Стоял и привлекал своим присутствием лишнее внимание.

По-другому просто не могло быть. Там, где появлялся этот мужчина, моментально начинался ажиотаж среди женской половины населения. Ни одна девчонка не могла пройти мимо Идана без кокетливой улыбки на лице.

В то время, когда оборотень был покорителем женских сердец и их же ночной фантазией, я ненавидела его. За то, что разбил сердце моей сестры. За его непробиваемый, упрямый характер. За его мужской шарм, за привлекательное тело, за его голос с редко пробивающейся в ней хрипотцой и за то, что возомнил себя королем этого мира и постоянно всем приказывает.

Но больше всего я ненавидела его за то, что он вызывал во мне бурю эмоций. Я воспламенялась, как фитилек, выброшенный в море из огня. Забывала про свою логику, свои обещания самой себе, про свою сдержанность. Забывала про все на свете, кроме нашего с ним поцелуя.

Увидев меня среди толпы, покидающей ресторанчик, Идан направился ко мне.

— Ради приличия мог бы куртку на плечи накинуть, — пробурчала я, наматывая на шею шарф.

Оборотень промолчал. Лишь взял меня за руку и потянул ко флайту. Его ладонь оказалась горячей, и держала меня крепко. Я не стала устраивать сцену посреди городской площади, поэтому проглотила медленно нарастающую злость и позволила ему вести себя за руку.

— Где Колян и Пушистик? Мне они нравятся больше, — сказала я, когда мы оказались в салоне.

Идан промолчал. Казалось, ему было все равно на мои слова. Но я то знала, что это не так. Я ощущала, как беснуется пламя внутри него, чувствовала рычание зверя и видела, как бугрились вены на его предплечьях.

— Тебя родители манерам не учили? Хоть бы привет сказал, — продолжила я.

Почему-то мне хотелось разозлить его так сильно, чтобы он потерял самообладание. Чтобы, наконец, показал свои истинные эмоции.

***

Идан

Мирослава пахла неприлично обворожительно. Такая красивая, милая, беззащитная. И мне безумно нравился ее характер. Колючий, непробиваемый. Такую строптивую девушку я мог добиваться вечно.

Ее очередные подколки лишь разжигали во мне желание остановить флайт посреди магистрали, схватить девчонку и усадить на свои колени, а потом… позволить себе непозволительное.

Но я знал, еще не время. К тому же мне безумно хотелось, чтобы первый шаг сделала она.

— Третий и Шестой на задании, — сдержанно ответил я. — Я был поблизости.

— Жаль, я бы предпочла тебя за сотни и тысячи километров отсюда.

Я промолчал. В то время, как внутри меня разгорался самый настоящий пожар. Эта девчонка умела играть на моих нервах. Больше того, за последние пару месяцев она превратилась в умелого музыканта, которому стоит только открыть рот, как в ту же секунду я готов был его закрыть не совсем гуманными и приличными методами.

Мирослава цепляла меня.

— Тогда тебе некого было бы ненавидеть, — сохраняя спокойствие, произнес я.

— И то верно.

Остальную часть дороги до поселения ковена мы провели в тишине. Я включил тихую музыку. Не для себя, для Мирославы. А сам наслаждался волнительным сердцебиением девчонки. Я был уверен, что тоже цепляю ее.

Прибыв на место, Мирослава как всегда выпрыгнула из флайта и молнией понеслась прочь.

— Куда так спешишь? — бросил ей в спину. — Разве не ты говорила про воспитание.

Девчонка остановилась. Калитка скрипнула, и она направилась ко мне. Встала передо мной на расстоянии одного шага, вскинула взгляд, полный ненависти.

— Спасибо, что подвез, — выдавила Мирослава.

Я улыбнулся.

— Ты невыносим! — прошипела она и сжала кулаки.

— Ты тоже.

Мирослава

Я бесшумно вошла в дом и на цыпочках проскользнула в свою комнату. Выпустила легкий сгусток силы, активировала его заклинанием, и в помещении загорелись свечи. После того, как освоила этот трюк с огнем, мне не нужны обычные лампы, вместо них в моей комнате всегда стояло несколько свечей.

