— Люцивар, — снова прошептал Деймон, прижавшись щекой к шее брата. — Я думал, ты мертв.

— Огни Ада, Деймон, — хрипло отозвался эйрианец. — Мы никак не могли отыскать тебя. Даже не знали, что с тобой случилось. Но мы искали. Клянусь тебе, мы искали!

— Все в порядке. — Деймон погладил брата по голове. — Все в порядке.

Руки Люцивара стиснули его с такой силой, что у Деймона заболели ребра.

Пальцы Сади внезапно сжались в кулак.

— Люцивар… Я знаю, что у нас еще остался незаконченный разговор и нерешенные дела. Однако… мы не могли бы их отложить — ненадолго?

— Мы можем отложить их, — тихо произнес тот.

Деймон сделал шаг назад и большими пальцами обеих рук стер слезы со щек брата.

— Нам следовало бы присоединиться к остальным.

Встав за его спиной, Люцивар схватил направившегося было к двери Деймона правой рукой. Тот на мгновение накрыл ее своей. Убирая пальцы, он опустил глаза, но так и не понял значение того, что увидел.

— Деймон, — решительно произнес Люцивар. — Я должен сказать тебе еще одну вещь. Полагаю, ты уже знаешь об этом, но тебе необходимо услышать…

Она жива! Тело Деймона вновь непроизвольно содрогнулось.

— Нет, — хрипло произнес он. — Не сейчас. — Мужчина поспешно открыл дверь и, спотыкаясь, вышел в коридор. Едва сумев сохранить равновесие, он направился в ванную и запер дверь энергией Черного Камня. Его тело яростно дрожало. Желудок словно заворочался внутри. Склонившись над раковиной, Деймон попытался побороть тошноту.

Слишком поздно.

Если бы он попытался отыскать ее пять лет назад, когда только вышел из Искаженного Королевства, возможно, все было бы по-другому. Если бы он нашел Повелителя и хотя бы попробовал узнать, что действительно произошло той страшной ночью у Алтаря Кассандры…

Слишком поздно.

Он может продержаться. Он сумеет продержаться. Его разум был куда более хрупким, чем другие могли предположить, — Деймон попросту не давал им такой возможности. Разумеется, сознание не осталось неповрежденным. Он утратил парочку воспоминаний, несколько крохотных частиц хрустальной чаши, однако сохранил целостность и рассудок. Но исцеление никогда не смогло бы завершиться, поскольку он потерял единственного человека, способного одним своим присутствием ускорить процесс. Это уже не имело никакого значения, когда он хотел остаться в Кэйлеере лишь с одной целью — уничтожить Повелителя, — а теперь и вовсе утратило смысл. Он продержится достаточно долго, чтобы увидеть ее. Хотя бы один раз.

Больше ему ничего не удастся сделать. Если бы между ними стоял другой человек, Деймон приложил бы все силы, сделал бы все возможное, чтобы попытаться стать ее любовником. Если бы между ними стоял другой мужчина. Но не Люцивар. Он ни за что не станет соперником собственного брата.

Поэтому Деймон не мог позволить ему сказать жестокие слова, которые отчаянно желал услышать. Он искренне хотел знать, что Джанелль жива и с ней все в порядке. Просто Деймон не был готов узнать правду о золотом обручальном кольце на правой руке Люцивара.

Сюрреаль придвинула последний ящик с подушкой к стене, создав импровизированную скамейку. — Присядь, Мэнни, — велела она пожилой женщине.

— Это будет неправильно, — отозвалась та. — Слугам сидеть не положено.

Сюрреаль послала ей воистину убийственный взгляд:

— Не будь дурой. Ты служанка только потому, что Сади не сумел бы взять тебя с собой на других условиях.

Мэнни неодобрительно поджала губы.

— Нет никаких причин говорить такие слова, особенно если учесть, что рядом дети. Кроме того, я была служанкой в его семье много-много лет. Я работала честно, и мне нечего стыдиться.

«В отличие от меня?» — невольно мелькнула мысль в голове Сюрреаль. Она никогда не отрицала, что много веков была одной из лучших шлюх в Террилле, пока тринадцать лет назад не бросила свое ремесло, не в силах больше терпеть игры в постели. Та ночь у Алтаря Кассандры оставила свой след в душах их всех.

