— Так и должно быть. Ты отлично умеешь извлекать максимум пользы из того, где находишься.

— Это такой хитрый способ поиздеваться над моим путеводителем?

Он проводит рукой по челюсти, чтобы скрыть улыбку.

— Нет. Это был искренний комплимент.

— Видишь ли, когда кто-то использует сарказм так часто, как ты, очень трудно воспринимать тебя всерьез.

— Мне это уже говорили, — говорит он, и в его голосе звучит такая серьезность, что я закатываю глаза.

— Видишь? Это когда ты так делаешь.

— Но я приношу радость всем, кто меня окружает. Ты просишь меня остановиться?

— Ты невозможен, — говорю я и поворачиваюсь на бок, чтобы полностью встретиться с ним взглядом. — Знаешь, если бы я никогда…

Телефон между нами начинает звонить.

Филипп смотрит на него, не решаясь ответить. Его волосы обычно зачесаны назад, но сейчас они в беспорядке, темные и взъерошенные океанским бризом.

— Ты не ответишь?

— По крайней мере, думаю о том, чтобы не ответить, — говорит он. — Я уже знаю, что это адвокат из моей фирмы. Он идиот.

— Разве он не знает, что ты в отпуске?

— Конечно, знает.

Я тянусь к телефону и замираю, положив на него руку.

— Можно?

Темно-синие глаза встречаются с моими, и снова появляется ямочка, которая коротко вспыхивает, когда он улыбается.

— Давай. Его зовут Бриггс.

— Ты не пожалеешь, — говорю я и отвечаю на звонок. — Это телефон Филлипа Мейера, — говорю я своим самым ярким, учительским голосом.

— Кто это? — спрашивает на другом конце провода взволнованный мужской голос. — Он здесь?

— Меня зовут Иден, и да, он здесь, — мило отвечаю я.

— Ну, вы можете дать ему трубку?

Я смотрю на Филиппа. Он положил голову на руку и наблюдает за мной, в его голубых глазах светится веселье.

— Нет, не могу, — говорю я. — Он в отпуске.

Мужчина на линии вздыхает.

— Да, я знаю, но он нужен. Дайте ему трубку.

— Вы Бриггс. Верно?

Пауза.

— Да.

— Мистер Мейер — трудолюбивый член команды и в данный момент наслаждается двумя неделями своего заслуженного отпуска. Все, о чем мы просим, — это уважать эти дни. И Бриггс? Он высоко отзывался о вас и вашей трудовой этике. У меня есть полная уверенность, что вы полностью готовы справиться с любым кризисом, который только что произошел. У вас голос компетентного человека.

Филипп усмехнулся.

— Спасибо. Точно. Ну… тогда я отправлю ему письмо.

— Не надо, — говорю я, — если только кто-то не умирает. — Кто-то умирает, Бриггс?

— Нет.

— Тогда он вернется в офис в свое время. Хорошего дня! — говорю я и вешаю трубку. Когда я кладу телефон обратно на стол, у меня дрожит рука. — Боже мой, это был выброс адреналина!

— У тебя, — пародирует Филипп, — голос компетентного человека?

Я хихикаю.

— Немного лести никогда не повредит?

Он ухмыляется.

— Ты действительно дикая.

— Это два обвинения за одну неделю. Я действительно настолько сумасшедшая?

— Просто ты никогда не реагируешь так, как я ожидаю. Черт, — говорит он и мрачно усмехается, — наверное, это был мой год.

— Я не была слишком сурова? — Я беру свою пина коладу и делаю долгий, успокаивающий глоток.

— Он корпоративный юрист, — говорит Филипп. — Этот телефонный разговор с тобой был, наверное, самым приятным за весь день.

— Вау.

Он снова хихикает.

— Теперь ты будешь отвечать на все мои звонки. У меня есть еще несколько человек, с которыми ты можешь обращаться так же.

— Думаю, ты и сам в состоянии сказать им это. Но ты этого не делаешь. — Я поднимаю брови. — Может, тебе втайне нравится работать двадцать четыре на семь?

Забава на его лице исчезает, как рассеивающаяся рябь на воде.

— Да. Я слышал это раньше. Тогда хорошо, что ты здесь. Не могу работать, когда ты рядом.

— Не можешь?

