— Себя. — ответил я.

Зои усмехнулась.

— Не пытайся, себя обмануть не получится.

Она права, да, но… Но. Я вынужден обманывать всех: и себя, и ее, и Миру. Снаружи послышался звук двигателя, который стих, и через некоторое время раздались приближающиеся шаги и голоса: я узнал голос Ветра, второй был мне не знаком. В подвал спустились парень и девушка, такие же молодые, как Ветр, парень был худ и жилист, высокого роста, одетый в одежду, сшитую из лоскутов темных цветов, за плечом у него висела однозарядная винтовка, собранная из мусора, но добротная, и по ней было видно, что ее любят. Девушка была небольшого роста, с развитыми плечами и ногами, я сразу понял, что она сильна, и быстра: опасный противник. Взгляд прищуренных глаз внимательный, от нее не скроется ни одна деталь. Одета так же, как Бафл, вооружена пистолетом, заткнутым за пояс. Окинув меня внимательным взглядом, пара ушла в комнату за занавеской.

Зои поднялась, и ушла в другую, отгороженную занавеской комнату, и вскоре вернулась оттуда с вялой вареной картофелиной размером с кулак, и протянула ее Мире, та схватила угощение, и принялась быстро есть. Когда осталась примерно четверь, она тормознула, с трудом сглотнула, посмотрела на меня, и протянула остаток картошки. Я улыбнулся, и отрицательно качнул головой, она выжидательно посмотрела на меня, но я еще раз мотнул башкой, и только тогда она доела оставшееся. Заботится, чертовски приятно!..

Следом Зои принесла две литровые бутылки с топляком, и поллитровую бутылочку с водой, которую протянула Мире. Та сцапала бутылочку, и прижала ее к себе, а я взял топляк и отправился на улицу.

— Только бутылки верни. — попросила меня женщина.

— Обязательно.

Вылив топливо в бак, я понюхал горлышко, и с удивлением понял, что топляк на основе пшеничного спирта. Однако. Эти технологии местным не доступны, значит есть какой-то чистый, который понимает в этом деле. Я вернулся в подвал, и протянул бутылки Зои.

— Спасибо, ты очень добрая женщина.

Она улыбнулась уголком губ, и кивнула.

— Малышка, скажи спасибо за еду, мы уезжаем.

— Спасибо. — как-то неуверенно обронила она, поднялась вслед за мной и потопала к выходу.

— Ты не тот, за кого себя выдаешь. — уверенно сказала Зои.

Я улыбнулся ей, и вышел. Знала бы ты, добрая женщина, насколько я не тот, за кого себя выдаю… И хорошо, что не знаешь. Мира уже сидела в багги, в правой руке она держала бутолчку с водой, а левый кулачок был сжат: она держала монетку. Надо ей сумку какую найти… Но где? Я так понял, местные собиратели промышляют без сна и отдыха, а значит уже вынесли все. Вообще все. Надеюсь, нам повезет, и мы найдем горшочек с золотом. И без всяких репликонов.

Развернув машину, я двинул обратно к трассе. Ориентиры трогг запомнил, подскажет, поэтому можно голову не включать. И все же… Как поменялся мир. У Миры есть только две ценности, вода и монетка, но она их считает сокровищем, потому что до этого у нее небыло ничего. Вообще ни-че-го. Только одежка. Я вспомнил детей своего времени, которые орали и бросали вещь, если им купили что-то чуть хуже, чем они хотели. Не ценили люди то, что имели, ох не ценили… Но все познается только в сравнении, и чтобы это понять, надо все потерять. Там можно было что-то найти, что-то выпросить, что-то украсть, но разжиться необходимым. Тут этого всего просто нет. Не собирают только камни, все остальное подметают под чистую.

Занятый своими размышлизамами, я доехал до разъезда, и свернул направо. Почти сразу увидел деревню, про которую говорила Зои, а это значит — мы на верном пути. Я сбросил скорость. Места тут хоженные, это точно, но… Вдруг? Я свернул налево, где были совсем развалившиеся домики, и явно не хожено.

“Тут живут дети матери, непомнящие ее”, предупредил меня трогг.

Это он про черных, чтоли? Ладно, черные медлительны, не самые страшные, хоть и отоварить их нечем. Я одним глазком только посмотрю… Выбрав развалюху, все заросшую колючим кустарником, я остановился, и развернул машину. Иметь пути отхода — это очень важно.

