Не обращая внимания на его разминку, кладу свой блокнот и вопросы и достаю одну из своих любимых ручек, готовая делать заметки.

— Ладно, давай продолжим. В прошлый раз мы говорили о сексе на одну ночь.

— Если хочешь, мы можем подробнее поговорить об этом.

Я резко вскидываю голову и смотрю на него.

— Я бы предпочла не углубляться в эту тему.

— Ладно, не стоить стрелять в меня злобным взглядом. Продолжим.

Конденсат скатывается с его стакана с водой, когда он берет его, смачивая свои длинные крупные пальцы. Ухмыляется и приподнимает брови, делая глоток — более длинный, чем я ожидала. Опуская стакан, он спрашивает:

— У меня что- то на лице?

— Нет, а что?

— Потому что ты пялишься на меня.

Дерьмо.

Э-э, придумай что-нибудь, чтобы не признавать его правоту… снова.

— Это называется наблюдение, Брэм. Это часть моей работы. Каждая мелочь, которую ты делаешь и говоришь, — это черта характера, о которой я должна знать.

— Ты уверена в этом? Потому что казалось, что ты просто смотришь, оценивая мою внешность. Тебе всегда нравились мои глаза.

— Что? Нет, это неправда. С чего, черт возьми, ты это взял?

— Кларисса. Она сказала мне об этом на вечеринке по случаю твоего двадцатипятилетия. Она сказала, что ты ей поведала о том, что у меня красивые глаза.

Он нараспев говорит слово «красивые», что автоматически вызывает у меня желание выбить ему зубы.

— Она была пьяна.

— Да, но уж коль ты зарабатываешь на жизнь тем, что читаешь людей, ты должна была бы знать, что выпивка заставляет людей говорить правду.

— И вести себя по-идиотски, — бормочу я себе под нос, набирая на планшете следующий вопрос. — Ты когда-нибудь был влюблен?

— Нет. — Уверенность в его голосе заставляет меня поднять глаза.

— Правда?

— Да. Я никогда не был влюблен. А ты?

— Сколько раз я должна повторить, что вопросы задаю я, а не ты?

Он передразнивает мое раздражение:

— А сколько раз я должен повторять, что мне плевать? — Брэм вздергивает подбородок. — Ну же. Я отвечу, если ответишь ты.

— Ты же в курсе, что это не я участвую в программе знакомств?

— Да неважно. Я все равно хочу услышать ответ на вопрос. — Он наклоняется вперед и шепчет: — Не волнуйся, все, что ты скажешь, будет под надежной защитой. Я не скажу твоему брату.

— Оу, так ты не побежишь после этого к своему парню, чтобы рассказать ему все то, что я пыталась от него скрыть?

Он покачал головой.

— Нет, твой секрет в безопасности со мной, что является большим риском с моей стороны, потому что, если мой господин узнает, что у меня есть от него секреты, будет недоволен.

— С вами двумя что-то не так.

— Я люблю его, и не стыжусь в этом признаться.

— Ха. — Я указываю пальцем на Брэма. — Ты влюблен. Значит, ты солгал.

Он накрывает мою руку своей большой ладонью, опуская ее на стол.

— Убери свой обвиняющий маленький пальчик. Ты спросила, был ли я когда-нибудь влюблен. Я сказал «нет», потому что не был влюблен. Я не влюблен в твоего брата. Я люблю его, как люблю свой пенис, и не могу без него жить.

Отвал башки. Этот человек, серьезно. Как он может быть влиятельным, уважаемым инвестиционным магнатом в сфере недвижимости Нью-Йорка — уму непостижимо.

— Следующий вопрос.

— Ни в коем случае, ты так и не ответила на последний вопрос. Ты когда-нибудь была влюблена, Джулс?

Он не отстанет, как бы я ни старалась. Невозможно обойти его настойчивость, так что лучше сдаться, чтобы поскорее покончить с этим.

Не отрывая глаз от лежащих передо мной листов, качаю головой.

— Нет, я не была влюблена.

— Даже в придурковатого парня из колледжа? — В его голосе звучит удивление.

Я играю со своей ручкой, щелкая ею туда-сюда, пытаясь чем-нибудь успокоить нервы.

— Возможно, в то время я думала, что влюблена, но сейчас знаю, что это не так. Это была похоть. Теперь я могу отличить одно от другого. — Тяжело сглотнув, поднимаю на него глаза. — И для информации, говорить об этом с тобой очень сложно. Нелегко быть свахой, которая никогда не была влюблена.

