— Ты имеешь в виду костюм медведя в пол, который на тебе? — я спрятала улыбку за воротник, когда его взгляд стал убийственным. Из меня вырвался приглушенный смешок. — О, да ладно, — я подняла подбородок и прижалась к нему. — Ты слишком много беспокоишься, мистер Идеальный принц. Моя куртка пушистая и теплая, обещаю, — я взяла его за руку обеими руками и потянула за неё. — Ну что, теперь мы пойдем? Ты сказал Хорхе, что мы будем там десять минут назад.

Он выглядел так, словно собирался проворчать что — то ещё, но затем сжал губы в тонкую линию и сделал длинный выдох через нос.

— Хорошо. Пойдём, — он опустил голову, и я поднялась на цыпочки. Наши губы встретились посередине. — Если начнется дождь, мы немедленно уезжаем.

— Мы можем продолжить обсуждение, если пойдет дождь.

— Бэббл, — предупредил он. Но я уже развернулась, взмахнув волосами, и потащила его за собой к арочным дверям в сад. Мы сделали всего два шага, когда:

— Принцесса Эсмеральда.

Я резко остановилась, мой взгляд метнулся через плечо. Холодный камешек скользнул вниз по середине моей грудной клетки и осел в животе, когда пара ледяных голубых глаз поприветствовала меня.

— Салли, — сказала я, повернувшись лицом к высокому, стройному пожилому мужчине, который работал секретарем в королевской семье Джахандара ещё до моего рождения.

Личный секретарь Карима изогнулся в поклоне, затем сложил руки в белых перчатках перед темно — синими брюками от костюма.

— Прошу прощения, что прерываю, Ваше Высочество, но Его Величество король Карим послал меня найти вас после того, как вы не ответили на звонок, — сказал он, его пышные, аккуратно подстриженные усы шевелились сильнее, чем тонкая верхняя губа.

Ещё один холодный камешек пронзил меня насквозь.

Карим…звонил мне?

Сунув свободную руку в карман пальто, я вытащила телефон, и моё сердце как — то странно дрогнуло. На экране появилось уведомление о пропущенном вызове от Его Величества.

Ещё один камешек пролетел сквозь меня, стукнувшись о кости.

Карим мне не звонил. Карим никогда мне не звонил. По крайней мере, напрямую. Если он хотел поговорить со мной, он всегда звонил мне через Шехрияра. Если это было официально, я получала от него официальное электронное письмо. И всё. Больше ничего. Никогда ничего другого.

— О, — звук сорвался с моих губ, как вздох. Я подняла голову, ища ответа на непроницаемом лице Салли, но ни одна морщинка на нём не дрогнула. — Что — то случилось?

— Его Величество пожелал видеть вас, мэм, и Его Высочество принца Кая в своей комнате.

Горсть ледяных камешков рассыпалась по мне, и я напряглась под лёгкими ударами. Затем обычное ощущение сороконожек, угрей, змей и червей, извивающихся друг вокруг друга внутри меня всякий раз, когда Карим просил о встрече, мгновенно усилилось.

Я должна была чувствовать себя увереннее благодаря новой надеже на примирение, которую подарили мне последние несколько дней. Но годы неудачного опыта обусловили эту тревожную реакцию, и не было выключателя, который мог бы немедленно положить ей конец.

Я почувствовала сильное давление на свою руку, и моё внимание переключилось на безопасность, которую обеспечивала мозолистая ладонь, прижатая к моей. И на владельца этой руки. От Кая исходили пламенная решимость, обещание и уверенность в одном лице. Мои плечи расслабились, когда он обнял меня.

Может быть, дело было только в нас? Я и Кай. Наши отношения. Так и должно было быть. Вероятно, это была единственная причина, по которой Карим хотел видеть нас обоих. Итак, всё было в порядке. Всё было в порядке.

Запомнив эти три слова, я улыбнулась Салли.

— Просто дай нам минутку, чтобы снять верхнюю одежду.

— Ваше Величество, — сказал Салли в дверь спальни Карима из темного дерева, и через несколько секунд изнутри раздался приглушенный голос Карима. Мужчина постарше открыл дверь, пропуская меня и Кая внутрь.

