— Знаешь, я семь лет занималась карате и всегда ношу с собой перцовый баллончик. Не говоря уже о том, что мы находимся в общественном месте.

— Считай, что я предупрежден, — говорит он и открывает свое меню. — Здесь, как я слышал, готовят хорошую рыбу.

Я, наконец, сажусь, мои движения медленны.

— Да. Это написано в названии.

Он негромко хмыкает. Я опускаю взгляд на свое меню, но слова сливаются на странице. По крайней мере, его внезапное появление означает, что мне не нужно дважды думать о том, что могут подумать другие гости, увидев меня здесь одну.

Через стол он переворачивает страницу своего меню.

— Ужин за мой счет в качестве благодарности, — говорит он. — Выбирай, что хочешь. И не нужно беспокоиться о неловких светских беседах, если ты не в настроении. Мне нужно разобраться с некоторыми письмами.

Я смотрю на него.

— Ты будешь работать?

Он не отрывает глаз от меню.

— Ты бы предпочла, чтобы мы говорили ни о чем, просто чтобы заполнить тишину?

— Вау. Я… просто вау.

Он поднимает глаза и хмурится.

— Что?

— Не думаю, что кто-то еще разговаривал со мной так, как ты.

— Точно. Я могу быть прямым.

— Нет, правда? — спрашиваю я. Сарказм капает из моих слов.

Он откладывает меню, и кажется, что это причиняет ему боль.

— Мне жаль, что я испортил тебе вечер. Ты не против? Скажи "нет", и я уйду, без вопросов.

— Все в порядке, — говорю я про себя, потому что, если уж на то пошло, это история, о которой можно рассказать Бекки. — Я просто… удивлена.

Он кивает, как будто так и надо, и возвращается к своему меню.

Между нами повисает тишина. Я читаю свое меню, не особо вникая в слова, и украдкой смотрю на него. Я не разговаривала с мужчиной, который не был бы членом моей семьи, коллегой или мужем подруги, с тех пор как мы с Калебом расторгли помолвку.

Он наклоняется вперед, прядь темных волос падает ему на лоб. Тяжелые часы на его запястье отражают мерцание свечи на столе.

— Что ты будешь? — наконец, спрашиваю я.

Он щелчком закрывает меню.

— Стейк.

— Стейк, — повторяю я. — В ресторане, который славится своей рыбой? На острове посреди моря? Ты ведь знаешь, что рыба-меч славится на Барбадосе?

— Да.

— Думаю, я буду марлина местного производства.

Он снова издает этот низкий гудящий звук и лезет в карман брюк. Он достает телефон и кладет его на столешницу.

— Не хочу показаться грубым, — говорит он, — но мне действительно нужно ответить на несколько электронных писем.

— Ты работаешь в отпуске?

Его глаза уже на экране.

— Да.

— Почему ты просто не заказал еду в номер? — спрашиваю я.

Он не поднимает на меня глаз, но, кажется, напрягся от моего вопроса.

— Когда я приехал, мой номер был плохо убран. Сейчас они это исправляют.

— О. — Это кажется… странным для пятизвездочного курорта, но ладно. Я развлекаю себя, читая меню десертов, а затем винную карту. Мой взгляд падает на невозможные цены от бокала до бутылки. С учетом моей зарплаты и зарплаты Калеба, эта поездка была раз в жизни.

Остановиться в "Зимнем курорте" всегда было проблематично. Когда я собралась отменить медовый месяц и узнала, что нам придется заплатить за отмену рейса, а также потерять депозит за стандартный двухместный номер на курорте… что ж. Калеб уже забрал у меня свадьбу, и будь я проклята, если он заберет и отпуск, о котором я мечтала всю жизнь.

Прошлая Иден и не подумала бы о самостоятельном путешествии в чужую страну. Но Иден несколько месяцев назад думала, что ее подружка невесты — одна из ее лучших подруг, а ее жених — мужчина, с которым она собирается прожить всю жизнь, так что она тоже не была всезнайкой.

И, судя по всему, нынешняя Иден — авантюристка, готовая отобедать в раю с совершенно незнакомым человеком. За столом я чувствую себя застывшей на месте. По крайней мере, я ем не одна, но все равно нервничаю. Только теперь по другой причине.

