— Пришел проведать тебя. Ты не реагировал на подарки, которые я посылал тебе в офис, напоминая о твоём поражении.

— Корзинка со смазкой была неуместна. — Он смеется, откинув голову назад. — У тебя нет вещей получше, на которые можно потратить деньги?

— Твоё смущение стоит потраченных денег. Как тебе книга «Знакомства для чайников» и кольцо для члена?

— Лайнус очень сильно покраснел, когда принес твои дары в мой кабинет. Ты смутил бедного парня. Мне пришлось вручить ему подарочную карту на посещение спа-салона, чтобы загладить свою вину. Я же просил не смущать моего помощника. Я не могу его потерять.

— Однажды я переманю его. Ты же знаешь, что у меня отстойный помощник, в прямом и переносном смысле.

Становясь серьезным, я поворачиваюсь к Рэту, тыча пальцем ему в лицо.

— Держись подальше от Лайнуса, или, клянусь, я отрежу твои яйца и засуну их тебе в глотку. Лайнус — мой.

Рэт усмехается.

— Успокойся, чувак. Ты знаешь, что я никогда не отниму у тебя Лайнуса, без него ты будешь обречён.

— Правильно, поэтому не смей даже смотреть в его сторону. Тебе запрещено смотреть на него.

— У тебя проблемы. — Рэт окидывает меня взглядом, рассматривая мой наряд, который выбрала Джулия. — У тебя планы на вечер?

Я киваю и принимаю решение не бриться. В этом нет необходимости, потому что мне наплевать на предстоящее свидание.

С пустым стаканом в руке я протискиваюсь мимо Рэта и направляюсь к бару, мой друг следует за мной.

— Сегодня у меня свидание, назначенное твоей сестрой.

— Серьезно? — Мне хочется развернуться и расквасить Рэту нос, из-за прозвучавшего возбуждения в его голосе. — Ты ходишь на свидания? Узнал свой цвет?

— Да.

Звук открываемой бутылки виски — музыка для моих ушей.

— Что ж, какой ты цвет? Синий или зеленый, да?

Я наливаю виски в два стакана.

— Нет, красный.

Когда я протягиваю Рэту стакан, он странно смотрит на меня.

— Красный? Как, черт возьми, ты умудрился стать красным?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю, возможно, потому что после первых пятнадцати вопросов я от балды заполнял анкету. Ты был там, мы пытались составить схему.

— О, точно. — Он поморщился. — Черт, я не подумал о том, что это может испортить результаты твоего теста. Ты совершенно точно не красный, чувак. Черт, Джулии, наверное, сложно с тобой.

— Я вполне могу быть красным, — отвечаю я, делая глоток виски, не имея понятия, что означает «красный», потому что не нашел времени просмотреть брошюру.

И прежде чем вы подумаете, что я — козел, раз меня не волнует программа, позвольте объяснить. Я знаю, что программа Джулии невероятна, но, учитывая то, как я отношусь к Джулии, она совершенно лишняя. Для меня.

— Ты не красный. Ты слишком заботливый.

— Если бы я был, как ты говоришь, заботливым, разве стал бы пить перед свиданием? — Делаю еще один глоток.

— Это странно. Почему ты пьешь?

Потому что твоя сестра думает, что я хочу встречаться с незнакомыми женщинами, и не поняла ни одного сигнала, которые я ей подавал.

— Потому что мне похуй, — отвечаю я, разводя руками. — Я сейчас придерживаюсь позиции, что мне все по барабану, и пытаюсь понять, к чему это приведет.

— Вероятнее всего, тебе в очередной раз отвесят пощечину и плеснут вином в лицо.

Я застонал.

— Какого хрена я вообще что-то рассказываю Роарку?

Смеясь, Рэт говорит:

— И, чувак, драконы существовали.

— Заткнись нахрен. — Провожу рукой по лицу, пока Рэт продолжает смеяться. — В этом виновата твоя сестра.

— Эй, это был промах, точь-в-точь как те промахи, которые ты постоянно совершаешь.

Я указываю на него рукой, в которой держу стакан.

— Первый промах был сексуальным, четвертый ужасающим, поскольку она практически дышала в меня огнем из-за моей неспособности поверить в реальность драконов.