Когда я была здесь в последний раз, я не особо обратила внимание на интерьер, но комната, которую выделили Кариму, была огромной. На самом деле это были две смежные комнаты. Гостиная сразу за входом и спальня побольше справа, разделенные прямоугольным вырезом в стене. В гостиной перпендикулярно стоял письменный стол в дальнем правом углу и два красных бархатных дивана напротив окна, рядом с дверью. Между ними стоял кофейный столик из темного дуба, а на полированной поверхности — закрытый ноутбук.

Карим сидел на диване лицом в ту же сторону, что и дверь, выглядя усталым и притихшим. Когда я увидела, кто ещё был там, моё сердце упало, и я, спотыкаясь, остановилась.

Там был Шехрияр. Он стоял, сложив руки, слева от красного бархатного дивана, напротив того, на котором сидел Карим. Он не хмурился, но в его пронзительных светло — зеленых глазах была настороженность, его фигура ростом в шесть футов пять дюймов была напряжена.

Я сразу поняла, что что — то не так, и ужас выступил у меня на коже холодным потом.

— Ваше Величество, — сказал Кай, сидевший рядом со мной, склонив голову, как только Салли закрыл дверь.

Карим улыбнулся Каю поджатыми губами и кивнул. Я запоздало вспомнила, что тоже должна поклониться, но, похоже, не могла заставить свой рот шевельнуться, чтобы заговорить, когда взгляд моего брата остановился на мне. В нём было что — то такое, чего я в нём не узнала.

— Проходите, присаживайтесь, пожалуйста, — сказал Карим, указывая на диван напротив себя.

Нежный толчок Кая в поясницу подтолкнул меня вперед, пообещав быть сразу за мной, поэтому я двигалась так, словно ходила по доске. Я обошла диван с одной стороны, а Кай — с другой, минуя Шехрияра. Мы сели рядом, так что между нами оставалось немного места.

Карим расправил ссутуленные плечи и потер подбородок одной рукой.

— Спасибо, что пришли. Шехрияр сказал, что вы направлялись в конюшню, поэтому я прошу прощения, что нарушил ваши планы, но это было, — он заметно сглотнул. — Срочно. Мне нужно было, чтобы вы трое были здесь.

Срочное приравнивалось к плохому. Это всегда означало плохо.

— Что — то случилось? — сказала я, но для моих ушей это прозвучало так, словно я была в десяти футах под водой.

Взгляд Карима переместился с Шехрияра на Кая, затем задержался на мне, прежде чем переместиться на его личного секретаря, который расположился рядом с диваном.

— После завтрака мы с Салли встретились, чтобы обсудить некоторые изменения в моём расписании на первые несколько дней пребывания в Джахандаре, — он повернулся к нам троим. — Я несколько дней не проверял свою электронную почту, поэтому мы решили прочесть несколько писем. Именно тогда я увидел электронное письмо в своём почтовом ящике в папке нежелательной почты. От вчерашнего дня, — его челюсти сжались, глаза потемнели, и ужас стекал с кончиков моих пальцев, как кровь. — Я не узнаю адрес электронной почты, и они не дали никаких указаний на то, кто они такие. Но…

На мгновение воцарилось напряженное молчание, когда он потянулся к закрытому ноутбуку на кофейном столике. Он открыл его и что — то напечатал. После нескольких взмахов и щелчка по коврику мыши раздался тихий голос.

Мой голос.

С сожалением вздрогнув, Карим развернул ноутбук.

“Я не настоящая дочь своей матери. Я незаконнорожденный ребенок отца”.

Шехрияр пошевелился, Кай издал тихий звук, и я…

Кто — то тихо рассмеялся мне в лицо, нажимая на спусковой крючок, разрушая теплый, счастливый пузырь вокруг меня сильным взрывом.

Той ночью. Видео на экране Карима было снято той ночью. В спальне Кая. Когда я сказала ему о своей незаконнорожденности. Снято сбоку, внизу чёрное пятно, но всё равно было ясно, что это мы.

Звон. Только звон.

Ни голоса. Ни сердцебиения. Ни вздоха. Только звон. Это всё, что я могла слышать.

Пронзительный крик зазвенел у меня в ушах, когда моя обугленная кожа онемела. У меня похолодело внутри, когда жизнь вытекла из каждой почерневшей поры. Я сидела неподвижно, полностью застыв и не моргая. Потому что одно легкое движение — и мой прах развеется в воздухе, и его никогда больше не найдут. Всё, на что я надеялась — светлое будущее с тем, кого я люблю, исчезло. Вот так просто.