— Я люблю тебя, принцесса, — шепчу я снова и снова, изо всех сил молясь, чтобы она услышала меня, почувствовала меня.

Осознание этого вызывает нехорошие предчувствия. Я знаю, что я должен сделать, независимо от того, насколько сильно это разорвет мое сердце.

ГЛАВА 28

СИЕННА

Мои глаза распахиваются, и требуется мгновение, чтобы размытая ярко-белая комната обрела четкость. В ушах раздается настойчивый раздражающий звуковой сигнал.

Черт, где я?

Мне кажется, что я парю в облаках, мое тело онемело, если не считать теплого покалывания в левой руке. Я едва могу сглотнуть. В горле так пересохло. Негромкий кашель вызывает стреляющую боль в моей грудной клетке.

Господи Иисусе, неужели меня сбил автобус?

Паника поднимается в моей груди. Я продолжаю моргать, пытаясь прояснить зрение. Мне нужно видеть, чтобы успокоиться. Образы Джейми, стоящего надо мной и садистски ухмыляющегося, заполняют мой разум. Веревки обжигают запястья. Мои руки заломлены за спину. Холодное лезвие. Нет, нет, нет, пожалуйста, не позволяй ему быть здесь.

— Детка. Сиенна! — срывающийся голос, который я мгновенно узнаю, гремит слева от меня. У меня нет сил повернуть голову, но я знаю, что он здесь. Я знаю, что он — это тепло, которое я чувствую на своей руке.

— Она очнулась. Кто-нибудь! Черт возьми, идите сюда и помогите ей, ради всего святого! — орет он.

Всегда мой защитник.

Его налитые кровью глаза смотрят на меня в ответ, чистая паника и вина запечатлены на его чертах. Его лицо приносит некоторое облегчение от яркого клинического света, обжигающего мои глаза.

— Чемпион, — мне едва удается прохрипеть.

— Тише, принцесса, все в порядке. Ты в порядке. Его голос дрожит, когда он говорит.

Осознание того, что он здесь, приносит мне мгновенное спокойствие: белые стены, гудки и его испуганное лицо. Я в больнице.

— Ах, Сиенна, ты снова с нами, дорогая. Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? — спрашивает нейтральный женский голос, пока я осматриваю комнату, чтобы точно определить, где она находится. У стеклянной двери я замечаю невысокую даму средних лет в очках в толстой черной оправе и с черной, острой, как бритва, стрижкой. Стетоскоп обвивается вокруг ее шеи, прикрывая белый плащ. Подходя, она улыбается мне.

— Я… я… — кашляя, я пробую снова. — Я чувствую онемение, — прохрипела я. — Что… что со мной случилось?

— Вас привезли две ночи назад после нападения. Вы получили серьезную травму головы, которая вызвала небольшой отек мозга. Мы оставили вас здесь, в отделении интенсивной терапии, чтобы следить за отеком, который, как я рад сообщить, значительно уменьшился. Однако у вас сломаны два ребра и несколько ужасных синяков на руках и ногах, а также наложены швы на порезы на животе.

Я слышу ее слова, но едва могу сосредоточиться на том, что она на самом деле говорит.

— Значит, со мной все будет в порядке?

— Мы хотим оставить вас здесь еще на несколько дней, чтобы понаблюдать за опухолью мозга. Поскольку вы то приходили в сознание, то теряли его, мы хотим понаблюдать за вами, чтобы не было никаких кровотечений или дальнейшего отека. Тем временем мы будем поддерживать вас обезболивающими, чтобы облегчить ваш дискомфорт. Мы проведем еще несколько анализов крови, просто чтобы следить за вашими жизненными показателями. Прежде чем мы сможем подумать о выписке из больницы — говорит она, едва отрывая взгляд от своего блокнота. — А пока нам нужно, чтобы ты отдохнула и пришла в себя здесь. Твоему рыцарю в сияющих доспехах не помешал бы перерыв. Он не отходил от тебя с тех пор, как тебя приняли.

Улыбка появляется на ее губах, когда она говорит, кивая в сторону Келлера, примостившегося рядом со мной, сжимая мою руку так крепко, как будто он думает, что потеряет меня, если отпустит.

— Спасибо вам, доктор.

— Отлично, отдохни немного, а я вернусь к своему обходу через час, чтобы проверить тебя.

Убрав блокнот от лица, она мягко улыбается мне, прежде чем уйти.

Я смотрю на дверь, ломая голову, пытаясь собрать воедино то, что произошло. Голос Джейми насмехается надо мной.

