Грейсон дал мне выходной на тренировке сегодня. Мне нужно отдохнуть перед завтрашним вылетом в Вегас.

Я начинаю отмерять и измельчать шпинат и фруктовую смесь в блендере, чтобы приготовить одно из моих обычных отвратительно выглядящих зеленых блюд из помоев. По крайней мере, после этого боя я могу вонзить зубы в жирный бургер с картошкой фри и насладиться ледяным пивом. Мне как-то нужно убедить Сиенну выпить ее смузи. Последние несколько дней она почти ничего не ела. Я уже вижу, как она сбрасывает вес. Ее лицо выглядит осунувшимся. Внезапное завывание миксера вырывает ее из дремоты, когда она растягивается на диване, укрывшись белым пушистым одеялом, почти такого же цвета, как ее лицо.

Последние три дня она провела так либо её выворачивало, либо уже спит. Вчера мне пришлось отнести ее в постель на руках, так как у нее слишком кружилась голова, чтобы ходить. Сначала я подумал, что это была негативная реакция после того, что случилось с ней в лифте. Она пообещала мне, что это не так, и после хорошего ночного сна и множества утешений с ней все было в порядке. Это на самом деле не уменьшило чувство вины, которое я испытывал за то, что поставил ее в такую ситуацию. Итак, я запаниковал и вызвал врача, который заверил нас, что это просто вирусная инфекция, которая пройдет. Не то чтобы это успокаивало меня, зная, что завтра я должен улетать в Вегас, а ей все еще не становится лучше. Последнее, что я хочу делать, это оставлять ее. Не в таком состоянии, как сейчас.

Сколько бы она ни уверяла меня, что с ней все будет в порядке, даже приезд Мэдди, чтобы присмотреть за ней, не облегчает моих переживаний. Что, если что-то случится и я не смогу до нее добраться? Что, если я ей нужен? Я знаю, что она сильная, но не могу избавиться от чувства страха внизу живота.

— Как ты себя чувствуешь, детка?

— Я в порядке, Чемпион. Перестань волноваться. — она хрипит, зевая, откидывая голову на подушку.

Наливая содержимое блендера в высокий стакан, я подношу его ей, позволяя ей опереться на мою руку, чтобы сесть, пока я подношу стакан к ее губам. Она грустно улыбается мне, нежно прикасаясь губами к бокалу и вздергивая при этом нос.

— Я… я не могу, — заикаясь, говорит она, тяжело дыша, и отодвигает стакан от лица.

— Детка, тебе действительно нужно что-нибудь попробовать. Ты не можешь не есть и не пить несколько дней подряд. — я стараюсь говорить легким тоном, чтобы не прозвучать слишком резко. Я волнуюсь.

— Дай мне еще немного вздремнуть, а потом я попробую снова, обещаю. Она улыбается мне, пытаясь подсластить меня.

Прежде чем я успеваю ответить, ее голова снова опускается на подушку, и тихий храп слетает с ее губ.

Осторожно приподнимая ее голову, я придвигаюсь ближе и кладу ее подушку и голову себе на колени, поглаживая ее волосы, пока она улыбается. Ее дыхание выравнивается, и она снова засыпает.

— Я люблю тебя, детка, — шепчу я.

— Хммм, — тихо стонет она.

Это всего лишь четыре дня. Я могу справиться с четырьмя днями без нее. Я справлялся 29 лет самостоятельно. Но мысль о разлуке с ней всего на жалкие четыре ночи вызывает у меня тошноту в животе.

Лука заверил меня, что Энцо будет стоять на страже, чтобы защитить ее 24/7. Остальные его люди заняты защитой территории. Назревает война. Я чувствую это нутром. Я не знаю, каким будет катализатор, который в конечном итоге приведет это в действие.

ГЛАВА 26

СИЕННА

Боже, неужели я чувствую себя дерьмово?

Каждая мышца в моем теле болит, и от каждого запаха меня тошнит.

— Си, я приготовила тебе коктейль, рецепт которого оставил Келлер. У меня строгие инструкции убедиться, что ты хотя бы попробуешь это выпить. Я добавила побольше клубники, так что на вкус она не противная, — говорит Мэдди, протягивая мне ужасно густую коричневато-зеленую кашицу. На самом деле она выглядит хуже, чем та, что готовит Келлер. Отлично.

