Спички детям не игрушки, как говорится.

Но, как бы там ни было, четвёртый этап плана подошёл к концу. Пора было грузиться на квадролёт и улетать из этого чёртового лагеря смерти.

К свободе. Домой. На Родину.

Пока остальные грузились в трюм, мы с Леонидом конвоировали Каспера в кабину и усадили в кресло бортинженера. Парнишка быстро сообразил, что именно я от него хочу и начал отмазываться, мол он даже не закончил учёбу, да и летал на более скромных по размерам аппаратах.

— Либо ты запустишь эту хреновину, либо ты нам не нужен, — я наставил автомат на трясущегося от страха Каспера. — А если переживаешь, что так и так сдохнешь, то спешу тебя заверить: если мы доберёмся до границы, то я тебя отпущу. Даю слово.

— Просто… — мямлил он.

— Ты не успел сделать ничего плохого и выполнял то, что было приказано. У меня нет к тебе претензий, — я слегка смягчил тон, чтобы склонить парнишку на свою сторону. — Запусти двигатели, сделай всё, что должен делать бортинженер, а дальше я сам.

— Хо-хорошо… — дрожащими руками Каспер начал переключать тумблеры и нажимать на кнопки.

— И ещё два момента. Во-первых, отключи все транспондеры и иные устройства связи. Мы полетим на сверхмалой высоте, дальние радары не должны будут нас заметить.

— Если я это сделаю, к нам тут же вышлют новую группу, — парировал Каспер.

— Тогда займись этим уже перед самым взлётом, — я подошёл к монитору с картой местности и тыкнул пальцем. — Сильно ли изменилась серая зона с тех пор, как мы сюда попали? Что произошло за последние полгода? Построили ли вы новые форпосты? В первую очередь меня интересует вот этот участок.

— За последние полгода? — повторил Каспер, подняв глаза и посмотрев на меня. — Ну-у-у-у… Линия фронта практически не сдвинулась. Базы расположены здесь и здесь. В этом районе только один мост через Днепр, и он разрушен. А сразу за рекой начинаются позиции ваших.

— Значит, прорвёмся, — подытожил я и уселся в кресло капитана, предварительно скинув с него форму предшественника. Далее я обратился к Леониду, благо он немного знал польский язык, и мне не пришлось дублировать свою реплику. — Леонид, будь так добр, последи, чтобы наш юный друг не наделал глупостей. Ты же у нас в прошлом был штурманом — заметишь что-то неладное.

— Штурманом? — Леонид посмотрел на меня исподлобья, а я ему подмигнул. — Ох, как давно это было…

К сожалению, во время зачистки я продырявил лобовые стёкла квадролёта, и, как оказалось, с этими дырками уже ничего не сделать. Шлем с наушниками так и так бы пришлось надевать, чтобы слышать друг друга, но теперь помимо шума добавится встречный ветер. Но ничего страшного, я бывал в ситуациях и похуже.

Погрузка раненных завершилась примерно минут за двадцать. Можно было и быстрее, но люди и так были вымотаны, а потому неохотно шевелили ногами. Их можно понять, ведь это только мне повезло обзавестись практически бесконечным источником жизненной силы.

И пока остальные поднимались на борт, я в оба глаза осматривал элементы управления. На удивление, рулить им оказалось даже проще, чем вертолётом. У меня, прошедшего специальную подготовку, не должно возникнуть проблем.

Конечно, я не знал, на что была способна эта птичка, но в памяти реципиента нашлось множество кадров с авиашоу, на котором опытные пилоты показывали довольно сложные трюки. Квадролёт обладал четырьмя винтами, способными поворачиваться во всех плоскостях, что делало его чрезвычайно манёвренной штуковиной.

А наличие абсолютиума продиктовало технологический процесс этого мира. Реактивную тягу здесь использовали неохотно и в космос не летали. С последним у них вообще всё сложно. Религия — страшная вещь, но об этом позже, сперва нужна вернуться на Родину, а уже потом будет время более подробно изучить здешние порядки.

— Все наши на борту, — сообщил забежавший в кабину Сёма.

— Отлично. Иди к остальным и скажи, что мы взлетаем, — произнёс я и показал ему большой палец. А затем перешёл на польский язык и обратился к Касперу. — Поехали! Поднимай нас!

