Что сделала Синди?

У нас с ней не было ни одного нормального разговора с того взрывоопасного дня в ноябре.

Это она спряталась за продуктами! Я только что поняла, что не должна была писать тебе об этом. ПРОСТИ! Наслаждайся прекрасным Барбадосом и забудь обо всех здесь, в Пайнкресте. Пришли мне фотографию пляжа, а я поплачусь над своими распухшими лодыжками.

Я фотографирую свои ноги в шезлонге вместе с прекрасными волнами на заднем плане. Вдалеке мирно покачиваются две парусные лодки. Мой телефон быстро пикает от ее ответа.

Ты заслужила это.

Я откидываюсь в шезлонге и стараюсь не думать о Синди. И о Калебе тоже. И уж точно не о них двоих вместе. Нет, я не хочу видеть этот образ здесь.

Счастливое место. Это мое чертово счастливое место и отпуск моей мечты.

Мне это в какой-то мере удается. Мне помогает успокаивающий голос моего любимого подкастера, рассказывающего о жутком двойном убийстве. Для Калеба это никогда не имело никакого смысла, как и мое увлечение настоящими преступлениями. Но его уже нет, а подкаст все еще существует, так, кто же на самом деле служит мне лучше?

Оставь это, говорю я себе. Ты в отпуске.

Вместо этого я наблюдаю за людьми. Смотрю на других туристов на пляже. Пара пенсионеров через несколько стульев от меня спит в своих шезлонгах. Еще дальше молодой человек усердно мажет лосьоном для загара спину молодой женщины.

Вероятно, молодожены.

Резкий голос прорывается сквозь мой мирный подкаст. Кто-то разговаривает по телефону. Поскольку я любопытная, я уменьшаю громкость, чтобы лучше подслушивать, и поворачиваю шею.

Это голос Филлипа. Он снова идет вдоль береговой линии, в плавках, без рубашки и с наушниками Bluetooth в ушах. Резкие черты его лица очерчены. Он с кем-то спорит.

Он проходит по пляжу один раз. Затем дважды. А затем, в последний раз, поворачивается спиной к океану. Его руки скрещены на груди.

Я поднимаю руку и слегка помахиваю.

Его взгляд падает на меня. На мгновение я не знаю, признает ли он меня. Но потом он кивает — резким движением подбородка, так непохожим на ту раскованность, которую я наблюдала в нем на палубе катамарана.

Я увеличиваю громкость своего подкаста и откидываюсь на спину. Мое бикини сегодня темно-синего цвета с маленькими белыми точками. Вполне приличное. И я загорела чуть больше, чем в прошлый раз, благодаря круизу.

На меня падает тень, и я поднимаю глаза.

— Привет, — говорит Филипп, его наушники исчезли.

Я выпрямляюсь в шезлонге.

— Привет, — говорю я. — Хочешь присесть?

Он смотрит вниз на свободный шезлонг рядом с моим, как будто это его оскорбляет. Но потом он вздыхает и садится.

— Да.

— Все в порядке?

— Да, — говорит он и кладет свой телефон лицом вниз на кресло с большей силой, чем нужно.

Я решаю искусить судьбу и воспользоваться проверенным методом. Он успокаивал многих людей. В основном это были детсадовцы, а не взрослые мужчины, у которых денег больше, чем ума, но я все равно попробую.

— У меня такое чувство, что ты чувствуешь себя не лучшим образом, — говорю я. — Если хочешь поговорить об этом, я хороший слушатель. Но это совершенно нормально, если ты не хочешь.

Филипп смотрит на меня так долго, что мне становится не по себе. На его лице только суровость, словно я противник за столом переговоров. А разве адвокаты вообще ведут переговоры? Признаюсь, большинство своих представлений об их работе я почерпнула из телевизионных шоу.

Затем он кривит губы.

— Ты используешь на мне голос своего учителя, не так ли?

— Да. Это сработало?

— Нет. Но это было впечатляюще.

— Черт, — говорю я. — Если бы только тебе было пять лет.

Он фыркает и проводит рукой по шее.

— Ты могла бы подарить мне ножницы, и я бы снова был счастлив.

— Обычно я ношу с собой парочку, — говорю я, и это чистая правда. — Иногда у меня также есть клеевой пистолет или блестки. Уверена, ты мне не поверишь, но есть очень мало проблем, которые не может решить немного блесток.

