Мы с Максоном переглянулись. Как-то не вязались пустынные кочевники, о которых нам говорили ещё на большой земле, со словами «колёсная техника». Кочевники, они ведь должны на лошадках скакать, да саблями махать…

Более точную информацию, как оказалось, наша разведка получить не смогла. Так же Грозный довёл до нашего сведения, что в двух километрах на север от этого самого Ишхазара находился так называемый пункт временной дислокации корпуса с условным обозначением «Сотка».

Туда мы и должны были прибыть…

На данный момент связи с «Соткой» не было, поэтому сейчас мы и находились на запасной позиции. Но находиться долго мы тут не собирались, потому как нам было приказано…

— … выдвинуться в район населенного пункта Ишхазар с целью доразведки обстановки, — Контуженный обвёл нас всех взглядом, — При необходимости произвести разведку боем с последующим отступлением на заготовленные позиции.

Хоть я и внимательно слушал, но слова «разведка боем» особо отпечатались в моём мозгу. И они смачно подкрашивались картинами сожжённой техники, которую мы недавно видели.

Грозному на мои мысленные страдания было похрен, поэтому он продолжал:

— А заготовленные позиции — это что? А это то, что пока мы там будем ползать и прохлаждаться, вся остальная рота с жопой в мыле будет окапываться! Уяснили? — Контуженный злорадно ухмыльнулся.

Перечить никто не собирался. Кстати, судя по лицам бойцов, они и вправду думали, что лучше шляться с карабином по пустыне, чем в этой же самой пустыне копать окопы и подготавливать огневые позиции.

Гроный обвёл отделение взглядом, пытаясь понять, уяснили мы информацию или нет.

— Ну, так вот, повторяю для особо лунных. Приказываю третьему отделению второго взвода роты разведки и временному усилению в лице пулеметного расчета…

В общем, всему отделению, и нам с Максоном в том числе, было приказано двигаться к тому самому поселению Ишхазар… Где под руководством любимого нашего гвардии сержанта Грозного «организовать временный наблюдательный пункт»… в общем, залечь там, чтоб провести разведку с расстояния не менее пятидесяти метров.

— Пятьдесят метров, — еле слышно присвистнул Макс, — Да снежку это на пару прыжков, за две секунды добежит.

— К счастью, снежков там не будет, — усмехнулся я.

Контуженный продолжал зачитывать приказ с довольным лицом, будто рассказывал стишок в школе. Говорил о том, что нам надо выяснить численный состав противника, его вооружение, время и направление движения. А в случае необходимости…

— … провести разведку боем! — Контуженный растянулся в улыбке, будто смакуя последние слова. Возникало такое чувство, что нас в любом случае ждёт эта самая «разведка боем».

Наконец, рассказав ещё и про боевой порядок в группе, Контуженный выдал:

— Так, соколики! Готовность к выполнению задачи десять минут! Связь согласно таблице позывных в радиосети номер десять. Десять, все поняли? Все, расход! Через десять минут построение здесь же…

— Десять, десять, десять, — хохотнул кто-то из ветеранов, — Ну, все как обычно.

Сержант, выдохнув после такой долгой речи, козырнул и отошел в сторону.

Мы же стройной колонной устремились за машины, чтобы справить нужду. Все прекрасно понимали, что во время разведывательного рейда нам уже будет не до этого. Тем более, по словам бывалых, уходили мы на полные сутки, если не больше.

Как оказалось, разведка — дело небыстрое…

«Гляди в оба, зри в три.»

[Командир разведроты

вахмистр Феликс Котов]

Первый день Красной Луны. 12:00

Пустыня. Неизвестно.

Пятнадцать человек… Слишком мало для полноценного боя. Слишком много для скрытного перемещения стадом. Поэтому-то Кот и поделил группу на несколько малых подгрупп.

Головной дозор, в составе которого шел и наш Грозный, тыловое охранение, где шли снайпер отделения и пара стрелков, а также фланговые отряды. Ну и наша центральная группа, она же «ядро», которая насчитывала лишь пять человек — сам Кот и два пулеметных расчета.

Шли мы тихо, старательно выдерживая дистанцию друг от друга, при этом вся наша процессия из подгрупп растянулась метров на сто пятьдесят, это минимум. От головной группы, где был Грозный, наше центральное ядро держалось на удалении полусотни метров.