Я оглядываюсь на него. Он даже не сказал мне своего имени. Судя по слабым морщинкам в уголках его глаз, я подозреваю, что он старше меня на несколько лет, но не больше. Он хмурится, отвечая на электронные письма.

Наверное, работа идет не очень хорошо, думаю я. Я благодарна, что мои воспитанники детского сада почти не умеют писать. Никаких писем, из-за которых я могла бы переживать.

Официант возвращается к нашему столику.

— Готовы к напиткам?

— Красное вино, — говорит мужчина напротив меня. — Мерло.

— Сейчас принесу. А для вас, мэм?

— Мне, пожалуйста, ромовый пунш.

Улыбка официанта растягивается.

— Домашний коктейль. Отличный выбор. Вы впервые ужинаете у нас?

— Вообще-то, первый вечер на острове.

— Правда? Добро пожаловать! — говорит он, переводя взгляд с меня на мужчину напротив меня. — Вы двое прекрасно проведете здесь время. Это самый романтичный из островов, вы знаете?

Незнакомец опускает телефон.

— Правда?

— О, да, — говорит официант, подмигивая. — Так что вы двое наслаждайтесь, хорошо? Я скоро вернусь, чтобы принять ваш заказ.

Он исчезает за столиками и оставляет нас с таинственным мужчиной наедине. Вернее, он сам по себе. Его взгляд устремлен на экран.

Я положила руку на перила. Океан окутан темнотой, и я едва могу различить тихо плещущиеся волны.

— Знаешь, ты так и не сказал мне своего имени, когда приглашал за мой столик.

Он целую минуту работает со своим телефоном, а затем переворачивает его на стол лицевой стороной вниз. Темно-синие глаза встречаются с моими.

— Филипп Мейер, — говорит он, протягивая через стол большую руку. — Очень приятно.

Я беру ее.

— Иден Ричардс.

Он дважды пожимает мою руку, крепко, как будто мы на деловой встрече.

— Еще раз спасибо, Иден, за то, что не оставила меня в одиночестве. Я ценю это.

Моя рука теплая, когда я беру ее обратно.

— Конечно. В смысле, я очень люблю благотворительность.

Его брови поднимаются, а в глазах появляется искра восторга.

— Благотворительность?

Я не успеваю ответить, как возвращается наш официант. У него в руках ромовый пунш в стакане и бокал красного вина, причем один напиток выглядит явно веселее другого. В нем есть веточка мяты и замороженный ломтик лимона.

— Для прекрасной дамы, — с улыбкой говорит официант, прежде чем повернуться к Филиппу. — Вы счастливчик.

Я открываю рот, чтобы сказать — что именно? — но Филипп опережает меня.

— Да, и она очень любит напоминать мне об этом.

Официант смеется, и я бросаю взгляд через стол. Филипп, однако, смотрит на меня в ответ нечитаемыми глазами.

— Ты оказала мне услугу сегодня вечером. Мне повезло больше всех.

Я хочу закатить глаза, но сдерживаюсь, пока официант не заберет наши заказы на напитки и не уйдет.

— Значит, теперь мы пара?

— Я просто подыгрывал, — говорит Филипп. — Не волнуйся, я не забыл о твоих семи годах занятий карате. Или твой баллончик с перцем. Как ты пронесла его через таможню?

— Неважно, — говорю я. Легко провозить всякие вещи, когда они вымышленные. Лишь бы это не натолкнуло его на какие-нибудь идеи.

Но он уже снова смотрит на свой телефон.

Я делаю глоток своего ромового пунша, и он становится таким вкусным. Закрыв глаза, я слушаю шум волн вдалеке.

Я в отпуске. Я на Карибах. Теперь я хозяйка своей судьбы.

И я собираюсь провести время как можно лучше.

— Могу я попросить тебя об одолжении? — спрашиваю я. — Раз уж я оказала тебе услугу сегодня вечером.

Он поднимает глаза.

— Да.

Я протягиваю ему свой телефон.

— Можешь меня сфотографировать?

— Сфотографировать?

— Да.

Осуждение накатывает на него волнами. Я игнорирую его и радостно позирую, поднимая бокал перед камерой, словно говоря "ура".

Через несколько секунд он опускает мой телефон.

— Вот. Я сделал несколько снимков.

— Круто, спасибо.