Ответа нет. Любопытство берет верх, и я приподнимаюсь на носочках, заглядывая за кустарник.

У бунгало есть отдельные внутренние дворики. Я замечаю затылок мужчины, затем пару плеч, прежде чем он наклоняется.

Похоже, это Филипп.

Он снова выпрямляется. И да, это рубашка на пуговицах и темные волосы.

В руках у него пустой пятигаллоновый кувшин для воды. У каждого бунгало должен быть свой, не то, что в главном здании отеля, где кулеры с водой равномерно расставлены в коридорах. Я мельком замечаю что-то крошечное, зеленое и бешено двигающееся внутри емкости.

Ящерица? Или лягушка?

— Я освобожу тебя в этой живой изгороди… — Слова едва слышны, он говорит сам с собой, но я все равно их улавливаю.

Я скрываюсь из виду и продолжаю спускаться к пляжу, моя улыбка становится еще шире.

Похоже, это место пробуждает лучшее в каждом.

У меня есть еще час до похода на сноркелинг. Я провожу его на пляже, сидя с ногами на песке, и отправляю несколько быстрых фотографий родителям и Бекки.

К трем часам дня я жду у вестибюля отеля. Мои длинные волосы надежно заплетены по спине, кепка надета, а в сумке лежит подводная камера, которую мне подарила Бекки. Когда я отправила организатору поездки письмо по электронной почте, чтобы изменить бронирование круиза со сноркелингом для двух человек на одного, мне было уже не так больно, когда я потом искала фотографии.

Бирюзовые воды. Подводные снимки морских черепах. Закат на носу лодки. Разбитое сердце на яхте по Карибскому морю бесконечно предпочтительнее, чем плакать между уроками в детском саду в Пайнкресте.

Минивэн забирает меня из холла отеля, и я сажусь рядом с парой голландских туристов. До пристани в Бриджтауне мы добираемся за двадцать минут. Я натягиваю кепку на голову, чтобы защитить глаза от яркого солнца, и смотрю на ожидающие нас лодки.

И всех туристов.

Оказывается, мы — это целых два минивэна, запланированных на открытый бар, интимный ужин и круиз со сноркелингом.

Мой желудок опускается, когда я провожаю взглядом собравшихся экскурсантов. Половина из них — моего возраста или моложе. Две женщины в бикини позируют перед лодкой, а третья фотографирует их. Рядом со мной британская пара стоит, обнявшись, и разговаривает на тихих тонах.

Я здесь одна, и я это чувствую.

Один из палубных матросов, должно быть, видит выражение моего лица.

— Да, сегодня будет миленько, — говорит он с ухмылкой. — Думаю, мы можем стать свидетелями предложения.

— Предложение?

— Да, — говорит палубник. Он перелистывает страницу в своем блокноте.

— Это довольно распространенное явление. Красивая обстановка, много выпивки в честь праздника. Сейчас я посмотрю… да, мы ждем последний минивэн.

Я смотрю вниз на очередь людей, которые с нетерпением ждут посадки.

— Это пик туристического сезона?

— Почти, — говорит он и смотрит на меня. Его улыбка расширяется. — Не волнуйтесь, мисс, мы о вас позаботимся. Как только мы окажемся там, у вас будет ветер в волосах и никаких забот.

Я улыбаюсь ему в ответ так счастливо, как только могу. Люди — это одно, но предложение?

У меня в животе все перевернулось.

Я должна пойти на пристань, чтобы встать в очередь на борт мягко покачивающегося катамарана, но мои ноги не хотят двигаться. Где-то на борту включаются динамики, из которых звучит зажигательная танцевальная музыка.

Я просто хочу увидеть черепах.

— Иден! — зовет кто-то.

Я смотрю на дежурного, который проверяет имена. Но он не назвал мое имя. Нет, громкий голос доносится с соседнего причала.

По небольшому пирсу ко мне направляется Филипп Мейер.

— Привет, — говорит он, слегка запыхавшись. — У тебя ведь запланирован круиз с маской и трубкой?

Я моргаю, глядя на него. Его щеки раскраснелись, а кожа потемнела.

— Да.

— Хорошо. У меня тоже запланирован. Похожий маршрут: сноркелинг и ужин. Присоединяйся ко мне.