— Почему тебе сложно говорить со мной об этом?

— Потому что. — Я несколько раз моргаю. Не могу поверить, что собираюсь сказать ему это. — Я всегда старалась произвести на тебя впечатление, заставить думать обо мне только самое лучшее. Ты способен видеть меня насквозь и, уверена, считаешь, что я являюсь прямым противоречием своему бизнесу и своей докторской степени. Может быть, я хорошо разбираюсь в людях по своей работе, но я ужасно понимаю в этом, когда дело касается меня.

Брэм протягивает руку через стол и накрывает мою ладонь своей, его большой палец медленно рисует крошечные круги на моей коже, зажигая меня изнутри одним легким прикосновением. Мне хочется отдернуть руку, но я этого не делаю. Странно.

— Джулс, с первого дня, когда ты появилась на вечеринке братства, в шортах и белых гольфах, я был впечатлен настолько, что даже страшно. Нужно было иметь стальные яйца, чтобы явиться в этом на такую вечеринку, и в тот момент я понял, что ты будешь силой, с которой придется считаться.

— Из-за гольф?

— Во всем виноваты гольфы.

***

— Вы закончили, мэм? — спрашивает официант, приготовившись взять мою тарелку.

Я прижимаю руку к животу и смотрю на совершенно пустую тарелку. Я проглотила баклажаны с пармезаном так, словно мне за это заплатили.

— Да, спасибо.

В расслабленной позе, одна лодыжка скрещена на колене, в руке стакан с водой, Брэм пристально наблюдает за мной, изучая. Если бы он уже не знал, с какой легкостью я могу расправиться с тарелкой баклажанов с пармезаном, я бы подумала, что он меня осуждает, но знаю, что это далеко не так.

— Готов вернуться к вопросам?

— Да.

Перед обедом он снял пиджак и повесил его на стул. Теперь он закатывает рукава, демонстрируя впечатляющие предплечья, которые напрягаются при каждом его движении. Рэт рассказывал мне о тренировках Брэма, говоря, что он не проводит много времени в спортзале, но когда он там, то доводит себя до предела — это его термины, не мои, — входит и выходит. По тому, как натянута рубашка на его груди, начинаю понимать, о чем говорит брат.

И меня бесит, что я это замечаю, потому что необходимо прекратить поглядывать на него. Во-первых, он клиент. Во-вторых, это Брэм. Несносный, надоедливый Брэм, тот самый парень, который последние десять лет бесконечно меня раздражал.

Мне нужно покончить с этими вопросами, назначить ему свидание и двигаться дальше.

— Тебе следует почаще одеваться в одежду этого цвета. — Его голос пробивается сквозь классическую музыку, звучащую в шикарном итальянском ресторане.

Перевожу взгляд на свою желтую блузку, а затем снова на него. Брэм ведет суматошную жизнь, но он сидит здесь со мной, не торопится и не спешит возвращаться к работе. Складывается впечатление, что именно здесь ему хочется быть. Как будто он хочет проводить со мной все свое время. Вероятно, он хочет найти свою женщину и ему надоела вся эта рутина.

— Очень красиво, — добавляет он.

Румянец заливает мои щеки, такое ощущение, что в этом месте только что включили отопление. Меня покрывает легкая испарина, и я тянусь за стаканом с водой, пытаясь охладиться хотя бы изнутри. Что, черт возьми, со мной происходит?

Виню в этом Брэма, который сбил меня с курса. Я выбилась из графика. Я не хожу на встречи с клиентами, они приходят ко мне, он внес сумятицу… как всегда. Я организованная и продуманная, взвешиваю варианты, прежде чем принимать решения. С первого дня знакомства с Брэмом я знала, что он спонтанный, и мне было трудно принять это. Так происходит по сей день.

Тихо пробормотав «спасибо», включаю планшет и начинаю пролистывать вопросы, молча просматривая их.

Когда я составляла эти вопросы, у меня была цель — найти наиболее совместимые пары, и хотя они могут показаться навязчивыми, до сих пор отлично выполняли свою задачу. Сейчас я могу утверждать, что на девяносто два процента успешно подбираю пары, выплатила половину своих кредитов за обучение в колледже и в ближайший год смогу нанять еще одного сотрудника на полный рабочий день, чтобы немного разгрузиться самой. Неплохо для тридцатиоднолетней независимой женщины. Поэтому я никогда не чувствовала необходимости пересмотреть свои аналитические вопросы.