— Па-а-ап, ты то же самое говорил про «Перекресток любви», — напомнила она, пересаживаясь в кресло, с другой стороны рабочего стола отца. — Мы второй сезон закончили. Арциховский со своей командой итог подводят. Говорят, готовы отработать третий, если актерский состав останется тем же.
— Лерочка, девочка, а, может, ты о другом ребеночке подумаешь, а не о создании программы, которая может оказаться провальной? — осторожно предложил Николай Вешник, делая попытку убедить дочь переключиться на что-то более интересное, чем телевидение, к которому её с некоторых пор словно примагнитили. — Я разговаривал на днях с Виктором, — продолжал он, на время оставляя работу с компьютером. — У него намечаются серьезные дела во Франции. Вы, как я понял, улетаете туда на новогодние праздники и на неопределенный срок. Он планирует там и рождение вашего малыша. Давай, пока вы живете там, мы вопрос с твоей идеей оставим открытой. А вот когда через пару лет вернетесь…
Лерочка, резко выпрямившись в кресле, в котором успела удобно расположиться, в недоумении посмотрела на отца. Новость, которую только что услышала… Вот как-то другие планы у неё были на собственную жизнь.
— Что значит, он — планирует? — поинтересовалась она достаточно резким, что стало полной неожиданностью для Вешника, тоном. — Ничего, что я впервые это слышу от тебя? И в моей жизни тоже есть планы, с которыми, мне бы хотелось, чтобы в нашей семье считались. У меня, между прочим, учеба и съемки, — напомнила она.
— Лера, сейчас ты — в первую очередь — жена, — тон отца прозвучал не резко, но назидательно, что Лерочке совершенно не понравилось. — И обязана стать матерью. Так принято в приличных семьях нашего общества.
— Я обещала тебе внука, он у тебя будет, — поднимаясь с кресла, обронила Лера. — Но это произойдет тогда, когда я буду готова стать матерью. Когда буду уверена в завтрашнем дне. С твоим Виктором я не то, что в завтрашнем — я в сегодняшнем не уверена. У него дела во Франции? А скажи-ка мне, почему он говорит об этом с тобой и ни словом не обмолвился со мной? Кто ему жена — ты или всё же — я? Или я, что, ему только для постели подхожу? Ты для этого меня с ним сводил?
Ничего подобного прежде, при общении с отцом, себе не позволяла. И в ближайшем окружении на неё привыкли смотреть как на «Лерочку», пустышку, которой ничего особо не интересно. Которая живет исключительно за папин счет, не имея собственного мнения.
— Лера, человек бизнеса…
— Он — трус, — Лерочка слишком резко отреагировала на попытку отца что-то сказать в защиту зятя. — Я буду с ним, раз тебе это, по какой-то причине, нужно, — заверила Валерия, пересаживаясь на низкое кресло у окна отцовского кабинета. — Но жить во Франции не собираюсь. Раз надо, я буду там на новогодние каникулы. Если потребуется, даже сделаю вид, что безумно счастлива. Но мой ребенок родится здесь…
Отец не знал главного о её браке… А она, пока, всего говорить не собиралась. Сама еще не до конца разобралась, к какому финалу и, главное, как и когда, планирует прийти. Требовалось время. То самое время, которого её планировали лишить, заперев в золотой клетке.
— Лера, ты не понимаешь…
— Папа, что мы вообще, обсуждаем? — поинтересовалась молодая женщина, не пряча взгляда, открыто посмотрев на отца. — Я еще даже не беременна и, уж извини, сильно сомневаюсь, что когда-нибудь нечто подобное случится рядом с твоим Виктором. И давай, пожалуйста, оставим мою семейную жизнь в покое. Ты поможешь мне с программой, если тебе на стол ляжет, как у вас там это называется, бизнес-проект, кажется?