Я уставилась на него.

— А где твой катамаран?

Он кивает на катамаран, стоящий на якоре рядом с тем, на который я должна была сесть. Он такой же большой — белый гигант, покачивающийся на бирюзовых волнах, — но почти пустой. Два члена экипажа отвязывают канаты, которыми он привязан к причалу, но я не вижу ни одного туриста.

— Это твоя лодка?

— На ближайшие четыре часа — да. — Его голос звучит натянуто. — Она была забронирована на двоих, так что есть уже оплаченное место.

Моему мозгу требуется долгая минута, чтобы осмыслить его слова.

— Но мы едва знаем друг друга.

— Мы ужинали вместе, — говорит он. — На борту есть частный гид и несколько членов экипажа. Мы остановимся, чтобы поплавать с маской и трубкой вместе с черепахами.

— Ты уверен?

— Да, — говорит он. — Разве ты не хочешь сидеть на носу лодки в одиночестве? А не рядом со всеми этими людьми? — Он бросает взгляд на группу шумных двадцатилетних парней рядом со мной, которые, если бы я могла поспорить, вероятно, начали пить около полудня.

Для меня круиз был привлекательным из-за подводного плавания в открытой воде и прекрасных видов. Для других, похоже, открытый бар был главным аргументом.

— Иден, — говорит Филипп. — У меня есть целый катамаран для себя и три члена экипажа. Они собираются приготовить мне ужин. Только для меня.

— Вау, — вздыхаю я.

На его лице отражается напряжение.

— Ты не будешь мешать. На самом деле ты окажешь мне услугу.

— И какую же?

— По всей палубе разбросаны лепестки роз.

Все встает на свои места, от раскрасневшихся щек до сжатого рта.

Он смущен.

Точно так же, как и я на корабле, полном счастливых пар, а я — одинокий человек, которому не с кем поделиться впечатлениями. Вот только его будет окружать только команда, но все они будут знать, что изначально она предназначалась для двоих. Потому что лепестки роз могут означать только одно.

Филипп жестом указывает на свой катамаран.

— Согласна или нет?

— Согласна, — говорю я, — если ты избавишься от лепестков роз.

— Я уже выбросил их за борт.

Лодка просто огромна.

Там, где в трех минивэнах, набитых людьми, могло бы быть тесновато, при наличии всего двух гостей, этот катамаран кажется просто огромным. Я могла бы избегать Филиппа всю поездку, не пошевелив и пальцем.

Я присоединяюсь к нему на борту и получаю широкие улыбки от команды. Если им и было любопытно, что Филипп мчится через доки, чтобы подобрать случайную женщину, которая изначально не должна была здесь находиться, они этого не показали.

Профессионалы.

— Добро пожаловать на борт, мисс….

— Иден, — говорю я. — Пожалуйста, зовите меня Иден.

Между корпусами на носу лодки натянуты гигантские сетки. Я расстилаю полотенце на одной из них и ложусь на спину. Лодка начинает двигаться, и подо мной танцуют волны. Мы на полной скорости несемся по побережью в сторону залива Карлайл.

— Держите, — с улыбкой говорит Джейми и протягивает мне безалкогольную пина коладу. Он представился как старший помощник капитана и сообщил нам с Филиппом, что будет рад приготовить для нас любые напитки или закуски, которые мы захотим. Его чистая белая рубашка-поло резко выделяется на фоне смуглой кожи.

— Спасибо, это выглядит невероятно.

— В любое время, — говорит Джейми и оглядывается через плечо на Филиппа. Он сидит на низкой скамейке напротив палубы в темных солнцезащитных очках и смотрит в свой телефон.

Должно быть, он делает то, что лучше всего получается на яхте в Карибском море. Отвечает на электронные письма. Откуда у него здесь вообще интернет?

По крайней мере, выражение лица Джейми дает понять, что я не одинока в своем недоумении.

Я не отрываю глаз от горизонта, наслаждаясь теплым воздухом и брызгами океана от волн на моем лице. Я чувствую себя живой, более живой, чем за последние несколько недель. Все тревоги, предшествовавшие этой поездке, стоили того, только ради этого.