Мы похлопываем по перчаткам и, кивнув друг другу, трусим обратно по своим углам.

— MGM Grand, Давайте ДРАТЬСЯ!!!

Динь, динь, динь.

В тот момент, когда я слышу звонок, нервы улетучиваются. Я не вижу ничего, кроме моего русского противника, несущегося ко мне.

Дмитрий делает первый ход, небрежный удар левой, от которого я легко уклоняюсь. Я отвечаю быстрой комбинацией. Его перчатки подняты, когда он защищается. Это всего лишь моя разминка. Я не выпущу зверя на волю еще как минимум четыре раунда.

Мы танцуем вокруг ринга; он бросает небрежные комбинации. Он не ожидал, что я усовершенствую работу ног, и я быстро уворачиваюсь от его предсказуемых ударов.

Звонок сигнализирует об окончании раунда, когда я возвращаюсь в угол, но не раньше, чем одариваю Ди убийственной ухмылкой.

— Сохраняй темп, Келлер. Он играет с тобой. Мы знаем, что он дерется лучше этого. Он пытается найти твое слабое место. Не вздумай, блядь, дать ему по зубам. Рявкает Грейсон.

— Понял, босс, — говорю я, прежде чем мои охранники возвращаются.

По ходу раундов Дмитрий становится сильнее, нейтрализуя мои атаки апперкотами. До сих пор у него были сложные передачи, но, похоже, он достиг своего пика. Я только начал.

В каждом раунде Грейсон уверяет меня, что я на высоте. Мы танцуем, наносим удары и защищаемся. Ожидая момента, один из нас поскользнется.

Раунд 7: звенит звонок. Мне нужно покончить с этим сейчас. Я устал ходить вокруг да около. Мои легкие горят, каждый мускул кричит мне убрать его. Я наношу серию ударов, Дмитрий спотыкается, но быстро восстанавливается, оставляя меня открытым для атаки. Он наносит серию ударов. Я быстро прикрываю лицо перчатками, когда он стреляет мне прямо в ребра. Боль пронзает мое тело. Это только разжигает зверя внутри меня. Я прижимаюсь спиной к канатам, он запускает свою правую перчатку мне в голову и промахивается, оставляя свою слабость открытой. Я уклоняюсь влево от его перчатки и быстро переключаюсь в атаку, обрушивая шквал ударов, пока он остается незащищенным.

Дмитрий явно измотан, его грудь тяжело вздымается, когда ему не хватает воздуха. Он наносит удар левой рукой прямо в мою челюсть. Я не чувствую боли. Быстро качая головой, я решаю, что это все.

Его левая рука все еще протянута, и я могу взять ее. Я обрушиваю серию апперкотов на правую сторону его тела, отчего он отшатывается назад, его колени подкашиваются. Возможность открывается мне прямо в лицо.

Его глаза расширяются, когда мой апперкот правой попадает ему в нижнюю часть челюсти. Пот брызжет с него, когда его голова откидывается назад, а тело следует за ней, он спотыкается один раз, прежде чем упасть, с глухим стуком падая на холст.

Рефери подлетает, присаживаясь рядом с ним. Он отбивает, 1,2,3. Стоя на четвереньках, Дмитрий медленно поднимает голову. У него нет сил подняться. 5,6,7,8. Он снова ударяется головой о брезент.

Я, блядь, сделал это!

Стадион взрывается. Пот, смешанный с моей кровью, стекает по бровям. Я подбрасываю левую перчатку в воздух в знак своей победы. Грейсон и моя команда перепрыгивают через канаты и бросаются ко мне.

— Ты, блядь, сделал это, Келлер. Я так чертовски горжусь тобой. — Грейсон хватает меня за плечи и прижимается своим телом к моему.

Именно тогда я замечаю ее.

Мир замирает.

В зале, где более 16 тысяч человек, она первая, кого я вижу. Единственная, кого я вижу.

Ее ослепительные голубые глаза проникают мне в сердце, когда она вытирает слезы, переполненная эмоциями. Она стоит и истерично хлопает. Осознание появляется на ее лице, когда она одаривает меня потрясающей улыбкой и посылает воздушный поцелуй. Я подмигиваю ей и одними губами произношу: — Я люблю тебя.

Она понятия не имеет, что у меня припрятано в рукаве.

ГЛАВА 37

СИЕННА

Я ахаю, когда его перчатка касается челюсти Келлера сбоку. Его тело едва шевельнулось на сантиметр в ответ на удар.