В его темно-синих глазах появился огонек.

— Мне придется подумать об этом, если я в ближайшее время пойду в суд.

Моя улыбка расширяется.

— Судья был бы так впечатлен.

Он проводит рукой по своей челюсти.

— Добавь несколько наклеек в отчеты об уликах.

— Я обнаружила, что золотые звезды могут быть очень мотивирующими.

— Я буду иметь это в виду, — говорит он. Напряжение вокруг глаз исчезло, но вчерашняя улыбка еще не вернулась. Он кивает на книгу, лежащую рядом с моим шезлонгом. — Это твой пресловутый путеводитель?

— Да, — говорю я. Он тянется, чтобы взять его, в то время как на моем языке рождается и умирает протест. Вместо этого я достаю наушники и молча наблюдаю, как он перелистывает страницы.

— Вау, — наконец говорит он.

— Я знаю, как это выглядит.

— По крайней мере, здесь нет блесток. — Он перелистывает сильно аннотированную страницу. — Золотых звезд тоже нет. Но посмотри, ты использовала маркер. Я и не знал, что он пишет на таких страницах.

— Тебе нужно купить особый вид, — пробормотала я.

Он пролистывает очередную страницу. Там есть крошечные флажки, отмечающие важные моменты. Для случайного наблюдателя я должна выглядеть полным безумцем, раз проделала столько исследований перед поездкой.

— Значит, ты действительно изучаешь остров для будущих съемок фильма или чего-то подобного? — спрашивает он. — А медовый месяц — это уловка? Скажи мне правду. Ты действительно под прикрытием.

Я качаю головой.

— Хотелось бы, чтобы так оно и было. Я просто немного зациклилась.

— Я скажу. — Филипп останавливается на особенно аннотированной странице. — Здесь есть звездочки. Смотреть подробнее в… нет. У тебя есть еще информация?

— Просто несколько ссылок в онлайн-документе.

— Из тебя получился бы отличный помощник юриста или ассистент, — говорит он.

— Спасибо?

Он поднимает на меня глаза.

— О, я не имею в виду… просто ты очень внимательна. Это был комплимент. Такое ведение записей впечатляет.

— Спасибо. — Я играю с краем пляжного полотенца, на котором лежу. — Эта поездка стала моим спасательным кругом после всей этой «недосвадьбы», понимаешь? По крайней мере, мне так казалось. Я хотела быть настолько подготовленной, насколько это возможно. Честно говоря, возможно, я немного перестаралась.

Он закрывает путеводитель.

— Ну, ты провела в десять раз больше исследований, чем я. Нет, в сто раз.

Я улыбаюсь.

— Значит, ты не планировал свой маршрут на двоих?

— Боже, нет.

— Значит, это сделала твоя бывшая, — говорю я, снова азартно улыбаясь.

Он качает головой.

— Нет, мы воспользовались услугами профессионала.

Мой рот складывается в крошечную букву "о". Я не могу представить, как жить жизнью, когда для планирования отпуска привлекаешь кого-то другого. Наши пути никогда бы не пересеклись в Штатах. Даже если бы мы жили в одном городе, нас все равно разделяли бы две страны.

— Ого, — говорю я. — Они снабдили тебя собственным путеводителем?

Он фыркает.

— Нет. Просто восемь страниц маршрута с соответствующими деталями бронирования каждой экскурсии.

— А заголовки хотя бы были выделены?

— Нет, — говорит он. — И блесток было шокирующе мало.

Я бросаю на него взгляд, полный насмешливого возмущения.

— Извини, что говорю, но, по-моему, тебя просто развели. Я бы не стала нанимать их снова.

Он усмехается — это первый звук радости, который я от него добилась.

— Точно, — говорит он и снова опускает взгляд на свой телефон. Переворачивает его, потом снова, как будто ему невыносимо смотреть на экран. — Ты любишь ловить рыбу, Иден?

— Рыбачить?

— Да. Удочка, леска, наживка.

— Я знаю, как это делается, — говорю я, и в его глазах что-то искрится. — Но я пробовала это всего один или два раза, когда была ребенком. У моего дяди был домик в лесу, рядом с озером, и мы иногда ходили туда.