– А Буслаюшка где мой? – спросила она.

– На реке с мужиками плескается. Вода еще ледяная, а им в радость. К нам садись, – сказала Зара.

– Да что я вам мешать-то буду, пойду я лучше бабке Авдотье помогу, вон она курей щипать собралась, да поймать не может, – вежливо сказала Даша и направилась в сторону бабки Авдотьи, которая бегала за курицей по двору и не могла ее никак поймать.

– Спирька, Лопух, где вы окаянные, – кричала она, уже ухватив птицу, но курица выскользнула у нее из рук, и бабка Авдотья упала прям в кучу конского навоза.

Зара и Никита, молча наблюдавшие за этой картиной, тихо засмеялись. Никита нежно обнял за талию Зару. Она не сопротивлялась.

Архип и Лада вышли гулять за ворота острога. Оба были счастливы от определенности в их отношениях. Лада от того, что она добилась своего счастья, а Архип, который уже не надеялся встретить в этой жизни свою любовь, неожиданно приобрел ее.

– У Дашки свадьба скоро, я тоже хочу, – закатив губу, промолвила Лада.

– Давай немного подождем, пусть тебе хоть семнадцать годков стукнет, – сказал Архип.

– Как я не хочу ждать, мочи нет, – сказала Лада.

– Любовь − она все преграды пройдет. Я хочу, чтобы все по-человечески было у нас, – сказал Архип.

– И детишки у нас будут, – мечтательно произнесла Лада.

– Будут, конечно, – ответил Архип.

– Тогда первый мальчик, а вторая девочка, – хихикнула Лада.

– А как назовем их? – спросил Архип.

– Давай мальчика назовем Буслай, а девочку − Даша, – опять хихикнула Лада.

– Как назовешь, так и будет, – сказал Архип и нежно обхватил талию девушки.

– Люблю тебя, больше жизни люблю. Хочешь секрет? Я еще совсем маленькой девочкой влюбилась в тебя и все это время несла на сердце этот груз, – сказала Лада.

– Бедная моя, – пожалел ее Архип и обнял.

– Поцелуй меня, – попросила Лада. Их губы слились в нежном продолжительном поцелуе.

Утром отряд Евпатия снялся из острога. Илья последовал вместе с ним. Ратники проводили его до опушки, как приказано было Сбыславом, и к вечеру вскачь вернулись в острог. Евпатий до Ладоги тоже добрался без приключений.

Через несколько дней Андреас фон Вильвен был уже в замке магистра Ливонского ордена Фольквина фон Винтерштаттена. Он рассказал о неудаче по захвату владычного обоза. Магистр сильно негодовал. Но Андреас пообещал ему исправить ситуацию. Потом он представил магистру захваченных Вепрем купцов Радима и Неклюда. Купцы стояли перед магистром в оборванной одежде и очень грязные. На их вид жалко было смотреть. Магистр сидел на своем троне и смотрел на них с явным презрением. У него было худое бледное лицо, темные волосы были длинные с подстриженной на лбу челкой, орлиный нос сильно выступал, а губы были очень тонкими. Во всем его облике было что-то зловещее.

– Это те самые, о которых ты говорил? – спросил Андреаса магистр.

– Да, купцы Радим и Неклюд. Из Новгорода товары везли по Северной дороге, там Вепрь их и взял, – ответил Андреас фон Вильвен.

– Что делать с ними будем? – коротко спросил магистр.

– Я думаю заставить работать их на нас. Если жизнь им дорога, согласятся, – сказал Андреас.

Купцы стояли перед магистром и не понимали ни единого слова. Им было страшно. Неклюд весь дрожал, Радим держался молодцом. Несмотря на страх, он смотрел на магистра с презрением.

– Спроси этого, – сказал магистр, указав пальцем на Радима. Андреас фон Вильвен подошел к Радиму.

– Магистр Ливонского ордена Фольквин фон Винтерштаттен предлагает тебе свое покровительство, если ты согласишься помогать нам и перейти на нашу сторону. Много ваших купцов недовольны нынешней властью в Новгороде и давно перешли к нам. Ваши многие бояре хотели бы тоже жить с нами в мире. Князь Ярослав Владимирович перешел к нам и принял истинно правильную веру Христа и поклонился папе нашему Иннокентию четвертому. Отвечай, будешь помогать нам? – спросил вице-магистр.

