— Посмотри на себя, Бэббл, — хрипло прошептал он. — Такая чертовски красивая, вся в красном.

Мой разум изо всех сил пытался уловить смысл сказанного. Именно тогда я заметила красную пудру у него на руке и на рукаве белого джемпера и вспомнила его предыдущую угрозу.

Он обещал пометить меня.

Резко вдохнув, я посмотрела вниз и разинула рот.

По одной стороне моего джемпера тянулась красная полоса. Очевидный отпечаток руки на левой груди. И след, который поднимался к моей шее и выше.

Это было неправильно. Это было красиво. Это было подло. Это было соблазнительно. Все бы точно знали, как он прикасался ко мне, но желание взорвалось внутри меня подобно фейерверку, такому яркому и захватывающему дух. И всё потому, что этот великолепный мужчина отметил меня для всеобщего обозрения.

— Разве это не прекрасно? — промурлыкал он мне на ухо, и я вздрогнула. Мои дрожащие руки вцепились в него, когда он провел губами по моей щеке к подбородку. Он поднял голову, и краска на моём лице теперь была размазана по его обожженным поцелуями губам. — Ты выглядишь как произведение искусства. Моё искусство.

Я чуть не захныкала от того, каким потрясающе безумным он выглядел. Большим пальцем я втерла краску в его губы и настойчиво потянула его вниз для ещё одного лихорадочного поцелуя.

Он не позволял мне долго сохранять самообладание. Он обхватил рукой мою шею сзади, регулируя соприкосновение наших губ, и собственническим жестом, без малейшей попытки соблазнения, помассировал мою грудь поверх одежды. Он размазал красный цвет по всей моей груди, распространяя свой след, когда лизал мою челюсть до шеи. Я извивалась рядом с ним, мой вздох эхом разнесся по душной темноте сарая, когда он нашел сладкое местечко у меня за ухом. И пососал.

Я дергала его за джемпер, за волосы и царапала его бицепсы, пытаясь оттолкнуть его, но мне нужно было притянуть его ближе. Каждый мой стон и тяжелое дыхание были неоспоримой мольбой о большем. Жестче. Грубее.

И он это сделала. Он надавил на меня сильнее. Заставил меня отклониться назад, предоставляя ему лучший доступ к моей шее, когда он опустил свой рот ниже. И укусил меня снова. Посасывая и облизывая до предела. Он застонал, раздвигая мои бедра шире, чтобы освободить место для своей ноги, которая была между ними. Натягивая ткань моей юбки, пока я не почувствовала, что она вот — вот разорвется по швам.

— Кай, — выдохнула я, дергая за прядь его густых иссиня — черных волос. — Моя юбка…она сейчас порвется.

С глубоким выдохом он позволил моей горячей коже выскользнуть из своего рта и приподнялся достаточно, чтобы позволить мне быстро расставить ноги. Но он прохрипел:

— Может, я хочу, чтобы она порвалось, — и скользнул рукой по моей груди вниз к бедру, оставляя на шелке дорожку выцветшего красного цвета. Маленькое красное пятнышко на кончике его носа ничуть не делало его похожим на изголодавшееся животное. Держа его ладонь, я покачала головой.

— Мне нечего будет надеть, чтобы вернуться.

— Я знаю, — вздохнул он. — Это единственная причина, по которой я ещё не порвал её.

Из моего отвисшего рта вырвался какой — то неразборчивый звук. Но, хоть убейте, я не могла сказать, это из — за шока от того, что он сказал или потому, что его рот нашел чувствительное местечко у моего уха.

— Тогда, может быть, уберем её с дороги?

Я вздрогнула, наклоняя голову, чтобы приблизить его рот.

— Да.

— Что “Да”? — прорычал он, его дыхание сотней покалывающих толчков ударило мне по нервам.

— Сэр, — выдохнула я. — Да, сэр.

Он удовлетворенно застонал.

— Так лучше.

Я качнулась вперед, когда он попятился, почти рухнув, как бескостная месиво, без его надежной поддержки. Но я снова оперлась на руки, когда он схватил в охапку мою юбку, задирая её по ногам. Добравшись до моих коленей, он расставил пальцы, обхватив ими внешнюю сторону моих бедер.

