– Мама, ну почему так больно? Как будто внутри все исполосовали ножом. Иногда я буквально перестаю дышать и с трудом проталкиваю воздух внутрь. Прости, что мучаю тебя этими рассказами, знаю, что напоминаю тебе о сложных временах.

– Боль пройдет, поверь, просто нужно время. Может ты даже найдешь в себе силы на прощение.

– Это будет слабый поступок, не хочу тебя обидеть, но я считаю, что нельзя такое прощать, – мама в ответ грустно усмехнулась.

– А я считаю, что лучше быть слабой, но счастливой. Простить не так уж просто, для этого нужны не малые силы. И любовь, которая не забывается со временем.

– Я, может быть, и нашла бы силы простить со временем, но он и не просил прощения, он обвинил во всем меня!

– А ты с ним не согласна?

– Нет! – я отвернулась, не желая признаваться с собственных мыслях, которые не отпускали меня.

Несколько бессонных ночей привели меня к мысли, что Генри в чем-то прав. Он был рядом с первого дня в академии, он поддерживал меня в работе над постановками, всегда находил теплые слова, а наши приключения я точно никогда не забуду, как и нежность в его взгляде. Но мне всегда казалось, что у меня к нему не любовь, а… привычка. Все казалось, что у меня к нему ненастоящие чувства, ведь они такие простые, такие ровные. Раньше думала, что любовь внутри будет ощущаться, как буря, как нечто неконтролируемое, как лесной пожар. Но мои чувства были похожи скорее на уютный костерок, от которого идет ровное, спокойное, обволакивающее тепло. Мне было этого мало. Да, я не искала чувств на стороне, мне их прекрасно заменяли эмоции в собственных и чужих историях, но закрадывалась мысль, что все не то и не так. Генри отчасти прав, что я воспринимала его, как запасной вариант. Мне хотелось испытать более яркие чувства.

Но, как говорится, бойтесь своих желаний, теперь у меня внутри и буря, и пожар, и дикая, нестерпимая тоска. Зато не приходится больше сомневаться в своем отношении к Генри, я люблю его. Жаль только слишком поздно поняла это. А он, кажется, просто сдался. Проиграл битву.

– Многие думают, что нет ее большой любви, но я смогла испытать это счастье, – мама заговорила неожиданно, после долгой паузы, выводя меня из задумчивости, – поверь, я тоже боялась войти в ту же воду, страшась, что вновь захлебнусь, но теперь я видела куда ступаю и куда меня это приведет. Отец тоже многое понял, он совсем другой сейчас, мы другие. Разлука сделала нас мудрее и терпимее. Может, и у вас так будет?

– Вряд ли, – осипшим от сдерживаемых слез голосом ответила я, – мне пора уезжать, а он даже не звонил. Наверно решил остаться с той, что подарит ему любовь, которой он достоин.

– Любовь, если она не взаимна, не принесет ему счастья.

– Пусть так, я все равно не смогу простить его, слишком больно.

– Если носить в себе боль, кому от этого станет легче? Со временем ты найдешь в себе силы простить его слабость и глупость, не для него, для себя. Если отвернешься от тьмы, то и жизнь станет светлее.

Понимая, что в работе забудусь гораздо скорее, уехала в Виджету в назначенный срок. Снова одна в чужом городе, что ж, значит такова моя судьба.

Прошло время.

Как же давно я не была в Несанете и сейчас испытывала самое настоящее дежавю. Вот я выхожу из портальной кабинки и снова замираю, оглядывая знакомый вокзал. Все то же самое: зеленый фонарь с циферблатами с четырех сторон, очень много людей, суета, шум и ощущение бурлящей жизни.

В Виджете тоже было очень много людей, я бы сказала несравнимо больше, чем здесь, но они двигались как-то более слаженно, выверено и строго по выбранному направлению с неизменно сосредоточенным выражением лица. Так и не смогла привыкнуть к излишне серьезным людям и к их чрезмерной любви к труду. Конечно, руководя постановками я была только рада исполнительности актеров и помощников, но мне не хватало легкости и творческой атмосферы. Да и отдыха мне элементарно не хватало.