Может, я и не эксперт по боксу, но я знаю, что мой Чемпион здесь лучший боец. Каждый его удар мощнее предыдущего. Пот, покрывающий его крепкое телосложение, блестит в свете ламп. При каждом ударе его сильные мышцы перекатываются. Его место там. Ему принадлежат эти титулы.

Я не могу лгать. Смотреть, как он соревнуется на ринге, возбуждает меня.

Даже когда его глаза горят от сосредоточенности, он выглядит сексуально. Это могли быть гормоны или отсутствие секса в последние несколько недель. Я сжимаю ноги вместе и неловко ерзаю на сиденье, просто представляя, как массирую каждую измученную мышцу на его теле.

Возьми себя в руки, Сиенна.

Я отвлекся от своих мыслей, и все это происходит как в замедленной съемке. Правая перчатка Келлера идеально соприкасается с нижней стороной челюсти его противника, подбрасывая его в воздух и с глухим стуком приземляя.

В зале воцаряется тишина, пока судья считает до восьми.

Самые долгие восемь секунд в моей жизни на данный момент.

Затаив дыхание, я стою, грызя ногти.

Судья вскидывает правую руку Келлера в знак победы, и весь зал взрывается радостными криками.

— Срань господня, Сиенна. Он, блядь, сделал это! — восклицает Мэдди со стула рядом со мной, подпрыгивая вверх-вниз, хлопая в ладоши, разбрызгивая шампанское по всему полу.

Эмоции переполняют меня. Я так горжусь им. Слезы свободно текут по моим щекам, когда я расплываюсь в улыбке. Это слезы счастья.

Вытирая их, я присоединяюсь к скандированию его имени, заполняющему арену. Я не могу отвести от него глаз. Каждая частичка меня хочет подойти и наброситься на него. Хотя я не думаю, что быть схваченным охранником — умная идея.

Мурашки покрывают всю мою кожу, когда темный взгляд Келлера встречается с моим, и он произносит одними губами: — Я люблю тебя. Теплое пушистое чувство растапливает мои внутренности.

Боже, я люблю этого мужчину.

Ринг теперь кишит разными мужчинами, все они одеты в одинаковые темные костюмы и суетятся вокруг Келлера. Он позирует со всеми четырьмя поясами, охватывающими его тело, два из которых обернуты вокруг талии и по одному перекинуто через каждую руку. Как только они снимаются и камера перестает мигать, один из его команды передает ему черный микрофон, а огни освещают ринг белым, оставляя толпу в темноте.

— Мы, блядь, сделали это. Бесспорный чемпион гребаного мира в тяжелом весе. — его глубокий голос гремит по всей арене, толпа кричит в ответ.

— Прежде всего, я хочу поблагодарить своего лучшего друга и тренера за то, что он привел мою задницу в форму и реорганизовал этот бой, — говорит он, кивая Грейсону, который улыбается Келлеру, как гордый отец.

— Сегодня в толпе есть еще кое-кто.

Весь воздух покидает мое тело, когда двое охранников окружают меня. Сердце бешено колотится в груди. — Иди сюда, детка, и принеси эту черную коробку.

Черт. Шкатулка. Глаза Мэдди на стебельках, а ее челюсть почти достает до пола, я смотрю на нее почти с мольбой о помощи.

Она быстро хватает с пола мой клатч и роется в нем, вкладывая маленькую черную коробочку в мои дрожащие пальцы.

— Иди, Сиенна. Иди за своим мужчиной.

Высокий охранник протягивает мне руку. Я любезно беру ее. Мне нужно на кого-нибудь опереться. Мои ноги подкашиваются в этих красных туфлях на каблуках. Он ведет меня вверх по лестнице на ринг, раздвигая канаты, когда я подныриваю под них. Пресс Келлера приветствует меня, когда я выпрямляюсь с другой стороны.

— Что ты делаешь, Келлер? — смущенно шепчу, опустив голову.

Я слышу, как он издает громкий смешок. На секунду мне становится легче. Он наклоняется, от него исходит тепло, когда он шепчет достаточно громко, чтобы я услышала.

— Это наш момент, детка. Передай мне ту коробку.

Он протягивает мне ладонь, я мгновенно узнаю эти знакомый белый бинт, и румянец заливает мои щеки при воспоминании о той ночи.

Он с глухим стуком опускается на одно колено; пол подо мной вибрирует.