Дразняще и медленно, он провел рукой вверх по моим бедрам, вызывая мурашки на моей коже с каждым обнаженным дюймом моих ног. Я прикусила нижнюю губу, подавляя стон, когда уставилась на слабый красный след от его испачканных пальцев на моем левом бедре. Это ощущалось так, словно меня слегка царапали когти хищника, и чем выше поднимался след, тем труднее становилось дышать и не выгибаться дугой над столом, чтобы получить ещё.

Как только Кай подобрал шелк под моей задницей и полностью убрал его со своего пути, он провел руками по верхней части моих бедер, жадно разглядывая пространство между ними.

— Ты надела белые кружевные стринги? — прорычал он, хриплые слова вырывались из его горла. — Но знаешь, Бэббл, это не выглядит чистым или невинным. Это выглядит так чертовски распутно, — большим пальцем он задел кружево прямо над моим клитором. Всё мое тело дернулось, удовольствие запульсировало по позвоночнику, но он тут же потянул его ниже. — Промокла насквозь. Твоя набухшая киска выглядывает из — под них, — он надавил большими пальцами на внутреннюю поверхность моих бедер и потянул. Ни единого вздоха не вырвалось из моих легких, когда прохладный воздух коснулся жара между моих раздвинутых половых губ. — Блядь, Эсмеральда. В твоей маленькой нуждающейся киске нет ничего невинного, не так ли?

— Кай, — захныкала я, покачивая бедрами навстречу ему, когда ещё больше влаги потекло к моей заднице.

Его рука поднялась и опустилась на мой клитор. Я вскрикнула, звезды ослепили меня на целую секунду. Я попыталась сжать бедра, но его руки не позволили мне.

— Сэр, — злобно выплюнул он. — Теперь отвечай на мой вопрос. У тебя маленькая нуждающаяся киска, не так ли?

— Да, — выдавила я. — Да, сэр.

Он погладил большим пальцем легкое покалывание в моём клиторе.

— И кому она принадлежит?

— Вам, сэр.

— Совершенно верно, Бэббл. Мне, — он обхватил рукой моё горло, подтягивая меня вверх и вперед, заставляя смотреть прямо ему в глаза. — Она принадлежит мне. Ты моя, — его рука напряглась. — Но тебе нравится быть паршивкой и играть в маленькие игры, чтобы заставить меня ревновать, поэтому я собираюсь напомнить тебе, кому ты принадлежишь прямо здесь и сейчас. И ты примешь это как хорошая девочка, которая сожалеет о том, что она сделала. Тогда ты выйдешь отсюда с моей спермой глубоко внутри себя и будешь надеяться, что твои стринги достаточно сдерживают её, чтобы она не стекала по твоим ногам. Тебе понятно?

Мои воспоминания о том, что такое слова и как ими пользоваться, полностью исчезли, затерявшись в густом дыму голода, которым его грязные слова накачивали меня, превращая в послушную, безмозглую секс — куклу. Только два самых важных слова составляли весь мой словарный запас.

— Да, сэр.

— Хорошая девочка, — прошептал он и крепко поцеловал меня в губы. — Теперь достань мой член и погладь его.

Я немедленно выпрямилась и потянулась к нему, вслепую нащупывая подол его испорченного белого джемпера, чтобы расстегнуть облегающие джинсы и стащить их вниз. Он взял инициативу в свои руки, стянув их вместе с боксерами до середины бедер, в то время как я задрала обтягивающую термофутболку, которая была на нём под ними. Я завернула её поверх джемпера, чтобы обе ткани были высоко прижаты к его животу.

Затем я уставилась на него так, словно увидела впервые.

Крепкая ширина его бедер, восхитительные V — образные линии, тёмные волосы на фоне золотистой кожи. Он был так чертовски красив, так сексуален. Меня совершенно не беспокоило то, как его член нависал прямо надо мной, толстый и твердый. У меня потекли слюнки, когда я вспомнила, каким он был у меня во рту, его жар и вкус, и, чёрт возьми, я бы упала на колени прямо сейчас, если бы ещё больше не хотела его внутри себя.

Я сжала одну руку под головкой его члена в крепкий кулак, в то время как другой обхватила его яйца. Его тяжелый выдох обдал мою щеку, и его руки опустились на деревянную поверхность по обе стороны от моих бедер. Я наблюдала, очарованная выражением его лица, когда провела большим пальцем по кончику, размазывая его предварительную сперму, и помассировала его яйца. Он застонал, и этот звук словно подлил масла в огонь, уже разгорающийся в моем животе.