– Мартин, я думаю, тридцать ударов плетью, ему не будут лишними. Я думаю, что Отто не будет возражать, – сказал первый стражник.

– Всыпь ему, как следует, Крысобой, а мы поможем привязать тебе его к столбу, – произнес тот, которого звали Мартин.

Два воина помогли Крысобою привязать Радима к столбу, и палач начал свою дьявольскую работу. Он с силой хлестал кожаной плетью Радима, тот дико орал от невыносимой боли. Удары в клочья рвали рубаху и кожу купца. Все тело жгло от адской боли, Радим чуть не лишился чувств. Палач вылил на него ведро ледяной воды, которая освежила и немного ослабила боль. В этот момент вошел Отто.

– Магистр милостью божьей решил оставить этому грешнику жизнь. Но сначала подвесь его на дыбу, а завтра пусть пройдет пытку огнем. Повелитель наш сказал, если он останется жив, вырвать ему язык, выколоть глаз и отрубить правую руку, а после отпустить, чтобы враги наши убоялись нас. Пусть ходит по земле да страх сеет. А если сгинет, то мы не расстроимся, – зло сказал Отто.

Радим до самого вечера висел на дыбе. От невыносимой боли он потерял сознание. На ночь Крысобой его развязал. Его оттащили в темницу. Всю ночь купец от боли не мог уснуть. Утром пришел Отто и спросил его, не решил ли он поменять решения своего. На что Радим ответил, что лучше он умрет, чем будет служить Дьяволу. Его пытали раскаленным железом. Жуткий запах паленого мяса распространился по каземату. Потом ему вырвали язык, выдавили глаз, а потом отрубили правую кисть руки, обрубок которой, чтобы остановить кровь, прижгли каленым железом. Утром бесчувственное тело купца выкинули из замка.

Отпустив Радима, магистр хотел таким показным способом навести страх на людей. Он думал, что если купец выживет, то когда-нибудь доберется до своих земель. И даже если он каким-нибудь способом сможет сообщить о предательстве Неклюда, беды большой магистр в этом не видел. Он просто хотел использовать купца для передачи послания. И дальнейшая судьба Неклюда его вовсе не интересовала. В этот же день он отправил гонца к Гедемину, который, помимо всего прочего, должен был ему передать, чтобы после передачи послания купцом посаднику, его устранили с помощью Чаклера. Эту сложную комбинацию можно было бы осуществить гораздо проще, послав в Новгород своего человека, но это могло сразу вызвать множество подозрений. В это же время прибыл из Рима посол магистра. Он привез послание от папы римского Иннокентия четвертого, в котором говорилось, что папская булла хочет поручить шведам поход на Новгород, на мятежников, непокорных власти наместника Христова, на союзников язычества и врагов христианства. Магистр Ливонского ордена решил послать Андреаса фон Вильвена к ярлу Биргеру, зятю шведского короля, который фактически управлял Швецией вместо больного Эриха девятого. Андреас немедля, с небольшой свитой, отбыл Швецию в замок Хакеберг.

За всеми этими событиями незаметно проскочил май. Шла вторая декада июня. Неклюд успел добраться до Новгорода и предать послание магистра Ливонского ордена новгородскому посаднику. Гонец магистра к Гедемину сообщил тому его распоряжение, которое касалось Неклюда. Гедемин в свою очередь послал гонца к Чаклеру, который вместе с Бардимом отправился в Новгород. Андреас фон Вильвен прибыл в замок Хакеберг к шведскому королю Эриху девятому. Евпатий, который нашел богомаза Шемяку, с его помощью и помощью своих людей пустил слух об обозе с владычными ценностями, который должен был выдвинуться из Ладоги двадцать второго июня. В остроге готовились к свадьбе Буслая и Даши.

В тереме Евпатия сидел Шемяка и докладывал воеводе о том, кого он успел известить об отходе обоза.

– Как думаешь, Шемяка, сработает наш план? – спросил Евпатий.

– Должен сработать, воевода, – ответил Шемяка.

– Почему думаешь так? – вновь задал вопрос воевода.

– Да к людям ходил, к которым веры у меня нет. Они-то нашим служат, а то ворогам. Не надежные. Думаю, кто-нибудь проболтается. Да народ поговаривает, что видели в городе Иуду боярина Алексея. А он, по нашим предположениям, с крестоносцами связан, – сказал Шемяка.

– А крестоносцы платят Вепрю, так? – рассудил воевода.

