Тартар перевернул лист и не нашёл продолжения на другой стороне.

— Этот старец стал их настраивать против моих предков? — он сжал свой огромный кулак и в его глазах загорелись искорки ярости.

— Да ты прав, но не злись. Обида и злость не лучший советчик в такие моменты. Этому меня учил мой отец. Именно это, как он сказал, и погубило наш мир.

Бросив молчаливый взгляд на Каролин, Тартар открыл следующее письмо.

— Стало холодать. Наши дома совершенно не приспособлены к холоду. Вчера приютили старца, он почти замёрз. Сказал, что во дворец его не пустили. Странно, конечно, потому что обычно королевская семья всегда была очень гостеприимна.

— Сегодня отправились к замку, попросили королеву решить вопрос с похолоданием, но она выглядела растерянно, я бы даже сказала испуганно.

Тартар молча стал доставать письмо одно за другим, и каждое из них было короче предыдущего. И с каждым листом обида и ненависть к королевской семье нарастали. И в каждом из них был один и тот же старец, переходящий из дома в дом.

— Последнее, — сказал Тартар и открыл лист.

Каролин нежно положила руку на лист бумаги.

— Можно я прочту?

Тартар молча кивнул в ответ, и Каролин взяла его в руки.

— Теперь я живу с дедушкой за водопадом. Когда отец утащил меня в лес и хотел убить, дед оглушил его. Затем взял меня на руки и побежал. Отец быстро пришёл в себя, но догнать нас уже не успел. Я видел лишь, как папа чесал затылок глядя нам в след. Честно говоря, я скучаю по маме и папе и в моём сердце появилось то страшное чувство, о котором предупреждала моя мама. Ненависть. Я всей душой ненавижу того старика, который пришёл к нам в дом. Он разрушил мою семью, разругал моих родителей и если бы не дед, то отец убил бы меня. Не думаю, что он смог бы после этого жить сам. Ведь он всегда был добрее всех на свете.

— Так этот мальчик…. Это Александр! — растерянно произнесла Каролин, задумчиво смотря, словно сквозь Тартара.

— Ты его знаешь?

— Да, это мой суженный…

— Тот, которого ты чуть не спалила?

— Да, он самый.

— Читай дальше, — сказал Тартар.

Каролин опустила взгляд на белый листок с детским почерком. В душе её родилась боль, обида и горечь, ведь она хотела бросить любимого и уйти в другой мир с человеком, разрушившим не одну жизнь. Да, конечно, на тот момент она думала, что спасает их. Но сейчас узнав, насколько планомерно он уничтожал их мир и сколько горя принёс жителям. Она поняла — это война. Война, в которой они явно проигрывают.

— Дедушка, сказал, что я должен буду взойти на трон. Сказал, что придёт время, когда не останется ни одного тартарийца, и тогда я выйду из моего водяного заточения. Сказал, что я обязан восстановить тартарию. А я мечтал стать путешественником по другим мирам. Узнать, как живут за гранью нашего мира. Но он считает, что тот старик на самом деле злой колдун, который меняет обличия. Он так силён и многолик, что только самый мудрый тартариец сможет его победить. Почему-то дед не хочет сводить меня к дому родителей. Говорит, что нет его больше.

— Дорогой дневник, пока дед на охоте я быстро сбегаю к дому своих родителей. Дедушка, если я не вернусь, ищи меня у папы с мамой. Может они уже помирились, и всё наладилось, — Каролин застыла с листком в руках.

— Давай, я дальше прочитаю, — сказал Тартар и забрал письмо.

— Дед спас меня. Теперь он — моя семья и здесь мой дом. Моих родителей больше нет.

На этом закончились все письма.

— Возможно, он и не видел всего, что творилось у них в доме, — попытался успокоить Тартар прапраправнучку.

— Теперь это уже не изменить, — её сердце сжималось от обиды, а душа стремилась к нему, но разум стыдил её за тот проступок.

— Что с тобой, малышка? — ласково спросил её Тартар и от этих слов Каролин вздрогнула.

Но вспомнив его слова об отцовстве, тут же опустила взгляд. Тартар даже не заметил, как с каждой минутой всё больше превращался в её личного защитника. Её послушание, восхищенный взгляд робкой дочери будоражили в нём безудержную отцовскую любовь. Но её черты лица и характер, в которых он видел Анастасию, будили в нём невыносимую боль утраты. В такие минуты ему хотелось снова вырвать сердце из своей груди, но он не мог. Он был нужен ей.