– Идите вы к черту с верой своей и папой вашим в придачу! – с ненавистью ответил Радим и сплюнул.

– А ты? – спросил Андреас, обращаясь к Неклюду, глядя на него грозным взглядом.

– Господи, спаси и сохрани, господи, спаси и сохрани, – весь трясясь от страха запричитал Неклюд.

– Я не слышу твой ответ? – на ломаном русском языке еще раз спросил магистр.

– Да, батюшка, да. Что мне надобно будет делать. Только оставьте жизнь. Господи, спаси и сохрани, господи, спаси и сохрани, – пролепетал Неклюд. Андреас перевел все магистру.

– Этого отдай Крысобою, – сказал Магистр и показал пальцем на Радима.

– А со вторым что? – спросил Андреас фон Вильвен.

– А второго оставь. Смотри, дрожит, как овца перед закланием, – презрительно ухмыльнувшись молвил магистр.

– Неклюд, Иуда! Гореть тебе в Аду! – неистово закричал Радим. Два стражника подбежали к нему и под руки вывели из зала.

– Он сам себе подписал смертный приговор, – коверкая слова, сказал Андреас фон Вильвен.

– Господи, спаси и сохрани, – молился Неклюд и дрожал.

– А ты пойдешь в Новгород. Скажешь, что тебе чудом удалось убежать от Вепря. Расскажешь, как он казнил пленных дружинников. Так же скажешь, что Вепрь убил Радима. Потом тебе нужно будет встретиться с посадником Трифоном и передать ему послание, которое скоро составит магистр. Когда ты понадобишься, с тобой встретится человек по имени Бардим. Он будет передавать все наши приказания. И не вздумай обмануть нас. Смерть тотчас настигнет тебя и твою семью. Ты понял? – закончил вопросом свою речь Андреас.

– Господи, спаси и сохрани. Я все выполню. Только не трогайте мою семью, – крестясь, промолвил Неклюд.

– А теперь отведите его, пусть ждет моего послания. Да, и накормите его, – перевел стражникам приказ магистра Андреас фон Вильвен. Неклюда вывели в холл.

Писарь магистра на русском языке писал послание, которое, задумавшись, диктовал магистр. Главной его просьбой к новгородскому посаднику была организация там составления карты мелей и порогов в устьях Ижоры и Невы. Так же магистр писал, что карту нужно передать доверенному лицу ордена, человеку по имени Чаклер.

Радима притащили в подземелье и кинули в темницу. По дороге он яростно отбивался и громко проклинал Неклюда. В темнице было очень сыро, бегали большие серые крысы. Они совсем не боялись человека, видно, были к нему привыкши. Он потерял счет времени и заснул. Несмотря на сильное душевное волнение, его уставшее тело требовало отдыха. Разбудил его скрип тяжелой металлической двери. Уже два других стражника вывели его и долго вели длинными коридорами, которые привели в каземат. В каземате стоял удушливый спертый воздух и было очень сухо. В середине помещения стояла жаровня с разведенным огнем. На стене висела толстая деревянная балка с вбитыми в нее железными крюками, на которых висели различные орудия пыток. Это были металлические щипцы и клещи, заостренные железные прутья, ножи, кошки, пилы и другие предметы. В углу стояла бочка с водой, в которой находились розги. По центру, недалеко от дальней стены, стояла дыба подвес. Такая дыба считалась легким вариантом пытки. Одним концом веревки связывались руки жертвы, а другой конец перебрасывался через кольцо лебедки. Узника оставляли в таком положении на долгое время, либо дергали за конец веревки. В центре помещения стоял огромный человек с лысой головой и огромной черной бородищей. Его руки были непомерно велики и напоминали кабаньи ляжки. Одет он был в суконные красные штаны и коричневые сапоги, а на голый торс был надет кожаный фартук. Глаза его зловеще бегали по сторонам. Все звали его Крысобой.

– Что с ним делать? – коротко спросил великан на непонятном Радиму языке.

– Сейчас придет Отто, оруженосец вице-магистра, и скажет, что с ним делать, мы видели его по дороге. Он сказал, что получит распоряжения и придет сюда, – ответил один из охранников.

– Судя по тому, что мы слышали, этот человек приговорен к смерти, – сказал другой стражник.