Но вот я снова здесь, в его бунгало. Мы оказались здесь после того, как провели большую часть дня на пляже. Я опускаю взгляд на подол своего покрывала и дергаю за обрывок нитки.

Если я буду слишком много думать о прошлой ночи, то не смогу нормально с ним разговаривать.

— Иден?

Я поднимаю глаза.

— Прости?

Он улыбается.

— Значит, ты пишешь что-то под впечатлением от этого отпуска.

— О, да. Правда, я все еще на стадии задумки, но начну писать, когда вернусь домой.

— Ты черпаешь вдохновение в реальной жизни?

— Да, определенно. Курорт потрясающий, пляж, природа, все это. Я собираюсь использовать все, что смогу.

Он приподнимает бровь.

— А для персонажей?

Это заставляет меня улыбнуться.

— Ты хочешь знать, будет ли в нем твоя версия?

— Может быть, — говорит он. — Есть ли там надоедливый придурок, ворующий столики?

— Этого пока нет, — говорю я, выглядя очень серьезной. — Но у меня есть изможденный персонаж, который взял с собой в отпуск ноутбук. Он будет загадочным фоновым персонажем и главным подозреваемым в расследовании убийства.

— Главным подозреваемым?

— Да.

Филипп покачал головой.

— Я бы никогда не стал главным подозреваемым.

— Да ладно, ты и так довольно загадочен.

— Но я же адвокат, — протестует он. — Я бы знал, как себя вести, чтобы не попасть под подозрение.

— Я думала, ты никогда не занимался уголовными делами.

— Сейчас я адвокат по слияниям и поглощениям. Но часть своей стажировки я проходил в суде, а на юридическом факультете прочитал сотни и сотни страниц уголовных дел.

— Правда?

— Я знал, что это тебя взволнует.

— Ты как абсолютный фанат настоящих преступлений. Вот что такое адвокат, знаешь ли.

Он качает головой, но смеется.

— Ты невероятна.

Я сажусь ровнее.

— Но это правда! Вы, ребята, были первыми фанатами. В некоторых делах, за которыми я следила, ты, должно быть, эксперт.

— Я эксперт во всем, — говорит он.

— Да, конечно, но как настоящий эксперт. — Мои глаза расширяются. — Эй, если подумать, не читай мои книги. Никогда.

— Почему?

— Потому что я уверена, что сделала все ошибки в книге, когда дело дошло до юридического языка.

— Разве ты не хочешь, чтобы тебе указали на это?

— Не после того, как книга будет закончена!

Он стоит, потягиваясь. После вчерашнего его тело должно быть мне знакомо, но длинные плоскости его рамы, мышцы живота и груди так и манят меня исследовать.

— Тогда тебе придется использовать меня до того, как все закончится, — говорит он.

— Ты выкроишь для этого время из своего драгоценного расписания?

Филипп пересекает расстояние до меня. Он опирается рукой на каждый подлокотник.

— Думаю, я бы нашел время, — говорит он. — Особенно если это будет означать чтение о версии самого себя.

— Твой вымышленный отдыхающий "я", — говорю я.

— Именно.

Я разворачиваю ноги и ложусь в шезлонг.

— Какова твоя почасовая ставка?

Он наклоняется.

— Почему ты хочешь это знать?

Я пожимаю плечами, стараясь выглядеть бесстрастной.

— Может быть, мне просто интересно узнать, во сколько мне обошлась бы прошлая ночь.

Его глаза расширяются, а затем он хихикает. Звук темный.

— Детка, я бы никогда не взял с тебя денег.

— М-м-м… — Я слегка раздвигаю ноги и выгибаю спину. — Но ты и не давал юридических советов.

— Ни капли, — пробормотал он и поцеловал меня.

Поцелуй медленный и глубокий. Кожа теплая от солнца, я провожу руками по его рукам. Его колено оказывается между моими бедрами, и я потягиваюсь, чтобы он подошел ближе. Он опускается, упираясь в шезлонг.

Он скрипит.

— Стоит рискнуть, — говорю я.

Его рот касается моей ключицы.

— Что рискнуть?

— Неважно, — бормочу я и подтягиваю колени, чтобы обхватить его бедра. Хорошо, что мы не на общественном пляже.

