Среди названных мужчин было и имя Роберта Бенедикта, бывшего мужа Леланд и видного представителя мужского совета, большинство членов которого уже успели погибнуть от неизвестной, таинственной болезни.

Когда Целительница, также присутствовавшая в этой группе гостей, задала вопрос касательно этой болезни, Рози только улыбнулась и ответила:

— Брайарвуд — сладкий яд. От него нет лекарства.

Александра нервно стиснула пальцами шаль, по-прежнему дрожа всем телом.

Гнев, который волной прокатился по Шэйллоту, разорвал Край на части. Белдой Мор превратился в поле битвы. Члены мужского совета, которые еще не успели скончаться от болезни, были жестоко и изощренно казнены. После того как несколько мужчин из аристократических семей скончались от различных ядов, многие поспешили попрятаться по гостиницам или своим клубам, потому что боялись принимать еду и питье из рук женщин в своих домах.

Как только первая волна ярости немного улеглась, гнев ведьм обратился на Королеву Края. Они не винили ее в существовании Брайарвуда, поскольку здание было возведено задолго до того, как Александра стала править Шэйллотом, однако преступная слепота не могла более оставаться безнаказанной. Королева была столь твердо намерена не допустить разрастания влияния Хейлля в своем Краю, что, пытаясь сохранить и вернуть себе крупицы власти, противостоя мужскому совету, не сумела заметить уже существующую опасность. Как метко выразилась одна из ведьм, с тем же успехом можно возмущаться, что мужчина лапает твою грудь, когда его член уже у тебя между ног.

Они винили ее за Роберта Бенедикта, который жил в ее доме на протяжении стольких лет и спал с ее дочерью. Если Александра Анжеллин не сумела распознать опасность, которая день за днем сидела рядом с ней за столом, как же она сможет защищать свой народ от иных угроз?

Они винили ее за Роберта Бенедикта и за всех юных ведьм, которые были сломлены или убиты в Брайарвуде.

Александра же горько винила себя за то, что произошло с Джанелль, ее младшей внучкой. Она позволила запереть странную, сложную девочку в этом ужасном месте. Королева не знала тайн Брайарвуда, однако, если бы она не отмахивалась от непонятных историй, которые рассказывала Джанелль, если бы восприняла их просто как потребность во внимании родных, а не раздражающую проблему, девочка никогда бы не отправилась в эту «лечебницу». И если бы Александра обратила внимание на явную ненависть своей внучки к доктору Карвею, могла ли истина открыться раньше?

Она не знала ответа на этот вопрос. В любом случае было слишком поздно искать его.

А теперь перед ней встала другая семейная проблема. Одиннадцать лет назад Вильгельмина Бенедикт, дочь Роберта от первого брака, сбежала из дома, заявив, что отец пытался склонить ее к сексуальной связи. Филип Александр, бастард, сводный брат Роберта, обнаружил свою племянницу, но наотрез отказался говорить, где она находится. В то время Александра была в бешенстве, изливая на него свою ярость, однако так и не узнала, где скрылась Вильгельмина. Гораздо позже Королева наконец задумалась о мотивах этого поступка, заподозрила, что Филип, возможно, имел представление о том, что скрывалось за крепкими стенами Брайарвуда, особенно если учесть, что он был среди тех, кто наиболее рьяно отстаивал необходимость закрыть это заведение.

Пару дней назад Александра получила письмо от Вильгельмины, в котором сообщалось, что девочка отправляется в Кэйлеер, Царство Теней. Нет, ей уже исполнилось двадцать семь, она была далеко не девочкой. И все же это не имело значения. Она была частью их семьи. Ее внучкой.

Александра покачала головой, прерывая поток мучительных размышлений, и заметила, что к ней направляется Филип. Затаив дыхание, она всмотрелась в его серые глаза.

— Ее нет среди них, — тихо произнес Филип.

Александра выдохнула с облегчением:

— Хвала Тьме.

Однако она прекрасно поняла, что одно слово осталось невысказанным: пока.

Филип предложил Королеве руку. Александра с благодарностью приняла ее, обрадовавшись возможности опереться. Филип был хорошим человеком, полной противоположностью своему сводному брату. Королева была очень рада, когда он и Леланд обручились, и испытала искреннее счастье, когда через год после помолвки они приняли решение пожениться.

