— Что это было, Сиенна? Ты все еще больна?

— Я больше не твоя забота, Келлер.

Я огрызаюсь. Паника исчезла, сменившись чистой яростью.

— Ты всегда будешь моей заботой, детка.

— Ты больше не можешь называть меня так. Тебе должно быть все равно. Ты потерял это право, когда ушел от меня. Я сломлена безвозвратно. То, что ты сделал, хуже, чем Джейми. Я исцелилась от этого. Шрамы, которые ты мне оставил, останутся на всю вечность.

Он напрягается от моих слов, и его челюсть сводит судорогой.

— Однажды, я обещаю тебе, я залечу каждый шрам. Я не сдамся, пока не докажу тебе, что я такой, как есть, Сиенна. Я никогда, никогда не переставал любить тебя. Я собираюсь показать тебе, доказать тебе, что я достоин тебя.

— Удачи. Ты будешь ждать целую вечность. Я не уверена, что у меня осталось сердце, которым можно любить. Не благодаря тебе. Может быть, в другой жизни мы сможем все исправить, но не в этой.

Он обхватывает мое лицо обеими руками и приподнимает мой подбородок, так что я вынуждена встретиться с ним взглядом. Я хочу стряхнуть его, но мой разум и тело, кажется, не в контакте.

— Скажи мне, что ты этого не чувствуешь. Скажи мне, что ты меня больше не любишь.

— Я… я не… — заикаюсь я. Я не могу заставить себя произнести эти слова.

— Скажи это. Скажи: я не люблю тебя, Келлер. Теперь его нос касается моего.

По моей коже бегут мурашки. Мое чертово тело всегда реагирует на него, независимо от того, насколько я зла.

Нет, по-прежнему нет слов. Я глубоко вздыхаю, опуская взгляд в пол.

— Принцесса, посмотри на меня.

Я делаю. Он поглощает меня. Он говорит прыгать; я спрашиваю, как высоко, как марионетка. И он мой хозяин.

— Мне чертовски жаль. Я хотел бы вернуться назад во времени и изменить тот день. Мне не следовало оставлять тебя. Тебе было лучше без меня, вот что я думал. Часть меня все еще так думает. Но я не могу жить без тебя, Сиенна. Тебе принадлежат мой разум, тело и душа. Ты спасла меня. Мне просто так жаль, что я разрушил нас. Пожалуйста, прости меня. Я умоляю тебя дать мне еще один шанс.

Единственная слеза скатывается из его налитых кровью глаз. Этот могущественный наемный убийца стоит передо мной на коленях, умоляя о прощении, изливая свое сердце. Часть меня хочет броситься в его объятия и сказать ему, что я люблю его и что все будет хорошо.

Но этого недостаточно.

Его слов недостаточно, чтобы залечить мое разбитое сердце, поверить, что он не сломает меня снова.

— Этого недостаточно, — вздыхаю я. Я не могу заставить себя посмотреть на него. Делая глубокий вдох, я нахожу слова, которые мне нужно произнести, чтобы закончить.

— Слова ничего не значат, Келлер. Я ценю твои извинения, правда ценю, но мне нужно больше. Мне нужен кто-то, кто знает, что меня достаточно, достаточно, чтобы остаться, когда станет тяжело. Мне нужен кто-то, кто отдается полностью. Ты не знаешь, что значит любить. Может быть, в другой жизни мы найдем друг друга и у нас будет сказочный финал, которого мы заслуживаем.

Слезы угрожают пролиться, когда я поднимаюсь и выхожу за дверь, даже не взглянув на него. Самый сильный человек на планете, разлетевшийся на куски у меня на глазах, не принес мне никакого удовлетворения.

Занятие проходит без сучка и задоринки. Все дети в восторге от Грейсона. Келлер больше не появлялся. Попрощавшись со всеми и быстро обняв Паулу, я встречаю Энзо на улице, и он провожает меня к своему затемненному джипу, припаркованному через дорогу.

— Тяжелый день? — спрашивает он, когда мы направляемся домой.

— Можно и так сказать. — бормочу я, и он просто понимающе кивает, делая музыку погромче, чтобы заполнить тишину.

Телефон, ревущий в моих барабанных перепонках, будит меня, вздрагивая. Такое чувство, что я закрыл глаза пять минут назад.

На экране высвечивается имя Паулы. Черт.

— Привет.

