подходе и техническом исполнении. В моем иллюзиуме очень нужен такой постановщик, как вы. Простите, что воспользовался некоторыми связями, из-за чего вас все еще не пригласили работать, но я не мог упустить такой бриллиант, – мужчина говорил все это, глядя мне в глаза, а я словно была оглушена. Не верится, что все это правда.

– Откуда вы обо мне узнали? – все же удалось сформулировать вопрос.

– Мир слухами полнится, а в подробности меня посвятил профессор Кеншин, приятель моего отца. Его рекомендации дорогого стоят, вас же он рекомендовал однозначно в очень лестных эпитетах. Право, я восхищен, что такая молодая и красивая девушка еще и так талантлива.