— Очевидно, он знает о пари, так что думаю, эти две вещи не противоречат друг другу.

Роарк качает головой и улыбается.

— Не тогда, когда ты запал на его сестру.

Блядь.

— О чем ты говоришь? — Мои ладони начинают потеть, правда распирает меня пополам. Откуда он, блядь, знает?

— Ах, не играй со мной. Я вижу это по твоему лицу.

— Ты пьян, чувак. — Похлопываю его по плечу. — Протрезвей и хотя бы для разнообразия поработай.

Я отступаю и открываю дверь здания как раз в тот момент, когда слышу, как Роарк окликает меня:

— Просто признай, она тебе нравится.

Иногда я ненавижу его и его ирландские замашки.

***

У меня не назначена встреча с Джулией. Я хочу застать ее врасплох до того, как она уйдет. Я связался с ее помощницей Анитой, она сказала, что по пятницам Джулия предпочитает уходить из офиса около 4:45. Блядь, сейчас 4:30, и надеюсь, она не начнёт извергать пламя, когда увидит меня, входящим в ее дверь.

В здании довольно тихо по сравнению с обычной суетой в коридорах, поэтому, когда дохожу до кабинета Джулии, надеюсь на высшие силы, что она все еще там. Прошло три дня с нашего обеда, и мне необходимо увидеть ее снова. Я обдумывал каждое слово, каждый румянец на ее милых щечках, каждый взлет и падение ее эффектной груди, когда ее дыхание сбилось во время нашего последнего разговора. Я хочу второй раунд. Мне необходим второй раунд.

Вот почему я не отправил ей по электронной почте ответы на вопросы.

И вот почему не отвечал на ее письма, когда она просила их прислать.

Потому что хочу сделать это лично. Хочу задать ей те же вопросы, узнать, что именно в моих словах ее возбудило. Потому что она была возбуждена. Когда я описывал, что бы сделал для своей женщины, я видел, что ее разум задается вопросом, будет ли то, как я доставлял удовольствие женщинам в прошлом, тем, что смогу сделать с ней в будущем. И я хочу выяснить все способы, которыми могу доставить ей удовольствие. Лишить ее контроля — ослепить сексуальным удовлетворением и блаженством.

Глубоко вздохнув, берусь за ручку двери ее кабинета и тяну, испытывая облегчение, когда она открывается. Приемная пуста, что заставляет меня поверить, что Джулия отпустила Аниту домой пораньше — такая хорошая начальница, — поэтому я направляюсь в ее кабинет, дверь которого приоткрыта.

В течение короткого мгновения наблюдаю за ее работой, пальцы стучат по клавиатуре, глаза устремлены на экран компьютера и, честно говоря, сосредоточенность на ее лице сильно возбуждает. Она умна, сообразительна и решительна. Я уважаю то, как она построила бизнес с нуля и добилась успеха без финансовой помощи брата. Она всего добилась сама, и для меня это очень сексуально.

Костяшкой пальца стучу в дверь, пугая ее. Голубые глаза, обрамленные в черную оправу очков, фокусируются на мне, и она медленно начинает расслабляться.

— Брэм, что ты здесь делаешь?

Я протискиваюсь сквозь дверь и снимаю пиджак, вешая его на спинку дивана. Прежде чем сесть, быстро целую ее в щеку, несмотря на желание нежно провести губами по ее губам.

— Пришел, чтобы ответить на остальные вопросы.

— Я же просила ответить на них по электронной почте.

Я качаю головой.

— Нет, хочу получить полный опыт. Хочу, чтобы ты задала мне все вопросы лично.

— Я… у меня нет времени.

— Брехня. — Обхожу кресло и подхожу к столу, хватаюсь за спинку ее стула.

Ее ванильный аромат витает вокруг, на мгновение отбрасывая меня назад. Черт, от нее обалденно пахнет. Просто райский аромат. Это манит… притягивает меня ближе.

Интересно, что бы она сделала, если бы я наклонился к ней через плечо и провел языком по ее шее к подбородку и проложил дорожку из поцелуев к ее губам? Она взбесится или её это возбудит?

Судя по тому, как напряжены ее плечи, и Джулс не поворачивается в мою сторону, могу предположить, что она предпочла бы, чтобы я не приближался к ней.

Но я не волнуюсь. Я могу это изменить.