– Верно. И ежели это так, то Вепрь получит нужные сведения. Ты, воевода, человечка толкового поставь на выезде из Ладоги. Да чтоб незамеченным был, сведения нужные собирал. Докладывал бы, кто, куда и зачем поехал. Людей подозрительных высматривал, – предложил Шемяка.

– Дело говоришь, богомаз. Наградил Бог умом тебя. Извини, раньше думал, что ты только лики святых малевать можешь, но, видно, ошибся, – сказал Евпатий.

– Да ничего, воевода. Человека насквозь сразу тяжело увидеть. Чтобы понять, времечко надобно, – молвил Шемяка и погладил жидкую острую бородку.

– Через два дня в острог поедем, племянника моего женить. Свадьба у Буслая, а я гость званый, не могу не поехать. Поэтому на двадцать второе и велел обоз собирать, – сказал Евпатий.

– А людей-то подобрал верных из ополчения? – спросил Шемяка.

– Да, есть немного, человек двадцать нашел. Но люди проверенные, кровь видевшие, не то, что мужики из деревень вотчинных владыки нашего. С Ильей пойдут. План-то я уже рассказал им. Лесом пойдут, у большой поляны встанут. И стрелки туда подойти должны. В прошлый раз так решили. Вот приедем в острог, там еще раз все оговорим. Сердцем чую, кровавая сеча будет. Много людей поляжет, – высказался воевода.

– Дело богоугодное. Свою землю идут люди защищать от ворога, не чужую. Дай Бог, сдюжат с разбойниками. Я человек не ратный, на поле боя толку от меня мало, но молиться буду за вас неистово, а нужда будет во мне, все выполню. Можешь, воевода, во всем на меня положиться, – произнес Шемяка.

– Верю, богомаз, верю тебе, – ответил Евпатий и стал разглаживать рукой свою густую бороду. Шемяка взял со стола чашу с квасом и сделал большой глоток.

– А я в победу дружины твоей верю. На праведный бой людей ведешь. Правда смелых и сильных людей любит, – произнес Шемяка.

– Ладно. Через два дня со мной поедешь. А теперь ступай. С Богом, – попрощался с богомазом Евпатий.

– С Богом, – ответил богомаз, поклонился и вышел из горницы.

– Вице-магистр Ливонского ордена рыцарь Андреас фон Вильвен! – торжественно сообщил придворный короля Эриха.

– Введите его, – приказал король. Андреас вошел в зал.

– Приветствую тебя, великий король, и шлю привет тебе от магистра святого Ливонского ордена Фольквина фон Винтерштаттена, – поклонился Андреас.

– Что привело тебя к нам, храбрый рыцарь? Что заставило отвлечь тебя от дел важных? – спросил король.

– Папская булла поручила нам передать тебе, чтобы ты готовил поход на Новгород. В этом послании магистр изложил все свои думы по этому поводу. А на словах сказал, чтобы вы готовили и собирали людей под знамена свои и своих доблестных рыцарей, – произнес фон Вильвен.

– Мой король, разреши мне с двоюродным братом моим ярлом Ульфом Фаси, возглавить войско твое против врагов истинной веры Христовой, – выйдя вперед, произнес ярл Биргер Магнуссон.

– Позволь представить тебе, доблестный Андреас фон Вильвен, зятя моего ярла Биргера Магнуссона и кузена его ярла Ульфа Фаси, – торжественно произнес король и жестом руки указал на находившихся с ним рыцарей.

– Рад познакомиться, – вежливо бросил Андреас.

– Клянусь святой Марией, мы разобьем войска Александра! – воскликнул Биргер.

– Да, мой король. Мы принесем к твоим ногам их знамена и покорим этот проклятый город, – хвастливо произнес Фаси.

– И обратим их в веру нашу, истинно христианскую, – добавил Биргер.

– Как ты считаешь, доблестный рыцарь, сложно будет моим людям одолеть Александра? – спросил король.

– Александр очень молод, но не по годам умен, да и учителя у него хорошие были. Ярослав, отец его, много нашей кровушки пролил да сына своего хорошо учил. Александр не прост, он крепкий орешек. Но магистр наш поможет тебе, великий король. Наши люди сейчас пытаются достать карту порогов и мелей устьев Ижоры и Невы, чтобы твои воины смогли спокойно высадиться на берег и неожиданно напасть на Ладогу и Новгород. Прежде нужно взять этот новгородский пригород, потом вдоль реки Волхов идти на Великий Новгород. Папа Иннокентий четвертый придает очень большое значение этому походу, поэтому возложил на вас эту святую великую миссию, – произнес Андреас.