Все в комнате замолкают. Единственным звуком является раздражающее постукивание зажигалки Зиппо Луки по столу.

— Прекрасно, — фыркаю я.

— Я хочу, чтобы Сиенну защищали двое мужчин, и уж точно не этот вялый член, — говорю я, указывая на ублюдка, который раньше трахал Сиенну на глазах. Мои глаза впиваются в его. Он даже не вздрагивает. Может быть, он не совсем пустое место.

— Энцо остается. У него лучшая служба безопасности в стране. Я даю тебе слово.

— Энцо, — кричит Лука. Он поворачивает к нему голову, медленно кивая. — Больше, блядь, не пялься на женщину Келлера, иначе я не смогу помешать ему убить тебя. Хорошо? — говорит ему Лука, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

— Конечно, — отвечает этот придурок, кивая мне. Я раздраженно киваю в ответ. К черту все. Я знаю, что не покину ее, пока все это не закончится, поэтому я соглашусь. Пока.

— Хорошо, согласен. Келлер. Я надеюсь, у вас здесь все под контролем. Мне придется пропустить ужин, неотложные дела, начало войны и все такое. Я оставлю Энцо дежурить в здании и пришлю Нико. Я поговорю с тобой позже.

С этими словами он встает, кладет руку мне на плечо, слегка сжимает его и выходит из офиса. Его люди следуют за мной. Оставляя меня и мою ярость тлеть в офисе с битым стеклом. Я поворачиваюсь к окну и на мгновение смотрю, как солнце садится за горизонт. Но я не вижу цвета, когда наползает темнота.

Тихий стук в дверь привлекает мое внимание, и я поворачиваюсь к двери. Она выглядывает в щель.

— Можно мне войти, Чемпион? — тихо спрашивает она.

— Да, детка. — затем наступает реальность. — Черт, будь осторожна со стеклом. — я бросаюсь к двери, прежде чем она успевает войти. Полностью распахивая ее, я поднимаю ее под мышки, когда она крепко обхватывает меня ногами. Ей не нужно ничего говорить. Просто чувствовать биение ее сердца у своей груди достаточно успокаивающе.

— Сиенна, — вздыхаю я.

— Ш-ш-ш, — шепчет она, поднося указательный палец к моим губам.

Никогда за все мои 29 лет на этой планете ни у кого не хватало наглости послать меня нахуй. И все же она здесь, богиня в реальной жизни, обвившаяся вокруг меня, как змея, и говорящая мне: "ТСС".

Я не знаю, как я дошел до этого. Но я чертовски рад, что дошел. С озорным блеском в глазах ее губы складываются в усмешку.

Моя похотливая богиня выходит поиграть.

Она слишком хорошо меня знает.

В любом случае, я бы предпочел оказаться глубоко погруженным в ее сладкую киску, чем перерезать глотки мужчинам Фальконе.

— Я знаю тебя, Келлер. Трахнемся сейчас, поговорим позже, — мягко шепчет она мне на ухо.

Не знаю, то ли дело в том, как она меня понимает, то ли в том, что я по уши влюблен в нее, но каждый нерв в моем теле напряжен. Трудно сдержать первобытное желание прижать ее к стене и трахнуть до беспамятства. Я колеблюсь, потому что хочу дать ей большего, больше, чем просто трахнуть. Я хочу отдать ей все.

Беру ее нижнюю губу зубами, покусываю, мой член напрягается под моими штанами.

— Я хочу, чтобы сейчас ты контролировала ситуацию, детка. Я в твоей власти, моя королева. Делай со мной, что хочешь, и балуй себя.

Она от природы сабмиссив, но ее вспыльчивая сторона говорит мне, что в ней есть нечто большее, чего я могу добиться. Что может быть лучше для того, чтобы показать ей, что я принадлежу ей, чем полностью отдаться ей?

ГЛАВА 22

СИЕННА

Что-то во мне вспыхивает от его слов.

Полный контроль.

Могущественный мужчина готов отказаться от единственной вещи, которой он жаждет, ради меня. Контроль.

— Ты сделаешь все, что я скажу?

— Что угодно. Он подтверждает.

Мгновение я колеблюсь. Я действительно могу это сделать? Я действительно могу взять контроль в свои руки?

— В твоих руках сила, детка. Ты всегда ею обладала. Теперь возьми ее и покажи мне, на что ты способна. Отдавайся своим желаниям.

Черт.

Я сейчас так возбужден, что едва могу думать.

