Остер развернулся и пошел в сторону дверей, за которыми бушевал Совет. А Луи… ненадолго прикрыл глаза, вспоминая Ивэна. Его сияющую улыбку и то, как он уцепился за шею, не желая отпускать на Совет. Горло сдавило, когда Луи вспомнил его наивные детские слова: «Я подслушал, что вы с мамой хотите пожениться… Значит, ты будешь моим папой, да Луи?»

А потом Ивэн помедлил. Умолк, и его маленькое личико посерьезнело. Он тряхнул волосами и заявил: «Но я не хочу, чтобы Флоран уезжал из дворца! Он обещал мне показать театр с животными и читать сказки… Он стал хорошим, Луи! Скажи, он не бросит меня из-за того, что ты станешь моим папой? Я не дам вам обижать Флорана! Ты однажды его обидел, и он чуть не плакал. А я утешал его тем вечером, когда мы помирились. Обещай, Луи, что Флоран останется со мной, во дворце! Обещай, Луи, обещай…»

– Я выполнил свое обещание, малыш, – сказал Луи сам себе, немного грустно усмехнувшись, поглядев на дверь, за которой скрылся Остер. – Флоран теперь точно никуда не денется из дворца. Этой птичке не упорхнуть из золотой клетки.

Луи покачал головой, прежде чем вернуться на Совет. Наверное, такой поступок сочли бы безумным? Если ради соперника в благодарность он поклялся вечно служить другому королю. Что ж. Никто не поймет, никто не поверит, что Луи сделал это и ради сияющих глаз Ивэна. Которого полюбил как родного сына. И попросту не мог обмануть его ожидания. Не мог погасить этот яркий огонек в глазах ребенка, еще верящего в счастливые концы. Огонек веры в Луи и доброту окружающего его мира.

– Пришло наше время собирать камни, – усмехнулся Луи, подумав о Флоране, и уверенным, чеканным шагом направился на Совет.

Лотти улыбнулась, вспомнив слова Луи: «Я хочу сделать тебе сюрприз… Скажи любое свое желание, я выполню!»

Стыдно, но ей в голову пришла именно эротическая фантазия. Она связала ее с сюрпризом и выдохнула на ухо Луи:

– Не сопротивляйся. Я хочу отвести тебя в особенное место.

– Я согласен. Дай мне время, и я пойду с тобой куда угодно, – голос Луи стал хриплым и завлекающим.

Они договорились, что он заглянет к ней в покои. И когда послышался негромкий стук в дверь, Лотти выскользнула в коридор и набросила черную повязку на глаза Луи.

– Идем за мной, – шепнула она и повела за собой за руку.

Луи послушно пошел следом. Они шли молча по каменной лестнице в полутьме. В руке дрожала свеча. Лотти хлопнула тяжелой железной дверью и втолкнула Луи в темноту, предвкушая это… особенное свидание. На которое ее позвал он. Но сюрприз ему устроила все-таки она.

Луи удивленно коснулся кончиками пальцев повязки на глазах. Черная ткань не пропускала ни малейшего отсвета, хотя он слышал, как Лотти взяла свечу. Было сложно сориентироваться, но он ощутил под ногами ступени, втянул носом запах сырого камня.

– Особенное место… – задумчиво проговорил Луи. – Что же ты задумала, Лотти?

На его губах играла легкая улыбка. Он бесконечно доверял Лотти. Но при этом знал, что попаданка способна на такие фантазии и придумки, что ни одной распутнице Алиенора в голову не пришли бы! Вот только… Лотти нравилась ему не только в постели. И об этом он собирался заявить ей на этом свидании, но она вдруг перехватила инициативу, чертовка!

Лотти загадочно усмехнулась и подвела Луи к стене. Негромко звякнула цепями, поиграла ключом от оков. И приказала Луи на ухо:

– Подними руки. Хороший мальчик.

Холодный металл сомкнулся на запястьях Луи. А Лотти тем временем опустилась на корточки и надела оковы на лодыжки Луи. Таким образом сковав его полностью. А потом сорвала с глаз Луи повязку и довольно улыбнулась, поставив свечу на каменный уступ.

– Добро пожаловать в подземелье, Луи. Готова поспорить, такого свидания у тебя еще не было! – Лотти прильнула к Луи всем телом и потерлась о него.

Ее горячие губы обожгли его в жадном поцелуе. А потом она отстранилась и заглянула в глаза Луи уже серьезно. И провела ладонью по щеке Луи.