Спать совсем не хотелось, поэтому я сняла с полки парочку массивных томов по мифологии древних и села на кровать, раскрыв перед собой книгу в золотом потрепанном фолианте. И как только Идану удалось утащить эти раритетные книги из архивов и библиотек, до сих пор не представляю.

За чтением время летело быстро. Юрка — моя морская свинка, вылез из домика и полюбопытствовал, чем я тут занимаюсь посреди ночи. Встав с кровати, я вытащила питомца из клетки и опустила на кровать. Юрка любил сооружать гнезда из покрывала и прятаться в них. Маргошка, увидев, что я уделила внимание морской свинке, тут же подскочила со своей мягкой подушки и запрыгнула на кровать. Пришла ластиться.

Когда Юрка скрылся под покрывалом и затих, кошка тоже успокоилась. Питомица наконец отошла от меня и приблизилась ко второй раскрытой книге, стала обнюхивать ее.

В комнате раздалось тихое: «Мяу», и я подняла взгляд с иллюстрации, которую рассматривала, на Маргошку. Та положила лапку на страницу и глядела на меня своими большими зелеными глазами.

«Мяу», — повторила питомица.

— Ну что там? — я решила подыграть ей. — Нашла что-то интересное?

Зная, что где-то тут спрятался Юрка, я осторожно передвинулась к кошке и, убрав ее лапку, прочитала вслух:

— Озеро Страхов.

Передо мной была иллюстрация черного озера, окруженного туманом. И оно очень сильно напомнило озеро из мира Бездны. Такое же пугающее, такое же непроглядно черное, и оно тоже было скрыто густым туманом. Неужели это оно?

— Умничка, Маргошка, — похвалила я кошку, уселась поудобнее и поместила книгу на колени.

Моя питомица ловко запрыгнула на подоконник, а я погрузилась в легенду об озере Страхов.

Оказалось, что из Озера страхов был сотворен подземный мир Мертвых, еще называемый Бездной. Человеческие души в первую очередь оказываются в озере. В воде все их земные страхи становятся реальностью — приобретают тела. Оживают.

Согласно легенде не все души остаются в мире Мертвых, а только те, кто не смог побороть свои страхи. Освободившиеся же души через это озеро, являющееся точкой соединения миров, путешествуют в другие миры или перерождаются на земле.

Я услышала тихий стук и отвлеклась от книги. Маргошка била лапкой по стеклу, пытаясь поймать кружащие за окном снежинки.

Первый снег! Я подскочила с кровати и ринулась к окну. В небе сияла полная луна, освещая двор, деревья и падающие сверху хлопья снега. Они тонким ковром укрывали землю и сверкали в лунном свете подобно маленьким бриллиантам.

Я взяла кошку на руки и задумчиво уставилась на порхающий снег. Я могла смотреть на него вечно. Это успокаивало, и в своих мыслях я уносилась куда-то далеко-далеко, за пределы этого измерения — туда, где царствовал мир во всем мире и все существа жили в гармонии и единстве — в мире моих фантазий.

Однако идиллия продлилась недолго. Перед глазами ярко вспыхнуло, потом снова, я даже не сразу сообразила, что это произошло лишь у меня в голове. Потому что за окном все еще безмятежно кружил снег.

Снова яркая вспышка, и в этот раз за ней последовала резкая болевая волна, распространившаяся по всему телу. И когда боль стала невыносимой, я вскрикнула и упала на колени. Пальцами сжала ковер. Но боль не отпускала. Я чувствовала, как начинаю гореть изнутри. Меня всю затрясло.

Кажется, я лежала на полу и билась в конвульсиях, когда в мою комнату вбежала госпожа Лаварда.

— Голубочка, что с тобой? — ее взволнованный голос проник в мое сознание.

У меня кружилась голова, а тело продолжало плавиться, словно моя кровь постепенно превращалась в огненную лаву.

В голове послышался голос старшей ведьмы:

— Мирослава, сосредоточься на боли! Куда она тебя ведет? Найди источник!

Руки женщины легли на мои плечи, и я заорала от боли. Казалось, то были не руки, а накаленное в огне железо, и оно обжигало кожу, сжигая ее до мяса.