— Привет! — прохрипела я, во рту у меня пересохло, как в Сахаре, после того, как большую часть ночи меня тошнило. Кто дал название этой утренней тошноте? Черт возьми, я бы хотел, чтобы это было только утром, а не весь день и ночь.

— Сиенна, боже мой. Ты должна приехать и встретиться со мной. Произошло нечто совершенно невероятное, и ты нужна мне здесь. Ты не можешь это пропустить. — бессвязно бормочет она. Еще слишком рано для такого ажиотажа.

Я быстро вспоминаю, что она мой босс, прежде чем начинаю стонать в трубку и реагировать, как капризный ребенок.

— Окей, просто напиши мне адрес. Во сколько мне приблизительно приехать? — спрашиваю я в надежде, что она скажет что-нибудь по крайней мере через четыре часа.

— Ты сможешь быть там через час?

Господи, дай мне сил. Я смотрю на время: 06:30 утра.

— Это …. должно быть нормально. Я напишу тебе, когда буду в пути.

— О, Сиенна, я не могу дождаться, когда увижу твое лицо.

Лучше бы все было хорошо.

Час спустя Энцо подъезжает к дому на окраине Манхэттена. Могу с уверенностью сказать, что мой ранний звонок не произвел на него особого впечатления. Он выглядит таким же усталым, как и я, с растрепанными волосами и глазами, все еще слегка покрасневшими.

Лучшее, что я смогла найти, — это черные леггинсы с вязаным темно-серым платьем, и я быстро надела свои Doc Martens и черную пуховку. В Нью-Йорке все еще не утихают морозы, поэтому я рада, что перед отъездом захватила свой толстый шарф и перчатки.

— Что ж, вот и адрес, — сухо объявляет Энцо, подъезжая к заброшенному промышленному комплексу с двумя большими металлическими конструкциями. На той, что слева, большая сиреневая вывеска с надписью «Убежище» белыми буквами. Застегивая пальто, я направляюсь к ярко освещенному входу. Я предполагаю, что Паула здесь.

Переступив порог, я останавливаюсь как вкопанная. Передо мной стоит полностью отремонтированное помещение, разделенное на разные зоны. Оглядев комнату, я замечаю игровую площадку с пенопластовым полом, до краев заполненную яркими игрушками, коллекцию стульев, сгрудившихся в углу вокруг книжного шкафа от пола до потолка, заполненного коллекциями книг. В дальнем углу находится мини-боксерский зал с черным мягким полом и красной парусиновой грушей для ударов, свисающей с потолка. Я слышу шорох из-за двойных дверей.

— Паула, ты здесь? Это я, Сиенна. — я зову.

В дверях появляется Паула с завитыми блестящими белыми волосами и накрашенными красной помадой губами. Я никогда не пойму, как она так хорошо выглядит на рассвете. От нее исходит возбуждение, когда она замечает меня.

— О, Сиенна, дорогая. Разве это не чудесно! — объявляет она, всплеснув руками.

— Я имею в виду, да, это выглядит великолепно, но я что-то упускаю?

Боже, неужели я забыл здесь какую-то важную информацию? Место отличное, но я понятия не имею, какое это имеет отношение к тому, что я нахожусь здесь в 7:30 утра в свой выходной.

— Что ж, Сиенна, это «Убежище». Безопасное место для наших детей, если им это понадобится. В комплекте с новым офисом, из которого мы могли бы работать.

— Вау, это …. это здорово, Паула. Почему ты не рассказала мне об этом раньше? Я могла бы помочь? У нас есть на это финансирование? Я выпаливаю, даже не подумав.

Я видела наши банковские счета. Мы еще и близко не готовы к такого рода перестройкам.

— Вам следует поблагодарить самого мистера Руссо. Он финансировал и спроектировал все это место. Он потратил недели на то, чтобы усовершенствовать его, тесно сотрудничая с детьми, чтобы построить их идеальное убежище.

Улыбка расползается по моему лицу.

Это идеальное место. Мои мысли сразу же возвращаются к Максу; ему бы понравилось это место.

— Вау, я не знаю, что сказать. Это абсолютно идеально. Не могу дождаться, когда увижу лица детей. Это изменит правила игры для нас, Паула.

Волнение бурлит во мне, пока я говорю, это первая искренняя эмоция, которую я испытал за долгое время, и я должна поблагодарить за это Келлера.