— Чем-то же мы должны заниматься!

— Какое интересное увлечение.

Мы подошли к моему покосившемуся дому.

— С чем тебе помочь?

Я пнула по прилегшему отдохнуть забору.

— А еще у меня крыша поехала.

Ролан засмеялся и потрепал меня по голове.

— Блин, ты посмотри на нее!

— Вижу, вижу! Бревен у нас много, на все хватит. Огорожу тебя со всех сторон.

Стоя на крыльце, я помахала ему на прощание. Ролан тоже махнул и побежал, быстро скрывшись между деревьями.

Утро началось не лучшим образом. Начиная с вопросов об умывании и отсутствии зеркала и заканчивая стиркой одежды. Сплошные неудобства, с которыми я неожиданно столкнулась. Даже не буду упоминать об уличном туалете.

На кухне была плита, но отсутствовали баллоны с газом. Умывалась я холодной водой из ведра. С завтраком вышло еще хуже. Все упиралось в газ, то есть приготовить еду я просто не могла. Были, правда, мысли развести во дворе костер и готовить в котле. Но я боялась даже браться за это дело, потому что я либо дом спалю либо запах привлечет диких животных.

Хорошим решением было сходить в гости. Неподалеку жила Злата, набожная женщина лет пятидесяти. Домик у нее был крепким, сзади находился сарай с домашней птицей, а перед крыльцом росла земляника. Злата оказалось доброй и заботливой. Немедленно усадила за стол, разложила передо мной всякого добра, поставила самовар и села рядом.

Большое удивление у меня вызвал сам самовар. Я первый раз в жизни видела его. А о том, как его растапливают, и говорить не стоит, один смех. В кувшин Злата наложила угля и сосновых шишек. Подожгла щепки, бросила туда же и принялась раздувать огонь. Когда повалил дым, Злата быстро надела трубу и вывела ее в окно.

— Чай, все в диковинку. А оно так-то!

Злата только натирала фартуком блестящие бока своего друга и довольно ухмылялась, глядя на меня.

— Я никогда не была в деревне. Ваша жизнь для меня кажется необычной.

— Это еще что! У нас теперь неподалеку имеется железная дорога. И мыло есть, перестали стирать золой, и крупа всякая. Да, обленились мы. Раньше-то приходилось все самой да самой.

Я намазывала варенья на булку. Ела грибы с картошкой. Запихивала за обе щеки квашеную капусту и вяленое мясо. Я хотела съесть, как можно больше. А хозяйка все открывала банки с солеными огурцами и помидорами и тарелки даже не думали пустеть.

— А у нас все житье-бытье такое! Весной посадка, летом и осенью все сбираем, что дала матушка-природа, а вот уже зимой можно и брюхо нежить в тепле. Только оно зимой, бедное, работает.

— Вы одна живете?

— Одна, одна горемычная... Мужа схоронила, детей схоронила — зверье задрало. Одна осталась век доживать. И не уехать, могилы ведь не увезешь с собою. Так и осталась в тайге, богом забытая...

А потом созрел самовар, и Злата заварила вкусный чай. Ягодный аромат заполнил весь дом и, кажется, я сама вся им пропахла.

— Ты хоть заходи ко мне иногда-то. Я все готовлю и стряпаю по привычке. Весь погреб занят банками с соленьями. Все ими забито. Наверно, уже варенья перепортились, но до них еще добраться надо. Эх, да... Стучит ведь кто-то.

В дом вошла полная женщина с пустой корзинкой в руках. Злата напоминала несушку, а эта была похожа на печку с пирожками. В длинном синем сарафане с лентой под грудью, под ним белоснежная рубашка без пуговиц, прикрывавшая пухлое рыхлое тело женщины. Гладкое лицо и руки, тонкие удивленные брови и аккуратно уложенные волосы в пучок. Я дула на горячий чай и наблюдала за ней.

— Арина, ты что ли? — громко спросила Злата, но не вышла встретить гостью.

Арина тяжело вытерла ноги на пороге и прошла к нам. Корзинку она оставила у входа.

— Здрасьте.

Арина широко улыбнулась. Точно печка! Такая же большая и белая с большим ртом, куда залетают пирожки.

— Что за новая девица?

— Соседка моя, — похвалилась Злата. — Вчера приехала. Жить у нас будет.

— Какими ветрами занесло к нам такую молодуху? Отсюда молодежь бежит, а она приехала.