— Тебе следовало показать ей фотографию ящерицы и сказать, что они все еще существуют, просто уменьшились под действием машины Уэйна Залински (прим. пер.: Уэйн Залински — персонаж фильма «Дорогая, я уменьшил детей». Ученый Уэйн Залински изобрел электромагнитную машину, способную уменьшать предметы).

— Как ни странно, думаю, она бы поверила.

— Черт, здорово. — Рэт смеется и делает глоток своего напитка. — Так что за девушка сегодня? Она выглядит многообещающе?

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. Надеюсь, что она оставит при себе свое безумие.

***

Великолепная — галочка.

Умная — галочка.

Не сумасшедшая — двойная галочка.

Это Джулия? Большое, жирное «НЕТ».

Должен признать, что Карли — настоящий гребаный победитель, почти идеал. Она сексуальна, умна, умеет поддержать разговор и пока не проявляет сумасшествия. И когда она встала, чтобы пойти в туалетную комнату, она оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, не пялюсь ли я на нее.

И, черт, так оно и было.

Но все пошло прахом, я не был заинтересован.

Я пришел к выводу, что Джулия сломала меня.

Я — пустая оболочка мужчины, блуждающего по миру знакомств в поисках той единственной женщины, которая появится и заставит меня снова почувствовать себя целым.

Могу представить это в своей голове: одинокий и жалкий Брэм Скотт, держащий табличку с надписью «Собственность Джулии. Пожалуйста, вернись». И все же Джулия не замечает табличку, как будто она написана невидимыми чернилами.

— Хотите десерт? — спрашивает официант.

Карли опускает руку на живот и качает головой.

— В меня больше ничего не влезет.

— Я тоже откажусь. — Киваю официанту. — Но я бы не отказался еще выпить.

Протягиваю пустой стакан, который выпил за ужином.

— Вам что-нибудь принести, мэм?

Карли смотрит на свое вино и говорит:

— Я выпью еще один бокал.

Кивнув, официант уходит, оставляя меня наедине с красивой женщиной, с которой я не хочу больше встречаться.

— Так ты учился в Йеле?

Я киваю.

— Ага.

— Как-то раз я была там, на вечеринке братства. Это была лучшая вечеринка в моей жизни.

— Да? — Я оживляюсь. — Это была «Альфа-Фи-Альфа?»

— Не помню. Вечеринка проходила в огромном каменном доме с парадным подъездом и изогнутой лестницей.

Я понимающе улыбаюсь.

— Это мое братство. И мы закончили учебу в одно время. Интересно, мы виделись и даже не знали об этом?

— Ух ты, тесен мир. Хотя, думаю, я бы тебя запомнила.

— Нет, я слился со всеми пьяными идиотами. — Официант возвращается с нашими напитками, которые мы отпиваем одновременно. — Как ты попала в Йель?

— Моя подруга была влюблена в одного парня и пыталась привлечь его внимание. Я сказала ей, что она не может пойти одна на вечеринку братства, и пошла с ней. В итоге мы переночевали в ее машине, а на следующее утро поехали домой с самым тяжелым похмельем в жизни. Dunkin Donuts (прим. пер.: Dunkin' Donuts (Данкин Донатс) — американская международная сеть кофеен с пончиками) не помог нам.

Я смеюсь и отставляю стакан с виски.

— Потому, что Dunkin' Donuts не подходит для избавления от похмелья. А вот картофельные котлетки из Макдональдса — самое то. Когда мы были старшекурсниками, мы заставляли первокурсников ходить в кафе и приносить всем завтрак. Это была одна из привилегий старших курсов.

— Ты прав. Пончики и похмелье не сочетаются.

— Ни капельки.

Я улыбаюсь ей, размышляя о том, какой была бы моя жизнь, если бы я не был зациклен на Джулии. Рэт считает, что я не «красный», так что теоретически Карли меня все равно не заинтересует. Мне кажется неправильным быть здесь, с ней. Как-то нечестно.

— Все в порядке? Ты смотришь вдаль, словно размышляя о чем-то.

— Извини, — бормочу я, ненавидя себя за то, что меня поймали. — Задумался.

Она прикусывает нижнюю губу и смотрит в сторону.

— Задумался о делах или о другой девушке?

Что ж, в ее анкете для знакомств можно отметить прямолинейность.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я спокойно.