— Малышка, подожди меня тут. — сказал я, заглушил мотор, и выбрался из багги.

— Ссять пойдешь? — заинтересованно спросила она.

— Нет.

— Копать? Тогда я с тобой! — она посмотрела на свои занятые руки, и приуныла.

— Ты лучше тут побудь, а если кого увидишь — позови меня. — попытался я приземлить девчульку, чтоб она никуда не сорвалась.

Та задумалась, сдвинув брови, и сдержанно кивнула. Понимает важность задания, да. На нее рассчитывают, и она не может подвести. Хорошая девчонка, все-таки, надежная. Закинув ружье за спину, я проверил пернач, и пошел к кустам, за которыми виднелось окно просевшего дома. Крыша провалилась внутрь, стены покосились, но сруб еще держался, хоть и лежал на земле, видимо фундамент утонул. Кусты оказались сложной преградой, хоть и сухие, но ломались они тяжело, и оставляли кучу заноз на руках. Кое-как пробившись к окну, я заглянул внутрь: ничего хорошего тут нет, по крайней мере сверху. Потолок рухнул, завалив центр комнаты, пространство осталось только вдоль стены, но и тут меня ждала только трухлявая тумбочка, которая держалась исключительно на честном слове. Когда я попытался влезть в окно, она крякнула, и рассыпалась, а я чуть не ушел под отсыревшие доски пола, которые провалились под моей ногой. Мать вашу! План был хорош, но не удался. Я внимательно осмотрел все, до чего мог бы дотянуться, но это был только мусор, ничего ценного.

Сплюнув с досады, я вылез обратно. Неудача. Ладно, еще попытка. Домик по соседству был кирпичный, а значит шансы найти что-нибудь с одной стороны возрастают: он целее, а с другой стороны падают, ибо он целее, а значит наверняка уже все украдено. Но раз я тут, надо зайти! Сказано — сделано. Я добрался до окна, и заглянул внутрь. Ну, нет, никого тут небыло. Ну, как “никого”. Грабить точно не приходили. А вот внутри кое-кто таки сидел. Черный. Уродливая, раздувшаяся и чем-то похожая на логотип “мишлен” туша занимала практически все пространство комнаты. Черный смотрел мне прямо в душу, я видел его блестящие глаза. Секунды четыре мы играли в гляделки, потом я сдался: максимально быстро, но стараясь не зацепить кусты и не оставить на них клочки шкуры, я вернулся к багги, и запустил двигатель.

— Неудачно? — с сочувствием поинтересовалась Мира.

Ну, как сказать… Ничего не нашел — неудача, ноги унес и шкура целая — удача. В среднем — ни то ни се.

— Можно и так сказать. — неопределенно брякнул я, и рванул по улице.

Вернувшись на относительно наезженную дорогу, я двинул дальше. В соседнем поселке химики, и если не сворачивать — я не промахнусь. Ну ок. Так и сделаем. Проехав деревню, я выехал в поле. Старая, когда-то асфальтированная дорога вела по небольшой возвышенности, и скоро я уперся в бетонный, удивительно сохранившийся мост. Выщербленный бетон потрескался, но конструкция все еще держалась, я постарался проскочить его не тормозя, только ловко лавируя между ямами на полотне дороги, и надеясь не упасть в высохшее русло, по которому текли вялые ручейки.

Чуть дальше справа был черный лес, в котором было много поваленных деревьев. При этом, я заметил, что упали они не сами, что-то им помогло. Возможно, брат Торчиллы?.. Но встречаться с ним не хотелось. За лесом опять поля, с чахлыми кустарниками по бокам дороги, а затем снова черный лес, густой справа, и редкий слева. И я опять заметил в лесу следы кого-то большого, самого его видно не было. Старые следы? Тот, кто их оставил, здесь больше не живет? Не знаю. Да и знать особо не хочу. Мне нужен топляк, остальное слабо интересует.

Вскоре показалась развилка, уходящая налево дорога не выглядела наезженной, в отличие от той, по которой я ехал, да и помня слова Зои, сворачивать я не стал. Проехав дальше, я увидел что дорога, уходящая левее, вела к заводу. Очень мрачное место… Вскоре лес кончился, проехав по мосту над старой железной дорогой, по правую руку у нас были трехэтажные дома из светлого кирпича, а слева — руины частного сектора. А между всеми этими достопримечательностями я увидел его — цех химиков.