– Я хотела сказать… я помню, что твои воспоминания о подземелье очень печальные. Но я хотела показать тебе иное. Неважно, где ты находишься. В уютных дворцовых покоях или в сыром подземелье. Важно то, что мы теперь рядом друг с другом. И я хочу, чтобы у тебя остались в голове только самые светлые воспоминания обо мне. Поэтому можно я сотру твои плохие воспоминания? И заменю их хорошими и светлыми. Ну… или жаркими?

Луи удивленно осмотрелся по сторонам. Никогда не мог бы подумать, что Лотти приведет его сюда, в подземелья! И что… набросит цепи оков, как на своего пленника. Его зрачки расширились в отсветах факела, когда он посмотрел на Лотти. От ее слов его сердце билось чаще. От того, что она хотела залечить даже мельчайшие царапины в его сердце.

– Ты невероятная… – прошептал Луи одними губами, неосознанно, как бабочка к огню, потянувшись к Лотти в цепях, но потом улыбнулся уже лукаво. – И какие же у тебя планы на своего пленника? Я весь в твоих руках, Лотти. Позволишь мне поцеловать тебя?

Мурлыкнув это, Луи слегка выгнулся в своих оковах. Под одеждой его кожа, по ощущениям, стала чувствительнее в разы – по венам пробежал огонек разгорающегося желания.

– Не просто позволю поцеловать. А еще и прикажу это! – Лотти попыталась проговорить эти слова в рамках игры строгим голосом, но у нее не получилось, и она мелодично рассмеялась.

Лотти сама прижалась всем телом к Луи. Потерлась о него, как кошка. Призывно звякнули цепи. Он не мог обнять ее. Не мог даже двинуться. Сейчас все решала только она. Но он мог… поцеловать ее. Что он и сделал, накрыв ее губы своими в горячем и сладком поцелуе.

– Конечно же, взять тебя. Как своего пленника. Своего раба, – лукаво выпалила Лотти и провела с нажимом по низу живота Луи, ощутив его возбуждение.

«Ого… – подумала она. – Быстро он завелся. Только от грубого камня подземелий и оков на запястьях? Или еще и от близости моего тела?»

Лотти медленно срезала рубашку на Луи, оставив его пока в брюках. И припала к обнаженному телу. Ее губы скользнули по его коже, оставляя поцелуи. Легкие укусы-метки. Она скользила по ним языком, будто извиняясь за едва ощутимую боль, которую причиняла Луи.

Луи податливо изогнулся навстречу Лотти, когда она срезала с него тонкую рубашку. Прохладный воздух к горячей коже – этот контраст заставил коротко схватить воздуха, мурашки побежали по телу. Луи изогнул шею, откидываясь затылком на грубый камень, поддаваясь поцелуям Лотти.

– Как я могу отказать своей королеве… – промурлыкал он.

Луи потерся всем телом о нее, насколько только позволяли цепи. С его губ сорвался рваный вздох. Лотти безумно заводила его. Он поджимал пальцы от желания коснуться ее, погладить по щеке, отвести шелковый, мягкий локон, прихватить за талию, прижимая ближе… Но ничего из этого не мог сделать пока что.

Лотти отбросила рубашку от Луи в сторону и провела языком по шее, чертя дорожку. Ее пальцы прихватили его грудь, поиграли с сосками. Но долго терпеть она не могла. Лотти буквально обхватила своими бедрами его и натянула цепи, заставляя его изогнуться.

– Поддайся мне, моя радость, – промурлыкала она на ухо Луи. – Отдайся своей королеве.

Лотти терлась бесстыдно бедрами о низ живота Луи, чувствуя, как его член напрягается все больше. Но брюки она не снимала с него нарочно. Пусть помучается.

Лотти прихватила в легком поцелуе-укусе мочку его уха и погладила ладонью живот, оставляя царапины. А потом обхватила его член прямо поверх ткани брюк. И сделала несколько движений, сжимая пальцы.

– Проси меня, мой Луи. Освободи свое тело. И я подарю тебе наслаждение, – ее шепот окутывал Луи искушающей дымкой, а глаза в свете свечи поблескивали так ярко.

Он дернулся в оковах так, что цепи звякнули. Всем телом, в едином инстинктивном порыве. Прижаться к Лотти, обхватить ее руками, поджать пальцы на ягодицах и развести ее бедра, чтобы взять вот так, навесу, прижав спиной к каменной стене… Так было в фантазии Луи. А в реальности он был растянут на грубом камне, как бабочка, приколотая к бумаге. И не мог шевельнуться, коснуться, обнять.