— Нет, — говорит он. — Я не хочу пропустить какой-нибудь твой очередной трюк. Здесь полно всего, во что можно вляпаться.

Я поднимаю бокал.

— Что ж, для следующего трюка я заставлю эту пина коладу исчезнуть. Пожалуйста, наблюдай.

Он смотрит, как я смыкаю губы вокруг соломинки, лицо странно серьезное. Как будто он изучает, как я это делаю. У меня в животе что-то переворачивается.

— Я наблюдаю, — пробормотал он. Затем он прочищает горло и снимает с головы солнцезащитные очки, кладя их на стол между нами. — Я иду в воду.

— Нужно охладиться?

— Что-то вроде того, — бормочет он и направляется к морю. Я смотрю, как он заходит в воду, пока волны не достигают его бедер, а затем ныряет в воду, и его широкие плечи снова выныривают на поверхность.

Он плавает взад-вперед вдоль берега, достаточно далеко, чтобы его не беспокоили другие туристы, плавающие на мелководье.

Спустя долгое время он возвращается и растягивается рядом со мной, на его коже высыхают капли.

Я переворачиваю следующую страницу своего романа. Я почти в кульминации, в точке, где сюжет переходит от предсказуемого к хаотичному, и у меня есть несколько теорий о том, что произойдет. Выяснить, права ли я, — лучшая часть любого процесса чтения. Как будто я решаю головоломку вместе с героями.

— Что ты читаешь? — спрашивает он, не открывая глаз.

Я загибаю пальцы вокруг верхней части книги, не отрываясь от чтения.

— Уютную тайну. (прим. Уютная тайна (ориг. Сozy mystery) — это поджанр криминальной фантастики, в котором секс и насилие происходят за кадром, детектив — ищейка-любитель, а преступление и его раскрытие происходят в небольшом, социально закрытом сообществе).

— Уютную тайну?

— Да

— А что это такое?

— Это немного похоже на… Агату Кристи. Убийства и приятные ощущения.

— Точно, я почти забыл, что ты одержима настоящими преступлениями.

— Это не совсем настоящее преступление. Преступление как бы случайно.

— Расскажи мне о сюжете.

И я рассказываю, лежа под зонтиком. Я рассказываю ему о главном детективе и о том, как она вернулась в родной город, только чтобы обнаружить, что ее бывший хранит секреты, и что мальчик, который дразнил ее в школе, стал ее замкнутым, но привлекательным соседом, а потом исчезает подросток, и…

Филипп прерывает меня.

— Ты пишешь такие истории?

— Я знала, что ты попытаешься вытянуть из меня эту информацию.

— Я выясню это до того, как мы покинем остров, — говорит он, заложив руки за голову. — Что ты хочешь написать дальше?

Я закрываю книгу, совершая худший из всех поступков. Собакоубийство. Может быть, поговорить с ним об этом будет не так уж сложно. До сих пор он меня поддерживал, и… ну, через несколько дней он снова станет незнакомцем.

— Вообще-то я планирую написать что-то, вдохновленное этим курортом.

Его глаза загораются.

— Правда?

— Да.

— Интересно. Расскажи мне об этом

И я рассказываю. Я рассказываю о людях, которых видела, — о спорящих сестрах, о богатой паре на пляже — и обо всех теориях, которые у меня есть для них. Филипп смеется над некоторыми из них и высказывает предположения по поводу других.

Однако я не рассказываю ему о загадочном персонаже-бизнесмене.

— Это та самая? — спрашивает он. — Попробуешь ли ты снова отправить ее в издательство?

Я смотрю на книгу в своей руке, на крошечное название издательства на корешке. Мне легче смотреть на книгу, чем ему в глаза. По крайней мере, пока я произношу эти слова.

— Скорее всего, нет. Я же говорила тебе, что не справилась с издательской частью. А теперь… теперь я не уверена, что это стоит делать снова.

Произнести это вслух оказалось легче, чем я ожидала.

— Ну, — говорит он. — Люди постоянно терпят неудачи.

— Правда?

— Да. Это часть игры. Временами ты проигрываешь. Но это не значит, что ты перестаешь играть. Ты выходишь снова и снова, и, возможно, в следующий раз ты выиграешь. А если нет, что ж… значит, игра еще не закончена. — Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Сколько в мире издательств?