— Не думай, а смотри, — негромко подсказал мне идущий рядом жилистый мужичок лет тридцати с погонами ефрейтора.

Я уже знал, что это первый номер пулеметного расчета из отделения Кота. Судя по шеврону, боец носил гордый позывной «Скряга».

Встрепенувшись и пару раз моргнув, я начал смотреть под ноги.

Все-таки Скряга прав. Меня слишком разморило пустынное солнце… И это ещё надо вспомнить, сколько я уже не спал и сколько километров мною уже намотано.

В плывущую от жары голову начинают лезть разные мысли. О нормальном сне, об обеде, об отдыхе… Переставляешь ногу и думаешь только о том, как бы сесть и отдохнуть. А нужды организма даже вытесняют страх перед неизвестным противником.

Где он? Я его не вижу… Ну, упаду на песок и полежу пять минут, что, от этого убудет, что ли?

Максон пыхтел рядом и, судя по тому, как он уставился себе под ноги, думал он примерно о том же. Как бы прилечь да эти самые ноги вытянуть…

Это, наверное, какая-то самоэкзекуция, но такие мысли доставляли удовольствие. Ну, а кто ещё, кроме самого себя, пожалеет в пустыне уставшего разведчика? Только не эти бессердечные потные рожи, пыхтящие рядом от бессилия…

Все же пейзаж был слишком монотонным и убаюкивал. И, чтобы отвлечься от лишних размышлений, я решил подокапываться до напарника Скряги.

Это был молодой парень лет двадцати двух, рядовой с позывным Лысый. Но это скорее была ирония, поскольку боец был обрит лишь сверху, на манер старых чернолунных монахов, а вот на висках и затылке весело топорщилась поросль длиной до полусантиметра.

Лысый оказался словоохотливым, да и как второй номер расчета, был более расположен ко мне, нежели его напарник. Всё-таки, оба мы крутим ручку пулемёта.

И задал я, пожалуй, самый интересующий меня в этот момент в этой трижды проклятой пустыне вопрос:

— Слушай, а как так вышло, что командир отделения вахмистр? Должен же быть сержант какой… И почему, если есть вахмистр, то руководит все равно сержант?

— Ну ты безлунь неграмотная, — тихо усмехнулся Лысый, — Ну, во-первых, с Котом все сложно. Он вообще бывший секретчик, и звание вахмистра там и получил, в секретке. Телеграммы там шифровал, вся херня…

Я не отрывал взгляда от спины Кота, идущего в нескольких шагах впереди.

— А здесь, в боевой роте, он как командир взвода… кхм… не очень, — Лысый кашлянул в кулак, — Вот, короче, и оставили его командиром отделения разведки. Ну и ничего, вполне прижился.

— Ясно, — буркнул я, чувствуя лёгкую досаду.

Ни тебе жизненной несправедливости, ни какой-то забавной случайности. Просто человек пригодился там, где пригодился.

Лысый продолжал:

— А насчет Грозного… Наш Кот, он Подлунный, но он не маг, — мой собеседник пожал плечами, — А Контуженный самый настоящий Лунный, хоть и всего лишь Утренний маг.

Я поджал губы… Всего лишь Утренний.

Впрочем, Лысый прав, и тут тоже все оказалось проще некуда. Хотя я не особо-то и разбирался в магических рангах, и частенько в них путался, а то и забывал.

Чего-то там было у этих Лунных про конец света, так называемые Последние Времена. Или Последняя Ночь? Не помню… Но что-то там про то, что все Вертуны изрыгнут монстров, и маги будут стоять против них, защищая человечество.

При этой мысли я злобно хмыкнул. Ага, как же, будут они стоять! Зная наших Лунных, вот зуб даю — они сначала бросят всех безлуней в мясорубку, потом наверняка и подлунную свиту… Ну, а дальше уже начнут сражаться сами, если выхода не останется.

Но, если уж серьёзно, то вроде именно так свою силу маги и измеряют. Кто в теории простоит против монстров до утра, тот Утренний, кто до полудня, тот Полуденный… Ага, там дальше Вечерники идут, точно…