***

Столица Бервест, Первый квартал, «Игла»

Идан

В прохладном помещении с работающими кондиционерами мне становилось жарко. А причиной заполыхавшего внутри огня стала Мирослава.

Я смотрел на экран тача и не мог отвести взгляда от обнаженной девушки, стоявшей под струями воды: изящная талия, гибкая спина с тонкой линией позвоночника, девичьи ладони, соблазнительно гладящие упругую грудь, тонкая шея и розовые, слегка приоткрытые губы, по которым стекала вода и которые мне безумно хотелось поцеловать.

И если бы не сгустившийся пар, что тонкой пленкой осел на стеклянные стены душевой кабины, то я бы воспламенился подобно костру, в который подбросили пороху, и меня было бы уже не остановить.

Ко Крарху подальше я отключил тач и спрятал его в карман брюк. Обратил взгляд на переговаривающихся членов администрации, потом на стопку бумаг перед собой и тихо вздохнул. Настроение было не рабочее. Мне хотелось побыстрее закончить это квартальное заседание и вернуться в свою квартиру, чтобы залезть в постель, впитавшую в себя запах Мирославы, и наконец… отпустить напряжение.

Но судьба не настолько благосклонна ко мне. Бездново собрание растянулось на весь рабочий день.

Здание Иглы я покинул, когда пламенеющее солнце спустилось к горизонту и окрасило зеркальные высотки в огненные оранжевые тона. Закат был настолько густым, что вся столица, казалось, окунулась в багрово-апельсиновые оттенки.

Я любил, когда город утопал в красках природы. Тогда флайты, дома, дороги — вся эта ненужная мишура — становились единым целым с небом над головой. В такие моменты и дышать было легче, и даже городской воздух, казалось, становился чище.

На встречу двенадцатых я объявился, когда уже стемнело. Припарковал флайт у особняка, построенного за стеной и защищенного наилучшими охранными системами. Этого места не только не существовало на карте, но и обнаружить его не могли ни вертофлайты, ни элитные подразделения городской стражи.

В просторном зале на втором этаже собралась вся Бервестская стая.

Пушистик привычно стоял у барной стойки и до блеска натирал свои антикварные пистолеты. Анна с невозмутимым выражением лица расположилась на софе и что-то читала в таче. Рядом с моей личной ассистенткой сидел Колян и не сводил с нее глаз. В руках у Коляна был букет белых роз. Каждый раз этот идиот приносит с собой цветы, и все никак не решается подарить их своей пассии.

Нашу компанию по несчастью завершала последняя парочка: Рив и Торн. Хотя, назвать их парочкой язык не поворачивался. Девушка безуспешно крутилась возле двенадцатого, а тот даже не замечал ее намерений. Вот как сейчас, Рив сидела у него на бедре и обнимала за шею. А Торн не обращал на нее никакого внимания.

Это меня бесило. Хотя нет, не это. С недавнего времени меня бесил сам Торн.

Двенадцатый перевел взгляд с визора, встроенного в дальнюю стену, на меня и приветствовал:

— Ну здравствуй, первый.

Остальные тоже обратили внимание на меня. Только я не спешил начинать разговор. Сначала прошел за барную стойку, снял с полки бутылку медовицы, подаренной местными ведьмами, наполнил бокал наливкой, сделал несколько больших глотков. Медовица согревала изнутри и успокаивала. Ребята ждали, когда я заговорю, но я молчал и смотрел на Торна.

Раньше двенадцатый бесил меня своим характером. В нашу первую встречу он был похож на мальчонку с раненой душой. Он даже не сопротивлялся, когда ему сказали, для чего притащили в лабораторию. А во время опытов, которые заставляли всех нас кричать от боли, двенадцатый не произнес ни звука.

Даже после того, как мы с помощью доктора Радовой выбрались из-под влияния политиков, стали независимыми и образовали группу, Торн просто слонялся рядом с нами, как отбившийся от стаи волчонок. Он был похож на опустошенную куклу. Ни чувств, ни эмоций, ни даже слов. Только спустя несколько лет, когда наша компания обзавелась деньгами, властью и связями, а времена опытов казались далеким прошлым, двенадцатый впервые заговорил. Тогда-то мы и узнали его имя.