Чувства Мэнни по отношению к женщинам, работавшим в домах Красной Луны, были на редкость противоречивы. Что она бы сказала, узнав о второй профессии Сюрреаль? Могла бы пожилая женщина и дальше чувствовать себя спокойно в ее обществе, если бы знала, что подруга Деймона была — и оставалась — весьма неплохой наемной убийцей?

Это не имело никакого значения. Они подружились за те два года, на протяжении которых Деймон медленно поднимался из Искаженного Королевства. Однако стоило ему прийти в себя, вновь обрести разум, как Мэнни неожиданно изменила свое поведение, начав относиться к ним обоим точно так же, как любимая нянюшка-служанка к двум аристократам. Деймон не усматривал в этом ничего странного; возможно, женщина всегда обращалась с ним именно так. Но Сюрреаль, выросшую на улицах больших городов, такое поведение доводило до белого каления. К тому же ей довелось ознакомиться с глубоко укоренившимися в голове Мэнни правилами поведения настоящей леди.

— Послушай, — мягко начала она, — слуга леди Бенедикт, похоже, не сможет безболезненно простоять два часа. Если ты присядешь, то и он, возможно, последует твоему примеру.

Через несколько минут Мэнни, Эндрю, Вильгельмина Бенедикт и Сюрреаль устроились рядышком на импровизированной скамейке.

Девушка бросила взгляд на свободное место справа. Где, во имя Ада, Сади? Он был отнюдь не так спокоен и уравновешен, как пытался показать, и встреча с Люциваром, скорее всего, стала сильным потрясением. Интересно, а что подумал сам эйрианец, столкнувшись на ярмарке со своим сводным братом? После того как тринадцать лет назад Джанелль бесследно исчезла, Деймон отправился в Прууль, намереваясь вытащить Люцивара из соляных шахт. По какой-то причине эйрианец наотрез отказался уходить с ним. Сюрреаль всегда подозревала, судя по тому, о чем Деймон старательно умалчивал, что они серьезно повздорили и между ними выросла стена. И еще она догадывалась: это отчуждение, как и множество других вещей, было следствием того, что произошло у Алтаря Кассандры.

Открылась дверь водительской кабины. Оттуда вышел лорд Кхардеен и окинул взглядом эйрианцев, которые сразу напряглись. Ничего не сказав, он направился к самодельной скамье и устроился рядом с Сюрреаль.

Напротив них сидела женщина с двоими маленькими детьми. У них всех была смуглая кожа, золотистые глаза и черные волосы, типичные черты для трех долгоживущих рас, однако малышка обладала нехарактерными для них всех кудрями. Сюрреаль невольно заподозрила, что эта черта указывала на примесь неэйрианской крови в одном из родителей. Возможно, волосы ребенка выдали их секрет, и именно поэтому все семейство поспешило покинуть свой Край.

Старший мальчик сидел рядом с матерью, но девочка широко улыбнулась Кхардеену и сделала несколько неуверенных шагов к нему.

— Волчик, — радостно заявила она, показывая ему мягкую игрушку, которую все время нещадно тискала.

Кхардеен наклонился к малышке и улыбнулся:

— Точно. Как его зовут?

— Волчик! — красноречиво пояснила девочка, крепко стискивая игрушку в объятиях. — Мой.

— Кто бы сомневался.

С опаской наблюдая за Кхардееном, женщина потянулась к девочке:

— Ориан, не досаждай Предводителю.

— Она никому не досаждает, — любезно отозвался тот.

Женщина притянула дочь к себе и попыталась улыбнуться.

— Она любит животных. Мать моего мужа сделала для нее другую куклу, девочку, до нашего отъезда, но Ориан решила взять с собой эту.

«А где была твоя собственная мать, когда эта сука исполосовала тебя словами острее клинка?» — очень хотелось спросить Сюрреаль, глядя на тени, собравшиеся в глазах женщины и улавливая проблеск стыда в ее ментальном аромате. Что ж, это в полной мере отвечало на невысказанный вопрос о наследии девочки и чистоте крови ее родителей.

Предводитель, первым запротестовавший, когда Фриант отказался заполнять контракты, прервал беседу с другими эйрианскими мужчинами, одарил Кхардеена суровым взглядом и придвинулся поближе к своей жене и детям.