— Нечего, нечего так говорить. И девки у нас есть и парни. Будет с кем ей дружить.

— Будет ли дружить? Ты посмотри, какие брови соболиные! Краса! За такие девки от зависти порвут на клочья.

— У твоей брови тоже неказистые.

— А все-таки не соболиные.

Злата налила ей чаю и та ненадолго замолчала. Арина была любительницей поговорить и посплетничать. Сначала рассказала о местных ребятишках, которые опять дрались, потом выяснилось, что у цыганки Ульянки утащили платок, и в конце вспомнила, что пришла за яйцами, а не чай пить. Злата собрала корзинку и та убежала.

— Больно уж Арина мечтает дочь выдать замуж. Только вот девица не торопится. Оно и правильно. С матерью живет, хозяйство ведет, а тут еще за мужем и детками следи. На что молодой грязные пеленки и распашонки.

Злата сделала хитрое-прехитрое лицо.

— Самой-то хочется замуж?

— Нет, конечно. Тем более вы говорите, что там делать нечего.

— Нечего. Но придется, доля наша такая. Пока молодая, надо быстро найти, а жалеть уже будешь потом, когда зрелость наступит.

И сама же засмеялась. Чтобы не разговаривать на неинтересные темы, я решила больше узнать о Немой Долине.

— А я на работу хочу устроиться.

— К Киму?

— Нет, он не берет. Предложил спросить насчет работы у Вальтера. Можете рассказать о нем?

Злата испугалась и перекрестилась.

— Лучше к Ульянке сходи. Она возьмет. Не возьмет, так я с ней поговорю. Только не к этому проклятому! Тьфу, прости господи! Даже не думай.

— А что не так?

— И этот Ким тоже хорош, чурбан старый. Сгубишь себя. Лучше к Ульянке. Я сама с ней поговорю.

Злата смотрела так жалостно, что я не могла ей отказать.

Когда я собралась домой, Злата надавала с собой всяких гостинцев. Она улыбалась и приглашала к себе еще и еще раз, чтобы обязательно приходила сегодня же вечером.

Запрятав уже в свой погреб банки с вареньями, я пошла в магазин к Ролану. Одной мне стало страшно идти в библиотеку и нарушать обещание тоже не хотелось. Вместе нарушать было не так страшно. Когда я входила в магазин, Ролан раскладывал сгущенку на полки.

— Привет.

— Уже соскучилась по мне?

— Ага. Можно одну взять? Бесплатно.

— Тебе разве можно отказать?

— А ножик или открывалка есть? Я бы проколола крышку.

Ролан, взяв у меня баночку, как-то умудрился ногтем сделать разрез. Через дырочку яначала высасывать сладкую сгущенку.

— Пить потом захочется.

— Слушай, могу тебя отвлечь от работы? Я хотела бы сходить к Вальтеру, но одна стесняюсь.

— Без проблем — сходим вместе.

— Ким не будет злиться на меня?

— Не будет. Кроме этой коробки со сгущенным молоком у меня дел не осталось.

Ролан быстро опустошил коробку, и мы пошли к выходу.

— Грета, только верни, пожалуйста, Ролана! Пусть он не пропадает с концами! — с усмешкой сказал откуда-то возникший Ким.

— На что он намекает? — спросила я у Ролана, когда мы были на улице.

— Боится, что кроме работы у меня появится другое увлечение. Да ладно, он просто смеется.

Мы пошли той же дорогой, что и вчера. Но вчера мы были здесь, когда стемнело. Сейчас, днем, парк изменился. Исчезло его мрачное настроение. Ветки не цеплялись за одежду и не пытались нас остановить. Ролан перепрыгивал через большие корни и тянул меня за собой в приключение.

— Чем занималась сегодня?

— С соседкой познакомилась. Ее Злата зовут.

— Ууу...

— Хорошая женщина. Самовар поставила, чаем меня напоила. Но когда я сказала про Вальтера...

— Она начала верещать, что он поклоняется сатане! — засмеялся Ролан.

— Нет! — Мне стало обидно за Злату. — Обозвала его проклятым и попросила не ходить к нему.

— Она религиозная чудачка. Не обращай внимания на нее.

— Не говори так грубо о ней.

— Познакомишься с Вальтером и поймешь, кто из нас прав. Сама же потом будешь избегать встречи со своей Златой.