— Под этой суровой внешностью у мистера Руссо доброе сердце. Он говорит мне, что был продуктом государственной системы приемных семей. У него были трудные времена, он знает, как это важно для них. Кстати о …. Ее глаза блестят, когда она говорит о нем.

Я киваю, пока она говорит, в моем животе образуется узел, когда слова Энцо снова и снова прокручиваются в моей голове.

— Может быть, еще не слишком поздно.

Приглушенное рыдание привлекает мое внимание из-за перегородки передо мной. Я бросаю на Паулу вопросительный взгляд.

Она слегка опускает голову, испуская тихий вздох.

— Это Макс.

Ужас наполняет мой желудок.

— Что случилось? С ним все в порядке?

Этот бедный ребенок никогда вздохнет спокойно. Господи, ему всего семь.

— Его мама пропала. Я нашла его дома одного. Он был там последние два дня. Я не могла дозвониться до нее, чтобы она записала на его тренировку по боксу на следующей неделе, поэтому я заскочила к ней. Нашли его плачущим навзрыд на разобранной постели, зовущим свою маму.

— Дерьмо.

Гнев закипает. Мое сердце разрывается из-за него. Он и так через слишком многое прошел. Этой чертовой женщине нужна пощечина.

Я на цыпочках подхожу к двери, Паула хватает меня за руку, заставляя резко остановиться.

— Там с ним Келлер. Макс спрашивал о нем, я позвонила ему, и он приехал прямо сюда. Он с ним с 5 утра находится. У него золотое сердце.

Я медленно киваю в ответ, нервы наполняют мой желудок.

Я делаю это ради Макса, а не ради Келлер. Я нужна Максу. Мое сердце трепещет в груди. Я ничего не могу поделать со своей реакцией на Келлера, даже если попытаюсь.

Она отпускает мою руку, и я заглядываю в дверной проем. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на открывшееся передо мной зрелище, на глаза наворачиваются слезы. Это маленькая спальня с двухъярусными кроватями по обе стороны стены. Маленький Макс сидит на коленях Келлерa, тесно прижавшись к нему, приглушая рыдания. Его грудь вздымается и опускается, пока Келлер обнимает его маленькое тело своими мускулистыми руками, положив голову на Макса.

Мои ноги упираются в пол. Я не могу пошевелиться. В моем животе порхают бабочки. В этот момент ненависть, которую я чувствую, испаряется. Я забыла то, что он сделал.

Глаза Келлера, полные грусти, поднимаются на меня, когда он одаривает меня легкой улыбкой, которую я не могу не вернуть.

Мои ноги двигаются, не думая. Я бросаюсь к ним и сажусь на кровать рядом с ними. Заплаканное лицо Макса отрывается от груди Келлера, чтобы посмотреть на меня.

— Макс, малыш, ты в порядке? — спрашиваю я, нежно поглаживая его короткие светлые волосы.

Он быстро кивает и запрокидывает голову к Келлеру.

— Спасибо тебе, — одними губами говорю я Келлеру, не желая прерывать их момент. Кажется, у него все под контролем.

Я встаю, чтобы уйти, и рука Келлера протягивается к моей. Электрические разряды проходят сквозь мои пальцы, освещая все мое тело.

— Останься. Пожалуйста.

Его глаза умоляют меня, поэтому я сажусь обратно. Его сильная рука обнимает меня за плечо и притягивает к себе. Я погружаюсь в это знакомое чувство и внезапно снова начинаю чувствовать себя цельной, когда обнимаю Макса и закрываю глаза.

Мы тихо сидим вместе с Максом. Вместе с маленьким мальчиком. Душераздирающие рыдания продолжают наполнять комнату, мы все трое прижимаемся друг к другу.

Почти как семья.

— Макс, дорогой, как насчет того, чтобы купить горячего шоколада? Мы можем украсить его со сливками и маршмеллоу, если хочешь. Что ты скажешь?

Прерывание Паулы возвращает меня к реальности. Рыдания Макса на секунду стихают, когда он смотрит на Келлера в поисках поддержки. Келлер просто улыбается и кивает ему. Макс слезает с колен Келлера и подходит к Пауле, не оборачиваясь, чтобы одарить нас яркой, даже озорной улыбкой, а затем убегает к входной двери.

— Увидимся позже. Сиенна, теперь это наш новый офис, так что встретимся здесь в понедельник утром?

