Бессмыслица, поскольку Земля на месте. Сам мозг отказался обрабатывать услышанную информацию. Тратить клетки понапрасну.

— Почему... то есть как... — Я потрясла головой. — Рассказывай.

По лицу ее было видно, что только этого она и хочет. Поделиться с кем-нибудь наконец.

— Ну... позавчера я забыла кое-что в магазине и забежала туда после закрытия. На стоянке столкнулась с Сетом. Он вернулся откуда-то за своей машиной.

«Откуда-то»... От меня. После ссоры.

— Был грустный почему-то, — продолжала Мэдди. — И тут я вспомнила про авантюрные шаги. И про свидание, которое он мне должен. И спросила, не хочет ли он сходить куда-нибудь выпить. Он согласился.

Я чуть не выехала на встречную еще раз.

— И выпил?

— Нет, взял себе что-то безалкогольное. Но сидели мы допоздна, и это было здорово. Ты даже не представляешь, как с ним интересно. С виду такой зажатый, но стоит его разговорить... — Мэдди счастливо вздохнула. — Он думает совсем как я... тоже хочет заняться всякими разными делами, поездить по свету... А потом, когда бар закрылся, он спросил, не хочу ли я зайти к нему и посидеть еще немного.

Я не могла на нее сейчас даже взглянуть.

— Сет... пригласил тебя к себе?

— Ну да. У меня же дома Даг, а нам хотелось спокойно поговорить. Ну и поговорили... немного... а потом переспали. Как-то все само вышло...

Она снова вздохнула. Как будто до сих пор не могла в это поверить.

— Никогда я такого не делала. Чтобы так быстро... но уж очень он милый, понимаешь. И настроилась я на авантюрный лад...

Нет. Нет. Нет. Ничего этого не было. Мне снится сон. Навеянный Никтой, которая мстит за то, что я ей не помогла. Кошмар. Но сейчас я проснусь, и все кончится.

Молчала я, видимо, долго, потому что Мэдди окликнула меня нерешительно:

— Джорджина... что-то не так? Думаешь... я была чересчур доступной, да?

В голосе ее слышался страх. Моего разочарования и неодобрения.

— Что? Нет... нет, конечно. — Я сделала глубокий вдох. — Так... значит, все было хорошо?

— О, да! — Она нервно хихикнула. — Самой не верится, что я это говорю. Но... да, Сет — чудесный любовник. Ласковый, внимательный.

— Представляю...

— Господи, не верю до сих пор, что это случилось.

Не она одна.

— И что теперь? Вы просто так... развлеклись?

Разумеется, как же иначе. Ведь Сет мой. И переживать мне не следовало. Я разрешила ему иметь дело с другими женщинами. Говорила об этом... как раз в тот самый вечер. И если он переспал с ней, это замечательно. Но ровным счетом ничего не значит. Они просто развлеклись. Вот и все.

— Не знаю, — призналась Мэдди. — Надеюсь, что нет. Он мне очень нравится... и с ним хорошо. Как будто между нами и вправду есть что-то... и свидание он купил не из жалости. Он обещал позвонить. Сказал, еще куда-нибудь сходим.

Она вдруг растеряла всю уверенность.

— Как ты думаешь... он это просто так сказал? А сам звонить и не собирается?

Передо мной снова была прежняя Мэдди — та, что смотрела на меня снизу вверх. Просила у меня совета. Не доверяла мужчинам. Я посмотрела на дорогу. Подумала, что небеса, возможно, плачут сегодня обо мне. И, помолчав немного, ответила:

— Нет, Мэдди. Если он сказал, то позвонит. Он такой.

Зная, что жить мне предстоит вечно, я не слишком понимала на самом деле, как это долго. Но во время поездки в аэропорт начала наконец представлять, на что похожа вечность.

Всю дорогу Мэдди говорила только о Сете. Перерыв сделала всего раз — когда взглянула на часы и засомневалась, успеем ли мы к рейсу. Я в этом не сомневалась. Поскольку знала, что брошу машину и потащу Мэдди на спине, лишь бы она не опоздала и мне не пришлось везти ее обратно в город. Едва она успокоилась на этот счет, решив, что успеем, как тут же снова вернулась к Сету.

Сет, Сет, Сет.

