– А чего мы на нашу реку не ходим?

– Не время еще, лед растает, сети ставить с мужиками будем. Там тебе и плотва, и щука. Даже сома изловить можно.

– Сома! Это здорово, вкусная рыба.

– Тсс, тише, гляди, – прошептал Сопля и показал рукой направо.

На поляне стоял во всем своем величии огромный белый лось. Он гордо поднял морду и затрубил. Звук далеко разнесся по лесу. Эта величественная картина заставила ребят застыть на минуту. Лось огляделся, фыркнул и не спеша ушел в чащу.

– Видела? – с восторгом спросил Сопля.

– Ага, – только что и смогла ответить Даша.

– Ну, пошли, – сказал Сопля и нырнул в чащу, Даша последовала за ним.

Дальше шли молча, идти было тяжело, ветки еловые хлестали по щекам, под ногами путались разные коряги, следы бурелома. Но идти оказалось недолго и скоро они вышли на небольшую поляну.

– Можно сказать, пришли, вот Северная дорога, – сказал Сопля и показал рукой на размытую дорогу.

– Ой, гляди, что это! – испугано вскликнула Дарья и показала рукой направо. Сопля повернул голову и застыл. Его взору представилось кровавое зрелище. Повсюду валялись тела погибших, а большие вороны уже начали свое пиршество.

– Стой здесь, я сейчас, – взволновано сказал Сопля и стал спускаться к дороге.

Сопля стал обходить тела убитых, на многих лицах застывшая маска смерти выражала жуткий ужас. Вороны не обращали на него никакого внимания и продолжали свое пиршество. Сопля пошел дальше, прямо напротив него лежал молодой стрелок с надвое раскроенной топором головой, слева от него лежал воин, которого Сопля узнал, это был Прохор, в прошлом году он приезжал вместе с сотским к ним в острог за зерном. Повернувшись, Сопля обомлел и отпрянул. Он увидел еще одного знакомого, это был Фадей. Шею Фадея пронзила стрела. Он машинально начал считать трупы погибших дружинников и насчитал двадцать пять человек, несколько человек он не смог определить, кто они, но, по всей видимости, это была охрана обоза и несколько людей не военных, похожих на слуг. Шестеро убитых сильно походили на разбойников, это было видно по заросшим лицам и звериным шкурам. Вдруг, ближе к кустарнику, Сопля услышал слабый стон. Сопля осторожно пошел в сторону звуков. В кустах лежал воин с раздробленным плечом и слабо стонал. Сопля подошел ближе и наклонился над дружинником. Дружинник закрыл глаза.

– Подожди, я сейчас, – взволновано сказал он и побежал в горку к Даше.

– Ну, что там, все мертвые? – спросила Дарья.

– Нет, Даша, живой есть, пойдем, – сорвавшимся голосом просипел Сопля. И они стали спускаться к месту побоища.

– Нужно бежать за помощью и быстро, он может умереть. Давай, Сопля, стрелой в острог. И воду оставь, – решительно сказала Даша тоном, не требующим возражения.

Сопля немного замешкался и стал крутить в руках шапку. Но потом встрепенулся и помчался в острог. Даша осталась с дружинником. Ей было страшно одной в лесу, но она настраивала себя, понимая, что она делает нужное и богоугодное дело. Дружинник на миг пришел в себя, и Даша дала ему воды, он выпил и снова потерял сознание. Оставалось теперь только ждать помощи.

Сопля с усердием молотил в ворота острога. Размеренная жизнь острога немного расслабляла людей, поэтому они все делали не спеша, с осторожностью. Так и сейчас, ворота долго не открывали.

– Кого там еще черт принес, – послышался голос из-за ворот.

– Открывай, Егорка, это я, Сопля, вести у меня срочные, – кричал Сопля.

– Вести у него, подождать не может, – проворчал Егорка и, наконец, открыл ворота.

– Десятник где? – не унимался Сопля.

– Зачем он тебе?

– Да говорю тебе, срочно надобно. Мы с Дашкой мертвецов кучу нашли.

– Иди ты!

– Да говори же, где он? – уже начал кричать Сопля.

– У отца Евлампия он, молится, – сказал Егорка и указал на дом отца Евлампия. Сопля помчался в указанном направлении.

– Отец Евлампий, отец Евлампий, – закричал Сопля, врываясь в горницу.