— Вот что ты получаешь за то, что была гребаной шлюхой, Сиенна. Я говорил тебе вернуться ко мне, но ты не слушала. Не могу дождаться, когда Келлер увидит тебя такой. Какой ты жалкая, бесполезная сука.

Я помню, как он швырнул меня через всю комнату, как тряпичную куклу; мужчины кричали ему, чтобы он прекратил, в то время как он продолжал бить меня в туловище снова и снова. Каждый удар отдавался болью во всем моем теле. Я помню, как хотела спасти своего ребенка, душевная боль, которую я не смогла, чуть не убила меня.

— Сиенна? Как ты себя чувствуешь, детка? — мягкий голос Келлера возвращает меня к нему.

Мне удается повернуть голову достаточно, чтобы взглянуть на него. Вид побежденного мужчины совершенно разбивает мне сердце. Его черные как смоль волосы растрепаны на макушке, а на лице виднеется однодневная щетина. Его темные, налитые кровью глаза кажутся еще темнее, а под ними залегают круги. Он выглядит сломленным. Я сломила самого сильного человека на планете.

Его грубые руки гладят меня по щеке, и я погружаюсь в это ощущение. Даже сейчас его прикосновение пронизывает меня электрическим разрядом, почти возвращая к жизни.

Осознание обрушивается на меня, как тонна кирпичей.

Он убил Джейми голыми руками.

Он наемный убийца мафии.

Лука — гребаная мафия.

Я сказала ему убить Джейми.

Этот сломленный человек передо мной, с заплаканными щеками, убил человека, чтобы защитить меня.

Ни одна частичка меня не испытывает страха. Глубоко в душе я знаю, что этот человек сделает что угодно, только не причинит мне боль. Он мой защитник.

— Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Я знаю, ты, наверное, боишься меня. Я так много скрывал от тебя. У тебя есть полное право злиться на меня. Но знай, Сиенна, я бы сделал все это снова, не задумываясь, ради тебя. Это я, ты все это видел. Маски больше нет. Его голос срывается, когда он говорит, и одинокая слеза скатывается по его лицу.

Этот человек несет на своих плечах всю тяжесть мира, и ему никогда не с кем было разделить это бремя, никогда не было никого, кто принял бы его таким, какой он есть на самом деле. Неважно, кто он и что он сделал, он мой Келлер. Мой чемпион. Я буду любить его не несмотря на его недостатки, а за них. Без него не было бы жизни. Он спас меня, теперь я должен спасти его от самого себя.

— Келлер, мне нужно, чтобы ты выслушал меня, и выслушал как следует. Ты неплохой человек. Да, ты можешь совершать ужасные вещи, но в глубине души это не настоящий ты. Я сказала тебе, что хочу всего, а не только половину тебя. Я всегда буду любить тебя, несмотря ни на что, — говорю я, когда рыдание подступает к моему горлу.

Его лицо остается неподвижным, бесстрастным, пока он воспринимает мои слова. Каждая секунда, когда он не отвечает, кажется целой жизнью.

— Блять, Сиенна, — он морщится, проводя руками по своим волосам, накрывая мою руку обеими своими и наклоняя к ним голову, пряча от меня лицо.

Я чувствую, что он отталкивает меня. Почему он не сказал мне, что любит меня в ответ?

— Келлер, пожалуйста, поговори со мной.

В моем голосе ясно слышится отчаяние.

Я не могу потерять его. Я не могу жить без него. Почему он ничего не говорит?

— Ты пугаешь меня, Келлер. Пожалуйста, просто скажи что-нибудь. Ты нужен мне,

Его полные слез глаза смотрят в мои, в них сквозит чистая агония. Наклонившись вперед, он нежно целует меня в губы, таким поцелуем, каким ты прощаешься с кем-то, не говоря ему, что любишь его в ответ.

— Ты моя Королева, Сиенна. Я боготворю землю, по которой ты ходишь каждый гребаный день. Я недостаточно достоин быть твоим королем. Ты чуть не погибла из-за меня, и я чуть не успел добраться до тебя вовремя. Я не могу жить своей жизнью, зная, что подвергаю твою опасности. Пока ты жива и в безопасности, со мной все будет в порядке. Я знал, что не смогу удержать тебя, но все равно попытался. Мне чертовски жаль, Сиенна. Ты вытащила меня из тьмы. Я обещаю, что буду работать день и ночь, чтобы, возможно, однажды стать мужчиной, достойным твоей любви. Но просто знай, что я люблю тебя. Я люблю тебя больше, чем саму жизнь. Я люблю тебя достаточно, чтобы знать, что должен отпустить тебя. Я буквально вырву свое собственное сердце и растопчу его. Я соглашусь на это, зная, что ты можешь прожить свою жизнь свободно и счастливо.