Его поцелуи ленивы. Он прокладывает живописный маршрут по моей коже, а я провожу руками по широким мышцам его спины, также не торопясь.

Этот мужчина создан для того, чтобы им наслаждались.

— Я хочу оставить тебя здесь на все время нашего пребывания, — бормочет он, его рука поднимается, чтобы погладить мою грудь через верх бикини. — Знаешь, если ты не хочешь, чтобы у тебя появились линии загара…

— О, это так мило с твоей стороны.

Его улыбка кривовата.

— Это чистое бескорыстие.

Я сцепляю руки за его шеей и притягиваю его к себе, чтобы поцеловать. Не думаю, что мне хватит этого до того, как эта поездка подойдет к концу. Я и забыла, как это здорово — просто целовать мужчину и получать поцелуи в ответ. Я могла бы делать это часами.

На своем бедре я чувствую его — уже твердого, и от предвкушения у меня сводит живот.

Он оттягивает верхнюю часть бикини в сторону.

— Упс, — шепчу я.

Он по-волчьи улыбается и наклоняется, чтобы взять мой сосок в рот. Я вздыхаю, зарываясь пальцами в его волосы.

Лучшее решение за всю историю, я думаю. Поехать в этот отпуск.

В этот момент раздается звонок его телефона. Я хихикаю, прижимаясь к нему. Сейчас я не могу пошевелиться, мои руки и ноги обхватывают его.

Звонок не умолкает.

— Филипп, — бормочу я.

Он качает головой, пальцы все еще дразнят мой сосок.

— Пусть звонит, — бормочет он. — Я с привлекательной двадцатилетней девушкой.

Я снова смеюсь.

— Я не это имела в виду в тот день.

Я представляла себе женщин в красивых платьях и на каблуках, которые потягивали с ним напитки в барах отелей в Чикаго. Молодые профессионалы с похожей жизненной траекторией.

Телефон перестал звонить.

— Да, конечно, нет, — говорит он. Это звучит как сарказм. Осознание того, что он имел в виду то, что сказал, просачивается сквозь меня, как теплый мед. Жажда комплиментов. Может, я такая и есть.

Его рот смыкается вокруг моего правого соска, и я вздыхаю от этого ощущения. Его зубы и язык, и твердый, плотный вес его тела на моем.

— Моя отдыхающая "я", — бормочу я, — сейчас очень довольна собой.

Он мрачно усмехается и проводит поцелуями по изгибу моей второй груди, срывая с нее верхнюю часть бикини. В моем животе разливается тепло, которое распространяется по всем конечностям.

Его телефон снова начинает звонить.

Филипп не реагирует, не меняет ни крепкой хватки своих рук, ни прижатия своего тела к моему.

— Еще один из твоих коллег? — пробормотала я, вплетая пальцы в его волосы. — Мне снова нужно отчитывать Бриггса?

Филипп хихикает. На его лице появился румянец, окрашивающий его кожу под загаром, а в моих глазах — одни зрачки.

— Я бы не хотел оказаться на его месте.

Я ухмыляюсь и прижимаюсь к его груди. Он издает слабый стон разочарования, и я смеюсь, выворачиваясь из-под него.

— Иден, — говорит он.

Я отступаю назад к его телефону, улыбаясь. Адреналин переполняет меня.

— Ты в отпуске! — говорю я. — Они должны это понять.

Я достаю его телефон и нажимаю "ответить".

— Телефон Филлипа Мейера, — говорю я ласково. — Это срочно?

На другом конце молчат. Я жду ответа и смотрю, как Филипп садится. На его лице старательно сохраняется нейтральное выражение.

В трубке раздается женский голос.

— Кто это?

— Друг Филиппа, — говорю я. — Он в отпуске.

— Да, я знаю, — говорит она. Ее голос теперь твердый. — Скажи ему, чтобы он мне перезвонил, ладно? Кем бы ты ни была. Это важно.

— Его офис уведомили, что он будет в отпуске, — говорю я, — но я все равно дам ему знать. А кто, интересно, звонит?

— Его невеста, — говорит она. И кладет трубку.

Я на мгновение замираю, прежде чем опустить трубку. Филипп уже рядом со мной и берет трубку.

— Иден.

Я скрещиваю руки на голой груди.

— Я не должна была отвечать на это.

— Все в порядке, — говорит он. — Ты в порядке?