Вообще Вешник с большим трудом представлял себе дочь, корпящей над тем самым бизнес-проектом. Ну, не её это было. Периодически показать характер, вот так вот красиво выступить — да. В такие минуты сильно напоминала ему жену, скончавшуюся много лет назад, когда Лерочке было лет пять. Хотя, её мать имела физико-математическое образование и красный диплом об окончании хоть и провинциального, но ВУЗа. С Лерочкой вот как-то не совсем получалось. Возможно, действительно, слишком была в свое время избалована…
— Лера, этих телешоу на телевидении пруд пруди, — резонно заметил Вешник, несколько смягчив свою реакцию на очередную прихоть любимой дочери. — Ну, что такого эксклюзивного ты сможешь предложить зрителю, чтобы тебя стали смотреть массово? Заведи себе, как у вас там это называется — блог и выступай. Тем более, что вся молодежь сейчас там…
— Ты меня услышишь? — не смотря на упорное, со стороны отца, сопротивление воплощению её проекта в жизнь, Валерия продолжала свое медленное наступление. — Я хочу работать профессионально. И я могу работать профессионально. Но не на дядю, а на себя.
— Лера, ты еще полгода назад бредила кинематографом, — резонно заметил Вешник, определенно напоминая дочери о её участии в съемках и поступлении в какую-то там театральную то ли школу, толи студию. Сам он не очень в этом разбирался.
— А кто сказал, что я собираюсь его бросать? — «встрепенулась» Лерочка, определенно догадавшись, что сейчас собирается сказать отец. — Об этом даже разговора быть не может. Мне нравится играть. У меня стало получаться. Но я хочу создать свой проект. Который будет выходить, скажем, раз в месяц. Он не должен приесться зрителю. Да, ты прав, у нас на телевидении много ток-шоу самого разного формата, тематики. Но единицы несут в себе нормальный смысловой посыл.
— У меня ощущение, что мою дочь подменили, — признался Вешник, откидываясь на спинку рабочего кресла. — Ты понимаешь, что тебе еще команду придется набирать, — заметил он, при этом внимательно наблюдая за молодой особой. — С тем же помещением решать. Да масса чего еще придется сделать прежде, чем вообще приступишь к самой работе над проектом. А, самое главное, он должен заинтересовать хоть какой-то канал.
— Без твоей помощи процесс растянется во времени, — согласилась она тут же. — Но если любимый папуля поможет своей единственной дочери…
— А к мужу почему не хочешь обратиться?
Уже когда вопрос прозвучал, Вешник понял, что лучше бы тот было не озвучивать. Что происходило в семье дочери, понять не мог. Зять не распространялся, уверяя, что всё у них отлично, только вот девочке повзрослеть пора бы. Сама Валерия от разговоров о семейной жизни уходила. Иногда, правда, как сегодня, «выбрасывая» неоднозначные реплики в адрес мужа. Но жили, вроде, нормально. А это для него на сегодняшний день было главным.
— Потому что во мне он видит исключительно канарейку в золотой клетке, предназначение которой — ублажать мужа в спальне, рожать детей, принимать его гостей и молчать. Самое главное — молчать, папа. Всё остальное рассматривается, как каприз избалованной девочки.
— Может, мне поговорить с ним? — внимательно выслушав дочь, предложил Вешник.
Да, Лерочка, вроде, ни на что не жаловалась. Но вот о том, что его дочь живой человек, а не кукла-марионетка, зятю забывать всё же не следовало. И он ведь предупреждал, что девочка только с виду такая взбалмошная. А так характер у неё материн. И если уж родится какая идея, ничем не вытравишь.
— Пап, а давай с семейной жизнью, и с мужем, я как-нибудь сама буду разбираться, — предложила Лера, вновь пересаживаясь ближе к отцу. — Не хочу, чтобы ты вмешивался. Пока — не хочу, — добавила она, поправив саму себя. — Что с моей просьбой?
И снова вернулась к вопросу, ради которого и приехала сегодня к отцу. Впрочем, нет, не совсем так. Приехала она в гости. В доме Николая Вешника, где росла с самого рождения, чувствовала себя уютно, спокойно, защищенно. Ни одного из этих чувств не испытывала в доме мужа. Там было… пусто. Как в душе у пустого человека…
— Лера, мне необходимо подумать, — честно прозвучал ответ Николая Вешника. — Давай так, до нового года ты занимаешься собой. Слетаешь в Париж. Не захочешь там оставаться, вернешься. В этом доме тебе всегда рады. Только прежде, чем принимать решение, прошу тебя, обдумай всё хорошенько, без своих эмоциональных всплесков. Если у тебя есть какие-то наработки, оставь, привлеку специалистов. Посмотрим, посчитаем. Вернешься и не передумаешь, поговорим уже предметно. Согласна?