Торн Громов. Единственный из всей стаи, на кого не распространялось влияние моей силы альфы. Не то, чтобы мне приходилось когда-то воздействовать на ребят внушением альфы, но я чувствовал, чью волю я мог сломить, а чья была непоколебима.

Это могло значить лишь одно — Торн равен мне по силе или же… он был сильнее меня.

Двенадцатый спокойно встретил мой взгляд и, не отводя глаз, стал смотреть на меня. Это бесило.

Бесхребетный. Эгоистичный. С профессией как у девчонки. И если бы не его влиятельные клиенты, которые в восторге от картин, созданных Торном, и которые открывают нам двери в высшие круги общества, то я бы уже давно выкинул его из нашей компании. А Рив никуда бы не делась — девчонка была под контролем моей силы, я бы сумел остановить ее.

— Как Мирослава? — спросил двенадцатый.

Зверь внутри меня грозно прорычал. Ребята напряглись. А Торн как был спокойным, таким и остался.

Я первый нашел Мирославу, и двенадцатый не имеет права смотреть в ее сторону. Бесит. Бесит. Бесит.

Разозленный зверь внутри меня продолжал скалиться, и опустошенный бокал медовицы не помог успокоить ни его, ни остудить мой пыл.

Анна недовольно цокнула языком и отложила тач в сторону.

— Все нормально с твоей Мирославой, — ответила она за меня. — Девочка находится под присмотром моих ребят. С работы ее не уволили. Она, кстати, все еще там, в приюте.

— Хорошо, — кивнул Торн. — Охрану за ней оставьте мне.

Анна пожала плечами и повернула голову в мою сторону. Рив недовольно прорычала подобно обиженному волченку и слезла с колена двенадцатого, потом сложила руки на груди и вперила в меня злобный взгляд.

Торн обратился ко мне:

— Ты ведь не против?

В следующий миг бокал в моей руке треснул. По залу разнеслось эхо падающих на кафель осколков стекла.

— Против, — отрезал я. — Мирослава — сестра моей девушки и ее безопасность является моей прямой обязанностью.

Двенадцатый напрягся.

В зале повисла гробовая тишина, и только наше с Торном тяжелое, напряженное дыхание нарушало ее.

Внезапно Рив развернулась к двенадцатому и стала на него наезжать:

— Почему ты такой упрямый⁈ Первый сказал, что присматривает за девчонкой. Зачем еще и тебе за ней смотреть? Совсем с ума посходили! Да, Мирослава необычная девушка, может быть даже и не человек. И этот ее запах, от которого кружится голова, если честно, меня напрягает. Вместо того, чтобы делить ее, лучше бы сначала разобрались с нашими проблемами. Вон, вчера ночью чуть не прикончили нашего альфу, — Рив указала на меня ладошкой и продолжила вопить: — а вы, кабели, не можете перестать пускать слюни на Мирославу. Надоели!

Рив красноречиво махнула руками и плюхнулась на софу между Коляном и Анной, принялась бурчать что-то себе под нос.

— Малая всегда отличалась тактичностью, — съязвила Анна.

От ее комментария щеки Рив залил багровый румянец. Вторая опустила взгляд и замолчала, понимая, что только что повысила голос на альфу.

— Прости, — едва слышно сказала она и посмотрела на меня исподлобья.

— Первый и последний раз, — строго ответил я.

Рив кивнула.

— Думаю, вторая права, — сказал я, обращаясь ко всем. — Необходимо понять, кто наш враг и как много он знает о нас. Потому что если бы не странная сила Мирославы, то, возможно, сейчас вы были бы на моих похоронах. — Я вышел из-за барной стойки. Разбитое стекло трещало под ногами. Я обратился к Анне: — Как много тебе удалось узнать о семье Матссон?

Время тянулось к полуночи. Я гнал свой флайт на место встречи и отсчитывал секунды. Предвкушал увидеть ее. Внутри меня все трепетало, как у юного мальчишки. Я был сам не свой. И зверь в этой ситуации тоже не отличался терпением. Он тихо скулил, понимая, что осталось пролететь два квартала, спуститься на нижнюю магистраль и там, на остановке, она будет ждать нас.