– Ну, что тебе, окаянный, не видишь, служба у меня идет, – спокойно произнес отец Евлампий.

– Время не терпит, мы с Дашкой кучу покойников нашли. Это дружинники, я двоих знаю, они к нам вместе с сотским в том году приезжали. А Дашка там осталась с раненым дружинником, – переводя дух сказал Сопля.

– Да что ж ты, – только и успел крикнуть Лука и выбежал во двор. Услышав шум, около него стали собираться люди.

– Что случилось, Лука? – поинтересовался кузнец Антип.

– Сейчас расскажу. Ты, Антип, позови ко мне Архипа да Сазона, – сказал Лука. Через две минуты оба стояли перед ним.

– Что служилось? Почему такая суета? – поинтересовался охотник.

– Дашка твоя с Соплей нашли дружину нашу убиенную. Один живой остался, нужно спешить, а то отдаст Богу душу. На нашей совести грех будет, – сказал отец Евлампий.

– А Дарья где? – взволновано спросил Архип.

– С раненым осталась, так что торопитесь, Сопля вас доведет, – сказал Евлампий и перекрестил всех присутствующих.

Вепрь был разбойник необычный, в былые времена он воевал под знаменами Ярослава. Потом переменил свою позицию и выполнил несколько кровавых миссий по воле магистра ордена меченосцев Фольквина фон Винтерштаттена, где и стал состоявшимся наемником. Потом был в Швеции и выполнял задания некоего ярла Ульфа Фаси, приближенного короля Эриха одиннадцатого, но в силу неуступчивости характера, нигде долго не задерживался. В поисках хорошей наживы, Вепрь перебрался под Великий Новгород, сколотил отряд из таких же наемников, как он сам, стал грабить и бесчинствовать на дорогах, разорять деревни. Уже целый год никто ничего с ним не мог сделать. Если раньше он не ввязывался в бои с дружинниками новгородскими, то последним случаем он открыто объявил им войну. В отряде Вепря было больше пятидесяти человек, а потери компенсировались стекающимися мерзавцами всех мастей в его лагерь. Его слава и дерзость давала мерзавцам надежду на легкую наживу. Вся дисциплина держалась в лагере Вепря на его авторитете и поддержке его наемниками, которые с ним были с самого начала. Таких осталось человек пятнадцать. Крупные грабежи люди Вепря обильно праздновали, упиваясь медовухой.

– Хороший улов, Гудыма, давненько такого мы не творили. Теперь все окрестности трястись будут, только имя Вепря появится, у кого-нибудь на устах, – ехидно сказал Мартын, худой мужик, с жидкой бородкой, недавно к ним примкнувший.

– Дурак ты, Мартын, мы ж осиное гнездо разворошили, теперь князь Александр ратников своих пошлет по лесам рыскать, – прогремел своим басом Гудыма.

– Кто знает, кто знает. Князю-то сейчас не до нас. Монголы с востока давят на него. Баскаки то и дело ясак просят, не дашь, говорят, Новгород жечь будем. Жгли Киев, Рязань, Суздаль и другие города, а Новгород-то чем отличается? Видно, уважает Бату-хан князя нашего, коль рать свою придерживает пока. С запада – Ливонский орден свои порядки устанавливает, шведы свой кусок урвать хотят. Вот такие дела. Не верите, Вепря спросите. Мы с ним успели везде побывать. Гудыма, да ты ж был с нами, – сказал Рург.

В бою на мечах в отряде Вепря не было равных Рургу, да и так мало кто мог бы с ним совладать.

– Может ты и прав, Рург, наше дело маленькое, не языком молоть, а плечами двигать, – сказал могучий Гудыма и расправил плечи, да так, что аж спина хрустнула.

– Пойдемте, там кабанчик уже почти совсем дошел, – сказал подошедший молодой разбойник Никон. Никон неплохо стрелял из лука и очень этим гордился. И кабанчика, который жарился на вертеле, подстрелил он.

– Ну, раз дошел кабанчик, пошли, а то кишки уже к позвоночнику прилипли, – пробасил Гудыма, и все отправились к костру. В центре, на самодельном троне сидел Вепрь.

– Ну что, братья мои, выпьем за улов богатый, да погибших помянем, земля им пухом. Кстати, Гудыма, какие потери? – отпивая из кубка, который был из последнего ограбленного обоза, сказал Вепрь.