— Хорошо.

Он ведет нас в спальню. Распахивает дверь ногой и ставит меня на ноги. Широкая улыбка расплывается на его лице. Этот человек никогда не перестает меня удивлять.

— На кровать, — я изо всех сил стараюсь говорить строго, я дрожу от смеси возбуждения и нервов.

Он подходит к кровати и поворачивается, чтобы присесть на край.

— Подожди! — в панике кричу я.

Он тут же останавливается.

— Мне нужно, чтобы ты снял с меня одежду, — говорю я, кусая большой палец. Он не ждет. Он подходит ко мне и медленно снимает с меня леггинсы. Я поднимаю руки, пока он снимает с меня джемпер. Злая ухмылка встречает меня, когда моя голова высовывается из-за материала.

— Твоя очередь, — поддразниваю я.

Он срывает с себя одежду и бросает ее кучей на пол, поворачиваясь ко мне спиной, его покрытая татуировками спина и упругая задорная задница дразнят меня, когда он подходит к кровати, драматично запрыгивая на матрас спиной вперед с широко раскинутыми руками.

Его член уже стоит по стойке "смирно", вены выступают. Я вижу блеск предъякулята. Я облизываю губы.

— Ты не можешь прикасаться ко мне, нигде, пока я тебе не скажу, — говорю я так убедительно, как только могу. Он ворчит и кивает головой, впиваясь пальцами в одеяло. Он уже борется, сила проходит через меня.

— Мне нужно чем-нибудь завязать тебе глаза.

— Галстук. В шкафу их куча. Он скрипит зубами.

Я быстро выбираю первый попавшийся черный галстук, шелковый материал касается моих пальцев. Келлер все еще на кровати, его грудь просто вздымается вверх-вниз, пока он ждет меня. Я забираюсь на кровать и сажусь на него верхом, намеренно прикасаясь к его члену своей мокрой киской. Уже одно это доставляет удовольствие до глубины души.

— Подними голову.

Его глаза, теперь почти черные, встречаются с моими, и он прикусывает нижнюю губу так сильно, что я удивляюсь, что у него не идет кровь. Я поправляю повязку на глазах и быстро целую его в губы.

— Иисусова крошка, ты меня уже убиваешь, — стонет он.

Я улыбаюсь в ответ.

Я покрываю влажными поцелуями все его совершенное тело, целуя при этом каждый твердый пресс. Пока не добираюсь до татурировки с подписью «Собвственность Сиенны». Я не могу не хмыкнуть в знак признательности за его жест. Чертовски возбуждает видеть свое имя, написанное темными чернилами.

Мой. Мне это нравится.

Я медленно облизываю татуировку. Он точно знает, что я делаю, и глубокий стон наполняет комнату. Я медленно соскальзываю с него и занимаю позицию на коленях между его ног, его член пульсирует под моей ладонью. Я слизываю влагу с верхушки, и все его тело вибрирует.

— Черт, — бормочет он, и я улыбаюсь.

Беру его губами, его соленый вкус кружится у меня во рту, когда он касается задней стенки моего горла. Обводя языком круги, покачиваясь вверх-вниз, я закрываю глаза и чувствую, как во мне бурлит удовольствие, я не могу сдержать приглушенных стонов, срывающихся с моих губ, когда я наслаждаюсь тем, что его член так наполнен.

Когда я начинаю ласкать его яйца, его бедра поднимаются и опускаются навстречу моим движениям. Я сильно надавливаю на него, давая сигнал остановиться. Этот момент полностью мой. Его яйца сжимаются в моих руках, и я знаю, что он близко. Его дыхание неистовое. Он пульсирует у меня во рту.

Сделав последний глоток, я поднимаюсь и слезаю с кровати, наблюдая, как белеют костяшки его пальцев, когда он изо всех сил пытается сохранить контроль над собой. Это прекрасное зрелище, но мне нужна разрядка.

У меня есть идея.

Я снова забираюсь на него на четвереньках, пока мои груди не проносятся мимо его лица, и я продолжаю двигаться, принимая сидячее положение, моя киска нависает прямо над его ртом.

— Детка, пожалуйста, — кричит он, откидывая голову на спинку кровати, чтобы попытаться как-то дотянуться до меня. Я не могу удержаться от хихиканья, наблюдая за ним. Я медленно опускаюсь на его лицо, перенося вес тела на предплечья, осторожно, чтобы не задушить умирающего от голода человека с завязанными глазами подо мной.