— Расскажи мне про шар влюблённых. Мама писала, что этот шар забирал души неверных? Почему ты сделал из него талисман? И как вообще определяются пары в Тартарии?

— Тебя смущают твои чувства к тому парню? — ухмыльнулся бог подземного мира.

— Что-то вроде того. Я совсем не знаю его, но вся моя сущность стремится к нему, словно мы знакомы вечность. Он так спокойно к этому относится, а мне, — Каролин запнулась на секунду.

— Страшно, — продолжил за неё Тартар, — Да, милая?

— Да, — смущенно ответила девушка.

— Моя правнучка! — с гордостью сказал Тартар.

— Когда я встретил твою прапрапрабабушку, меня мучало тоже чувство. Она была красива. Оказавшись в этом месте, Настенька напоминала редчайший бутон розы, упавший с клумбы в грязь. Я смотрел на неё и не понимал, что с ней делать. Спасать? Но почему тогда кто-то её выкинул? Оставить в грязи, но как можно дать столько нежному и прекрасному созданию исчезнуть без следа. Но, также как и ты, боясь своей страсти и притяжения, я запер её в ад. Что-то внутри меня стремилось к ней каждую секунду.

— Каролин, детка, у нас была настоящая любовь — такая бывает одна на миллион! Уж я-то знаю.

— Но почему у всех тартарийцев такая же любовь? Я честно тебе скажу, в том мире, где я выросла, всё не так. Да, есть и любовь, и симпатия, но то, что я чувствую к Александру, гораздо сильнее! Даже, когда он был кем-то вроде мантикора.

— И тебе страшно. Я знаю это чувство. Ты понимаешь, что стоишь на краю пропасти и думаешь совершить ли этот прыжок в бездну?

— Да, ты прав. Но страшно мне… за его жизнь. Я ведь как бомба вспыхиваю бесконтрольно, а потушить пламя не могу! — глаза Каролин наполнились слезами, — А он как ребёнок бежит ко мне, не понимая, насколько я опасна в эти моменты.

— Когда он был монстром, я могла быть рядом. Мы чувствовали и слышали друг друга, хотя никто не слышал нас. А теперь…. Монстр — я. Он никогда не причинил бы мне боль, а я, — Каролин заплакала.

— О нет, дитя, только не слёзы, — Тартар занервничал.

Женские слёзы всегда бесили его.

— Каролин, прекрати реветь! — нервно рыкнул он и от резкого звука у Каролин перехватило дух. Ей стало страшно.

— Прости, милая. Не хотел тебя пугать. Женские слёзы всегда страшно злили меня.

— В этот момент ты ощущаешь свою беспомощность, да? — вытирая капли, спросила Каролин.

И только сейчас Тартар осознал, что действительно эта юная леди, тысячелетиями младше его, права. Ему не так часто доводилось видеть женские слёзы. Когда к нему попадали грешные боги, их слёзы и мольбы радовали сердце и утверждали его уверенность и власть. Но когда впервые он увидел плачущую Анастасию, хрупкую невинную и в то же время смелую, он растерялся.

— Извини, я не хотела, чтобы тебе было неловко. Я боюсь убить того, ради кого мне хочется жить.

Мышцы на лице бога напряглись и Тартар, сжав кулак, со всей силы стукнул по столику рядом с собой. Снова поранив руку, как много лет назад, он зашипел от боли.

— Давай я обработаю рану, — предложила Каролин.

Он ласково взял её хрупкую ладонь в свою грубую шершавую руку.

— Вот именно так твоя бабушка и покоряла моё сердце день за днём. И я боялся за неё, так же как и ты за своего любимого. Это нормально, деточка. Но не повторяй моей ошибки. Я подарил ей мир и бросил её там, думая, что таким образом смогу защитить её. Если бы ты видела моё удивление, когда эта хрупкая девочка пришла ко мне связанному и беспомощному и одним махом руки превратила моих врагов в микробов, — Тартар засмеялся и на щеках появился румянец. Что испытывал бог подземного мира, знал лишь он, Каролин могла лишь догадываться: то ли это было смущение, то ли — ярость потери.