Винтовку Ноа положила подруге поперёк ног – как та её обычно клала, когда хотела отдохнуть на привале: прикладом в правую сторону. Ноа нащупала левую руку Киры, на которой она при падении набила себе синяков и царапин (слава богу не сломала). Ладонь была сжата в кулак. Пальцы раскрываться не хотели – значит зажимали патрон. Всё как обычно. Когда Ноа днём попробовала аккуратно разжать её из любопытства, Кира сразу проснулась и отдёрнула руку. Тогда Ноа узнала, что Кира в кулаке сжимала патрон. Это была ещё одна из её привычек – она часто вертела чем-то в руке: шишкой, прутиком, на худой случай просто камушком. Когда она спала, то, естественно, сжимала в кулаке патрон – на случай, что придётся из сна сразу бросаться в бой с кем бы то ни было. За прошедший день Ноа сделала много интересных наблюдений в поведении подруги. Это была отличительная черта умной тихони – она обладала хорошей памятью и замечала многое, на что другие могли вовсе не обратить внимания. Из всего она успела понять одну важную вещь: Кира была ещё более скрытной натурой, чем казалось, и привыкла с детства утаивать от всех свои секреты.

– Кто она вообще такая? – спросила Вара, когда Ноа уже закрыла глаза. – Как мы заболтались, так я и забыла про это. Кого ни спроси, никто эту девку не знает и раньше не видел. Но она же не могла свалиться с неба, правильно? Мать да отец должны же быть кому-то знакомыми?

– Я не знаю, – устало ответила Ноа, не открывая глаз. – Она мне ничего не рассказывала. Всё, что я слышала, это что её пару дней назад привели. А откуда родом… Аскар говорил – в лесу выросла.

– Ну так у нас кругом леса, куда ни глянь.

– Да, – согласилась Ноа и, немного помолчав, вспомнила: – Сходка. Так он назвал деревню. Говорит, откуда-то из тех краёв. Там много людей раньше селилось. А кто родители, тоже не знает.

– Это да, там раньше много наших селилось. Пока не пришли эти… Эх…

Вара горестно вздохнула.

Ноа умолчала, что Кира была в плену у «этих…» (мужчины по секрету сказали). Женщины в благодарность за проявленный героизм в бою и стойкость во время первого дня похода укутали Киру во всеобщее сострадание и даже благоговение; скажи им, чего она ещё настрадалась в прошлом, они бы вовсе задавили её безмерной жалостью. Поэтому, наверное, Кира и держалась больше в мужской компании – они не жалели её слёзными охами-эхами. Они уважали её. Так, будто она с детства устраивала вместе с ними проказы и дралась подростками банда против банды. К таким воинственным девушкам мужчины всегда относятся с большим уважением и симпатией. Для них это не «рёвы-девчонки», а боевые товарищи. Ноа тоже хотела в детстве играть не с куклами, а с мальчишками в разбойников, но всё, что ей было позволено – это стрелять во дворе из лука.

– Странная она, – продолжила Вара рассуждать в пол-голоса, стараясь не сойти в шёпот и искоса поглядывая на Киру (крепко ли спит?). – Простых девок не учат в деревнях тому, что она умеет. Вот скажу тебе честно – смотришь на неё и порой такое чувство появляется, будто в ней какой-то зверь сидит. Будто она только наполовину человек. До мурашек иногда пробирает. А красивая…

Вара попала в самую точку. Сварливые бабы, они такие – всё точно подметят. Мало того, что никто не знал, откуда Кира родом (всю родню уже перебрали, но так и не нашли зацепки), так ещё и приходилось гадать, откуда она умеет всё то, чему обычных женщин не учат. Да и обычных мужчин тоже далеко не всех. За весь день самые любознательные особы успели выспросить всё, что касалось странной незнакомки. Не у неё самой – она оказалась неразговорчивой и вела себя обособленно – а у тех, кому мужчины что-то рассказывали: у жён и матерей. В первую очередь у Мины, которая не только была замужем за одним из лучших (и болтливых) скаутов, но имела и четверых детей – а это неиссякаемый источник всевозможных новостей и сплетен. Кроме того она была добродушная натура и достаточно умна, чтобы отличать пустословие от правды. Кое-кто видел Киру в день её первого появления, когда скауты вели её через крепость, но потом она исчезла и неожиданно появилась на второй день эвакуации с отрядом Ларса в совершенно другом облике. И это было не всё, что заставляло смотреть на неё с открытым от удивления ртом. Единицы из женщин могли похвастать умением играть в шахматы, и то это были лишь базовые знания. Чтобы какая-то грязная отшельница, подобранная на болотах, могла обыграть одного из лучших игроков в крепости, очень трудно верилось (мужики поддались – шептали некоторые, понимающе посмеиваясь). Но в том, что они сами видели на горе в день битвы, никто не мог сомневаться. Среди суровых жителей лесной крепости не было ни одной девушки, которая умела драться наравне с лучшими бойцами, не теряя при этом самообладания.