Во всем мире существовало только три человека, которых, расскажи они подобную историю, я не заподозрила бы в том, что меня дурят. Увы, одним из них была Мэдди. Она говорила правду. Это я и по лицу видела, и чувствовала — той частью своего существа, должно быть, которая сознавала, насколько серьезна последняя размолвка между мной и Сетом.

Через какое-то время я словно отупела и думать перестала вовсе. Доставив Мэдди в аэропорт, поехала обратно, почти не замечая уже, что творится на шоссе. Дома пообедала, посмотрела по телевизору мультфильм «Рождественская история». Приняла горячую ванну, потом — пять глотков водки и смогла наконец уснуть. На диване в гостиной. Войти в спальню, где пал ангел, заставить себя так и не сумела.

Замечательный канун Рождества.

На следующий день нас ждали к обеду Терри и Андреа и за мной заехал Сет.

Держался он натянуто, но все же, увидев меня, улыбнулся.

— Выглядишь потрясающе.

— Спасибо.

Это я и сама знала. Два часа потратила на сборы и последние тридцать минут провела, просто стоя перед зеркалом. Проверяя мельчайшие детали. Длинные стройные ноги. Облегающее красное платье. Черное блестящее ожерелье на изящной шее. Ниспадающие на спину волной золотисто-каштановые волосы. Глаза, подведенные черным карандашом и золотистыми тенями. Бледно-персиковая помада на губах. Высокие скулы, безупречная кожа. Красивое лицо.

С ног до головы — красива.

Хоть тщеславием назовите, хоть себялюбием, но это было так. Очень красива. Красивей Мэдди. Красивей любой смертной женщины. Глядя на свое ошеломляющее отражение, я молила его сказать, что Сет меня захочет. Должен захотеть. Как же иначе?

Но понимала, что никакая красота не скроет душевной муки. И Сет действительно это заметил. Перестал улыбаться.

— Как ты узнала? — спросил он.

Я уже взяла в руки пальто, но тут бросила его.

— А ты как думаешь? Она сказала. Насилу дождалась подходящего момента.

Он вздохнул, присел на диванный подлокотник. Уставился в пространство.

— И что? Будешь молчать? — спросила я.

— Мне жаль. Господи... очень жаль. Я не хотел, чтобы ты узнала об этом так.

— Собирался сам рассказать?

— Да... конечно.

Голос его был таким родным, звучал так трогательно, что гнев мой, готовый обрушиться на его голову, слегка поостыл. Я заглянула в любимые янтарно-карие глаза.

— Она... сказала, что ты не пил. Но ты ведь выпил, правда? Поэтому все и случилось? — пролепетала я с интонациями десятилетней девочки.

И испугалась, что смотрю на него с такой же мольбой, как Ясмин — на Джерома. Лицо его ничего не выражало.

— Нет, Фетида. Я не пил. Совсем.

Я села в кресло напротив.

— Тогда... как же это вышло?

Некоторое время он боролся с собой. Хотелось открыться. Но страшно было причинить мне боль.

— Я чувствовал себя ужасно в тот вечер. Думал уже на самом деле позвонить этому... как его... Нифону. Решился... ради нас с тобой. Но только собрался, как встретил Мэдди. Я был... не в себе, наверное. Плохо соображал. Потерял разум. Она попросила пойти с ней в бар, и я согласился, прежде чем понял, что делаю.

Он взлохматил волосы. В глазах появились растерянность и печаль.

— И с ней... оказалось так спокойно. Легко. Приятно. После того что произошло у нас с тобой, я был... э-э-э...

— Распален? На взводе? Женщину хотел?

Он поморщился.

— Вроде того. Но... нет, не знаю. Хотел чего-то большего.

Разговор наш вдруг прокрутился у меня в голове в обратную сторону.

— Ты собирался позвонить Нифону?

— Да. До этого он сам мне звонил. Сказал, что готов в любой момент заключить сделку. Тогда это казалось безумием... но после нашей ссоры... Я подумал, что, может быть, и стоит это сделать — ради того, чтобы жить той жизнью, какой хочется... и чтобы ты не беспокоилась больше обо мне.

— В таком случае появление Мэдди было благословением, — пробормотала я.

Господи Иисусе. Он всерьез задумался о продаже души. Нифон, когда я велела ему оставить Сета в покое, пропустил мои слова мимо ушей. Глотку мало перегрызть черту... но с местью придется подождать.