Поступив на работу, первое время помогала главному режиссеру иллюзиумов Нолана, а потом мне доверили и самой ставить представления. Безусловно, опыт работы в самых лучших иллюзиумах Виджеты помог мне достичь мастерства такого уровня, что теперь я стала независимым постановщиком. Сейчас не меня выбирают, а я выбираю. За последний год я побывала в разных уголках Хилала, поработала во многих иллюзиумах, но, когда поступило предложение из Несанета, я не устояла. Слишком соскучилась по этой стране и ее столице.

Перед тем, как отправиться сюда, заехала к родителям. В очередной раз подивилась тому, какое теперь между ними царит взаимопонимание, порадовалась за них и со спокойной душой отправилась в Несанет.

Все же это мой город целиком и полностью, его улицы меня буквально завораживают. Многие дома подлинные шедевры архитектуры, как современной, так и классической. Новые дома в чем-то перекликались с теми, что стоят уже давно, находясь в прекрасном состоянии, но выглядели более технологично, опоясанные трубами и украшенные порой огромными шестеренками и винтами, полированным деревом и витиеватыми медными шпросами на окнах вместо обычных решеток.

Город бушевал, кипел, но умел замирать, замедлять свой бег внутри уютных кафе и разнообразных магазинчиков или в тихих парках с извилистыми дорожками среди живых зеленых стен.

Этот баланс живости и покоя мне весьма импонировал, соответствуя моему темпераменту. Я могу много работать, но нужен же еще и отдых, простор для души, в Виджете меня не понимали.

Остановилась в Гранд-отеле, как давно мечтала, но теперь могла себе и позволить. Освежилась и отправилась гулять. Меня тянуло к тем местам, которые стали так дороги во время моего обучения: Оуд парк, любимая кондитерская неподалеку, и, конечно же, сама академия магии.

Постаралась застать профессора Кеншина и спасти чародеев от его лекции, что вполне удалось: встреча оказалась неожиданно бурной и радостной. Очевидно, его не часто проведывают те, кто уже покинул академию. Обычно невозмутимый профессор был так рад меня видеть, что порывался неловко обнять, сказал, что гордится моими успехами и будет счастлив организовать мне факультатив по практике постановщика. Честно говоря, была поражена его предложению и со всей серьезностью обещала подумать. Хм, я и преподаватель академии, пусть даже нештатный, но все же, любопытный должен получиться опыт. А сколько простора для наблюдений, может быть, высмотрю интересную историю любви и напишу трогательный роман.

Удивительно, но, когда я заглянула в аудиторию, чтобы позвать Кеншина, мне вдруг показалось, что на первой парте сидим мы с Генри. Там действительно сидела светловолосая симпатичная девушка, а рядом худенький, смущенный темноволосый паренек. Пришлось даже на мгновение зажмуриться, чтобы прогнать видение.

Я так хочу его увидеть! Нестерпимо.

Не думала, что академия настолько напомнит мне о Генри. Хотя, себе-то врать не буду, мне хотелось вспомнить наше время, от этих воспоминаний было и сладко, и горько.

Решила поднять себе настроение вкусным мороженым, все-таки конец весны, днем жарковато.

Сегодня отдыхаю, а завтра у меня очередной день рождения, который я проведу на очень нужном мне мероприятии, там обещает быть весь творческий бомонд Несанета. Надеюсь, будет весело, и я обзаведусь полезными рабочими связями. В планах было закрепиться в городе надолго. Уже надоело мотаться по всему миру.

Когда села за столик в кафе-мороженое, услужливый официант сразу же принес мне меню. Глаза разбегались от разнообразия видов сладкого лакомства.

– Возьмите лимонное с ванилью, деточка, – услышала я довольно приятный, хотя и явно взрослый женский голос. Справа от меня за столиком сидела пожилая, но очень интересная дама. Она выглядела очень изящно в сером с перламутром костюме поверх белой блузки с кружевными манжетами и воротником. Седые волосы уложены в аккуратную прическу, лицо, не смотря на морщины, очень привлекательное, овал лица и линии губ четкие, небольшой ровный нос, глаза слегка потускневшего голубого цвета смотрели с хитринкой, оживляя образ.