— По-моему, звучит неплохо, Паула.

Она быстро машет нам рукой и провожает Макса к выходу.

Теперь мое внимание сосредотачивается на тепле прикосновения Келлера, и я отшатываюсь от него и вскакиваю на ноги. На его лице ясно читается боль, когда он затем склоняет голову.

— Мне нужно идти. Спасибо, что был рядом с Максом. Тебе с ним хорошо, Келлер.

— Могу я тебе кое-что показать?

Его налитые кровью глаза встречаются с моими. Несмотря на то, что он выглядит так, словно почти не спал, он все еще такой сексуальный.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Я не доверяю себе рядом с ним. Я хочу ненавидеть его, но просто не могу.

— Пожалуйста.

Слова Энцо кружатся у меня в голове. Образ Келлера, обнимающего сломленного маленького Макса. Возможно, это огромная ошибка, но что-то внутри меня кричит мне сказать "да".

— Хорошо.

ГЛАВА 33

Келлер

Когда рано утром мне позвонила Паула, я, не колеблясь, запрыгнул в машину и приехал к Максу. Я знал, каково это — быть брошенным. Черт возьми, однажды я был на его месте. Все, чего я хотел, это чтобы кто-нибудь сказал мне, что все будет хорошо.

Может быть, если бы я услышал эти слова, то у меня получилось бы намного лучше в жизне.

Пока я провожаю Сиенну к машине, припаркованной позади здания, ее глаза никогда не встречаются с моими, и она потирает большие пальцы на ходу. Мое сердце бешено колотится, когда я так близко к ней нахожусь. Все, что я хочу сделать, это заключить ее в объятия и сказать ей, как сильно я скучаю по ней, как сильно я, черт возьми, люблю ее.

Я знаю, что не могу.

Я так волнуюсь за нее. В ней нет искры. Сейчас она, должно быть, похудела больше чем на пять килограммов. Ее лицо осунулось, что только подчеркивает серую дымку на ее лице.

Меня убивает, что я так с ней поступил.

Я зашел слишком далеко, так далеко, что не знаю, простит ли она меня когда-нибудь. В тот момент, когда она вернулась в комнату и растаяла в моих объятиях, все напряжение, накопившееся внутри нее, заметно покинуло ее тело. Я почувствовал себя так, словно был дома. На эти несколько минут в мире снова все стало на свои места.

По дороге к месту назначения она смотрит прямо в лобовое стекло, ее нервозность очевидна, когда она пощипывает кожу вокруг обломанных темно-бордовых ногтей.

— Итак, что ты хотел мне показать? — спрашивает она.

— Ах, это испортило бы сюрприз, детка.

От моих слов у нее слегка перехватывает дыхание. Черт, я не хочу спугнуть ее еще до того, как мы доберемся туда. Увидев, в какое паническое состояние она впала, увидев меня на днях в спортзале, я понял, что мне предстоит пройти долгий путь, чтобы снова завоевать ее сердце. Я просто надеюсь, что ее ненависть не сильнее, чем ее любовь ко мне.

Мы едем в тишине. Я ловлю ее взгляд на себе несколько раз. То, что она снова со мной, приносит спокойствие в мою жизнь.

Въезжая на подъездную дорожку, я останавливаюсь перед большими черными металлическими воротами, опускаю стекло. В машину задувает ледяной ветерок. Наклонившись, я ввожу код безопасности — 110620. Ночь, когда мы встретились — ночь, которая навсегда изменила ход моей жизни.

Ворота медленно открываются, и я спускаюсь по гравийной дорожке, с обеих сторон окруженной акрами зелени, сверкающей в утреннем инее. Наконец, в поле зрения появляется великолепный особняк. Особняк с 15 спальнями, выкрашенный в белый цвет, с крышей цвета слоновой кости. Возможно, сейчас он выглядит не идеально, но так будет, когда я с ним закончу.

Я паркуюсь рядом с круглым фонтаном из серого камня и выдыхаю воздух, который, я уверен, задерживал с тех пор, как мы въехали в ворота. Глаза Сиенны были прикованы к зданию перед ней, ее пухлые губы слегка приоткрылись.

— Вау.

— Хочешь заглянуть внутрь?

— Боже мой, да! Это место из тех, о которых читаешь в книгах. Это прекрасно.