Я сглатываю желчь, которая подступает к моему горлу при одном взгляде на это. Прикрывая рот рукой, я качаю головой. Если я открою рот, чтобы ответить, я уверен, что выплесну на нее то небольшое количество, которое осталось у меня в желудке.

Она грустно улыбается мне, ставит "дьявольский сок" на пол и, присев на корточки, нежно гладит меня по волосам.

— Си, я никогда не видела тебя такой больной. Как давно у тебя эта болезнь?

— Я… я не знаю, такое ощущение, что прошла целая жизнь, — прохрипела я.

Она напрягает черты лица. Я почти слышу, как тикает ее мозг, когда она думает.

— Когда у тебя в последний раз были месячные? У Дженни на работе было точно так же, когда она была очень рано беременна маленьким Бобби. Она едва могла даже переварить воду, не выблевав ее обратно.

Кровь отливает от моего лица, когда я начинаю вспоминать, когда у меня в последний раз были месячные. Я принимаю таблетки, но знаю, что за последние несколько месяцев пропустила несколько из них по странным поводам. Я всегда просто принимала пару таблеток на следующий день и думала, что этого мне хватит. Обычно у меня начинаются мучительные месячные на несколько дней и, хоть убей, я не могу вспомнить, когда мне в последний раз приходилось пользоваться грелкой.

Черт.

— Я… я не знаю. Черт возьми, Мэдди, я не знаю.

Мое сердцебиение начинает учащаться, и внезапно я чувствую, что в комнате становится на 100 градусов жарче.

Я даже не знаю, хочет ли Келлер детей. Черт, а что, если он подумает, что я заманиваю его в ловушку? Я сказала ему не пользоваться презервативом. Блять, блядь, блядь.

Комната начинает вращаться.

— Мэдди, я не очень хорошо себя чувствую.

Беспокойство появляется на ее лице, когда она вскакивает, чтобы помочь мне сесть.

— Сделай несколько глубоких вдохов вместе со мной, Сиенна. Это просто приступ паники. Ты в порядке, я обещаю. Все в порядке. Просто дыши. Сосредоточься на вдохе и выдохе.

Крепко зажмурив глаза, я делаю четыре вдоха и четыре выдоха вместе с Мэдди. Через пару минут мое тело немного расслабляется. Протягивая мне стакан холодной воды, я беру его у нее дрожащими руками, позволяя прохладной жидкости стекать по моему горлу.

— Думаю, мне следует сделать тебе несколько тестов. Каким бы ни был результат, мы справимся, хорошо? Но тебе так или иначе нужно знать. Если это не так, тогда я вызываю врача. Если это ошибка, значит, она у тебя уже слишком долго.

Она права, я взрослая. Я могу пописать на палочку, запросто.

— Хорошо.

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке, если я выйду на 10 минут? Я просто сбегаю в магазин и сразу вернусь. Если я тебе понадоблюсь, просто позови меня.

Я киваю в ответ и плюхаюсь обратно на диван, Энзо пришлось пойти и уладить какие-то личные неотложные дела, но Нико уже поднимался, чтобы сменить меня. Я уверен, что все будет хорошо.

Мэдди укутывает меня в пушистое одеяло и вручает пульт от телевизора, предварительно включив новости.

— Эй, смотрите, это специальная программа о бое Келлера. Можешь пускать слюни по своему мужчине, пока меня не будет.

Я рассмеялся. Мне больно это делать, но я ничего не могу с собой поделать.

— Зачем мне пускать слюни на него на экране, когда он каждую ночь у меня в постели? — я подмигиваю ей.

— По крайней мере, эта зараза не убила твое грязное чувство юмора, Си.

С этими словами она хватает свое пальто и сумку и направляется к выходу. Лифт гудит, пока я сажусь и смотрю на своего мужчину на экране.

Келлер, большой размазня, последние несколько дней хлопотал вокруг меня, как мама. Я могу сказать, что он беспокоится обо мне. Я сомневаюсь, что до сих пор ему когда-либо по-настоящему приходилось заботиться о ком-то еще, кроме себя.

Мне пришлось физически оторваться от него этим утром, чтобы он успел на свой рейс в Вегас вовремя. Я абсолютно расстроена тем, что должна пропустить его важный бой. Я пообещала, что буду бодрствовать, чтобы посмотреть это и подбадривать его дальше. Он знает, что мое сердце принадлежит ему, где бы мы ни были.