Александра бросила взгляд на помост, с которого Доротея Са-Дьябло произнесла свою пугающую речь.

— Ты ей веришь? — тихо спросила она.

Филип провел свою Королеву сквозь толпу собравшихся, по-прежнему пребывавших в сильном потрясении. Люди оказались способны только на то, чтобы сгрудиться потеснее, набираясь смелости взглянуть на изуродованные тела.

— Не знаю. Если хотя бы половина того, что она сказала, правда… Если Сади… — Он задохнулся и замолчал.

Александру по-прежнему мучили кошмары, связанные с Деймоном Сади. Как и Филипа. Правда, по иным причинам. Когда Джанелль решили отправить в Брайарвуд, Сади угрожал ей, позволив во всей красе представить себе, что чувствует похороненный заживо. А в тот день, когда Садист выпустил темную силу, заточенную в его Камнях, чтобы сломать Кольцо Повиновения, он уничтожил половину людей Крови, носящих Камни, в Белдон Море. Захваченный потоком этой безжалостной ментальной энергии, Филип сломался и был отброшен к Зеленому Камню, носимому по Праву рождения.

— Мы можем купить место в Экипаже сегодня же вечером, — произнес мужчина. — Сядем на один из темных Ветров и будем дома уже к завтрашнему утру.

— Не сейчас. Я бы хотела, чтобы ты побеседовал с советником Доротеи. Узнай, нельзя ли получить аудиенцию у нее сегодня вечером.

— Ты — Королева! — рявкнул Филип. — Ты не должна умолять об аудиенции у Жрицы, кем бы она ни…

— Филип. — Женщина стиснула его руку. — Я весьма признательна тебе за верность, но сейчас мы и впрямь стали жалкими попрошайками. Я больше не могу позволить себе полагаться только на предположения. Я не уверена, что Доротея перестала быть тем чудовищем, которым она оставалась на протяжении тысячелетий, но при этом убеждена, что Повелитель представляет собой куда более серьезную угрозу. — Александра содрогнулась. — Нам необходимо как можно быстрее отправиться в Кэйлеер и отыскать Вильгельмину. Мы не можем пойти на такое путешествие, ничего не зная об ожидающем нас враге, из какого бы источника ни поступили нужные сведения.

— Хорошо, — отозвался Филип. — А что с Веньей и Ниселль? Они отправятся с нами?

— Они вольны поступать согласно своим собственным желаниям. Полагаю, мои действия их мало волнуют. — Александра вздохнула. — Кто бы мог подумать еще месяц назад, что мне придет в голову искать союзника в лице Доротеи?

Картан Са-Дьябло бродил по открытым садам, пытаясь не обращать внимания на сочувственные или любопытные взгляды, которыми его одаривали отдельные прохожие, решившие побродить на свежем воздухе.

Он ждал до тех пор, пока карета Доротеи не скрылась из вида, а затем отошел прочь от помоста. Изуродованные тела, оставшиеся на платформе для всеобщего обозрения, не произвели на него никакого впечатления. Огни Ада, Доротея делала куда более ужасные вещи с людьми, когда ее одолевало желание поиграть. Но похоже, об этом никто не вспомнил. Или, возможно, большинство собравшихся здесь дураков никогда не наблюдали резких смен настроения Верховной Жрицы.

Но Советник и Капитан Стражи… Идиоты, у которых яйца, должно быть, отсохли! У обоих слезы стояли в глазах (!), когда они провожали Доротею до кареты! Как они могли поверить, будто она все эти века находилась во власти придуманного заклинания, будто никогда не наслаждалась причинением страданий, болью своих жертв?

Разумеется, его дорогая матушка весьма убедительно изобразила раскаяние и искренность. Но Картан не поверил ей ни на мгновение. Любой мужчина, которому доводилось ублажать Доротею в постели, не поверил бы ни единому ее слову. Деймон уж точно, по крайней мере.

Деймон. Сын Повелителя… Что ж, это объясняло многие странности в его «кузене». На протяжении всех этих лет, что Деймон воспитывался, обучался и жил при дворе Доротеи на правах бастарда… Знала ли она уже тогда? Должно быть, да. Значит, Повелитель вряд ли питает пламенную любовь к Верховной Жрице Хейлля.