Бросаю взгляд на экран ее компьютера и смотрю, над чем она работает.

Письмо для «Panera»… (прим. пер.: Panera Bread — Американская сеть магазинов пекарен-кафе и ресторанов быстрого питания).

— Э-э, ты занята?

Она быстро сворачивает диалоговое окно на рабочем столе и, скрещивая руки на груди, поворачивается на стуле лицом ко мне.

— Если сразу не оставить отзыв о своем блюде, то в итоге забываешь.

— Сейчас чуть больше половины пятого, во сколько ты обедала?

Она прикусывает уголок губы, и, черт возьми, образ того, как ее зубы касаются пухлой, влажной губы, заставляет меня напрячься.

— В двенадцать тридцать, но я сделала пометку. — Она снова разворачивается и указывает на записку, которую сделала для себя: порви «Panera» на куски.

— Интересный выбор слов. Могу я узнать, что такого сделала «Panera», чтобы заслужить разнос от тебя?

Она отводит взгляд в сторону, на лице появляется легкая ухмылка.

— Они забыли положить в мой заказ печенье.

— Что ж, это полный пиздец.

— Знаю, — жалуется она. — Единственная причина, по которой я решила заказать салат, — это возможность затем съесть печенье, иначе я бы выбрала макароны с сыром.

— Ясно. Хватило же им смелости. — Я киваю в сторону компьютера. — Что ты уже написала? Давай посмотрим, удастся ли нам оживить письмо, чтобы обеспечить тебе бесплатную годовую доставку печенюшек.

— Думаешь, это возможно?

Боже. Твою мать, она смотрит на меня с самым милым выражением, которое я когда-либо видел на ее прекрасном лице. Словно хочет, чтобы я ей помог. Такая невероятно великолепная. И в кои-то веки чувствую, что у меня есть то, что ей нужно.

— Можно попробовать.

Повернувшись к своему компьютеру, она снова разворачивает диалоговое окно, и я читаю письмо вслух.

«Для тех, кому это может быть интересно.

Сегодня я заказала салат с курицей и яблоками Фудзи и сезонное печенье, но печенья не было в моем заказе. Я очень расстроена»…

Я качаю головой.

— Джулс, так не пойдет. Ты должна быть решительной. Позволь мне разобраться с этим.

Я наклоняюсь над ее плечом и тянусь к клавиатуре.

Тепло, исходящее от ее тела, сразу же поражает меня, я стараюсь преградить ей выход своей ногой, чтобы она была вынуждена оставаться рядом. Я хочу чувствовать ее тепло как можно дольше. Это вызывает привыкание. Она вызывает привыкание.

Разминаю пальцы и оглядываюсь через плечо.

— Готова?

Губы сжаты, глаза расширены, она кивает, а затем смотрит на мои широкие плечи, прежде чем снова перевести взгляд к моим глазам. Этот мимолетный взгляд, который она пыталась скрыть, заставляет меня поверить, что, возможно, между нами что-то все-таки зарождается.

— Итак, во-первых, ты должна изменить заголовок письма. Давай начнем его так: Слушайте сюда, кровожадные членососы.

Она толкает меня локтем, но я не двигаюсь с места.

— Ты не можешь так написать. — Смеется она.

— Конечно, могу. Это более действенно.

— Это грубо.

— Грубо, что они забыли положить печенье в твой заказ. На чем я остановился? Ах да, кровожадные членососы. Я купила салат только для того, чтобы потом съесть печенье, а ваш некомпетентный гарем, который вы именуете сотрудниками, забыл мое драгоценное печенье.

— Ты не можешь называть их некомпетентными.

— Почему? Разве я не прав? Они забыли положить печенье.

— Возможно, они были заняты.

Я закатываю глаза, когда Джулия снова толкает меня.

— Я могу составить письмо позже.

— Тебе не нужна моя помощь?

— Не хочу, чтобы ты устраивал сцену с парнем из «Panera», который регулярно доставляет мне еду. Я полагаюсь на то, что они меня накормят, поэтому не собираюсь называть их кровожадными членососами.

— Если тебе не нужна моя помощь, думаю, нам стоит приступить к вопросам.

Я выпрямляюсь и направляюсь к дивану, достаю телефон из кармана и быстро отправляю сообщение Лайнусу.

— Я не планировала задерживаться допоздна.