Или вот это:

– Кто дал? – спрашивали мальчишки-двойняшки старшего братца, с завистью смотря на арбалет.

В первый день горных странствий, пока табор утром ждал подхода отставшего отряда вместе с Кирой, подростки тренировались с арбалетами под надзором Захира, обмениваясь опытом, у кого как лучше получается.

– Батя, – отвечал подросток.

– Ух, ты! А покажи, как он стреляет!

– А нам дашь?

Отойдя в сторону, братец деловито показывал приобретённые умения в обращении с новой игрушкой (как тут не похвастаться перед младшими?). Опустившись на колено, ставил арбалет на землю, прижимая ногой за стремя, нацеплял тетиву на крюк и вставал, следя, чтобы тетива зацепилась за упор, а не соскользнула из-за чрезмерно резкого рывка или неправильного наклона. Потом вкладывал болт в специальную бороздку, целился в услужливо поставленный в некотором отдалении щит и нажимал на спуск. Тетива с резким звуком, похожим на щелчок бича, отпрыгивала вперёд, выстреливая болтом, который вонзался в истыканный старый щит.

– Круто! А если вверх, в птицу, например? Далеко улетит?

– А вы полезете его доставать? Когда все закончатся, чем потом стрелять?

Мальчишки некоторое время горячо дискутировали со старшим братом, уговаривая его дать им тоже пальнуть, на что получали категоричный отказ. Только подержать (ничего себе, тяжеленный!).

– Папа научил? – спрашивала мать, похвально потрепав старшего сынулю по голове.

– Не, Кира, – отвечал сын с некой гордостью в голосе.

Надо же – и это она умеет лучше мужчин! Как тут не удивишься?

– А чего не даёшь братишкам тоже попробовать? Пусть бы тоже учились. Отойдите просто подальше.

– Кира наказала не давать малышне заряженным, они могут пальцы себе переломить.

– Вот как…

Девочки всех возрастов тоже постоянно смотрели на Киру во все глаза, как на невиданное диво, и млели, как мышки перед змеёй, если Кира смотрела на них в ответ. Сварливых баб везде можно встретить едва ли не на каждом шагу, капризных, строгих и требовательных тоже нередко, но суровые женщины-воины пока никому не попадались на глаза. Драться со скотиной и рубить головы петухам многие могли, но драться с толпой злючих подонков полезла со смелостью медведицы только одна.

И да – она красивая, это Вара тоже верно подметила. Сложно было сказать – чем красивая. Женщины другими глазами смотрят на красоту. От них не ускользнёт ни один недостаток, даже мелкий, на который мужчины могут внимания не обратить. В противовес этому скептичные женщины обязательно выделят и достоинства. «Ах, у тебя такие глаза красивые и смеёшься ты мило!» – скажут девушке с некрасивым носом и ртом. Другую похвалят за холёные руки, третью за тонкую талию и высокую грудь, четвёртую за бархатистые волосы. Но когда женщины смотрели на Киру, выискивая намётанным взглядом недостатки и достоинства, то только выдыхали: «Какая красивая…». Мечтательно и ревностно одновременно (все уже обзавидоваться успели). Ну, разве что неопрятная и исхудалая. Понятное дело, после стольких мытарств. Легко исправимое дело, знай себе только ешь больше в своё удовольствие на зависть тем, кто переживал за лишний вес. С такой ладной фигурой и в штанах щеголять не грех, оденется позже во что-то облегающее, вообще будет мечтой любого мужчины (надо присмотреть за своим, не слишком ли на неё пялится и как часто подходит). А ещё руки… Эх! Хуже чем у мужиков. Зато и твёрже.