— Слушаюсь… — с нескрываемой опаской произнёс он и начал процедуру взлёта.

Странно, конечно, что за взлёт и посадку отвечал бортинженер, но что есть, то есть.

С гулким воем винты пришли в движение. Квадролёт резко рванул вверх, да так, что меня впечатало в кресло, словно при катапультировании. А через пару секунд, когда мы поднялись выше девятиэтажки, аппарат вновь замер на месте.

— Это что сейчас было⁈ — открыто негодовал я.

— Простите… Я же говорил, что не закончил обучение, — оправдывался Каспер, смотря себе между ног. — Не рассчитал мощность. Никогда ещё не работал с этими двигателями.

— Ладно, проехали, — отмахнулся я. — Надеюсь, посадка будет помягче.

— Слушай, я, наверное, тоже пристегнусь, — Леонид сел в кресло второго пилота и повернулся полубоком, чтобы наблюдать за Каспером. — А то чуть спину себе не сломал от таких манёвров.

— Ну что, летим? — спросил я сам себя, легонько обхватив два сайдстика, выступавших в роле штурвала.

— С Богом, — Леонид перекрестился и зачем-то закрыл глаза. — Надеюсь, ты и правда умеешь летать…

— Двести сорок три километра до границы. Долетим с ветерком! — я плавно отклонил ручку от себя. Винты медленно начали вставать перпендикулярно земле, позволяя набрать скорость. — А это и правда довольно легко!

Пока мы не успели разогнаться, я подёргал сайдстики во все стороны, чтобы приноровиться к управлению. Всё шло гладко, но был один нюанс, который меня абсолютно не устраивал: предо мной был всего один информационный дисплей. На нём была выведена карта и примерный маршрут.

А вот за высотой и скоростью должен был следить второй пилот на пару с бортмехаником. Такое распределение обязанностей не налезало на голову. Кто вообще это придумал?

По логике эта функция должна быть у командира. Но нет, здесь второй пилот полноценно участвовал в управлении, а не был запасным вариантом. И это ещё хорошо, что Леонид быстро во всём разобрался.

Правда, пришлось слегка побрить еловый лес, но то такое. Главное — квадролёт был настоящей крепостью, способной свалить не один десяток деревьев.

Мы с Леонидом даже перекинулись парой шуток на эту тему, и только Касперу было не до смеха, ведь мой напарник перепутал верх и низ. Юноша даже начал кричать во всё горло от страха, да так громко, что я слышал его без наушников.

Забавный паренёк, однако.

Вскоре мы вышли на крейсерскую скорость в шестьсот пятьдесят километров час, летя на высоте ста метров над землёй. Поляки трижды пытались выйти с нами на связь и выяснить, почему мы отключили транспондер. Но им никто не ответил.

А пока они поймут, в чём же дело, мы уже будем у границы.

И вот уже там мы подойдём к последнему этапу моего плана. Из всех шести он был наиболее неопределённым и почти чем наполовину состоял из импровизаций. Вся загвоздка заключалась в том, что пролететь две мощнейшие линии ПВО было невозможно. Нас однозначно собьют. Либо поляки, либо наши.

Поэтому я планировал подобраться как можно ближе к границе, найти место для посадки и преодолеть остаток пути на своих двоих. И весь цимес был именно в расстоянии, которое придётся пройти пешком. И чем больше оно будет, тем меньше людей по итогу уцелеет.

В самом плохом случае нам всем придётся рассредоточиться, чтобы Днепр пересекло как можно больше наших. На любой случай у меня уже заготовлен подробный план, но сперва нужно долететь. А с этим почти наверняка должны возникнуть если не проблемы, то хотя бы сложности…

И вот когда до границы оставалось меньше сорока километров, с нами вновь попытались связаться. В этот раз диспетчер открыто угрожал сбить нас, и при всём желании мы бы не смогли придумать оправдание, ибо здесь находилась бесполётная зона.

Чтобы выиграть время, я приказал связаться с землёй и пододвинулся поближе к дыре в стекле, из которой вырывался оглушающий воздушный поток. А сам в это время говорил нечленораздельные фразы на польском.