Перераспределив между собой оружие, отряд готов был двинуться дальше. Вопрос – в какую сторону?

– До крепости часа три ходьбы. – Аким указал рукой направление, обращаясь к дочери. – Дойдёте, оставайся там. Не иди назад. Я найду Вету и вернусь.

Кира понятливо кивнула. Идти всем вместе за Ветой означало делать именно то, к чему южане из с самого начала принуждали. Но кто-то должен был пойти за девочкой, а это могли сделать только два человека. Кира горела желанием идти вместе с отцом – вдвоём они были бы грозной силой – но тогда пришлось бы бросить Миллу и Рола на произвол судьбы.

Не первый раз быть за главного, справится.

Аким обнял Миллу на прощание, обменялся с Ролом хлопками по плечам, и ещё раз прижал к себе дочь, поцеловав в лоб. Свершённое только что ею убийство его нисколько не смутило. Кровь была уже с обеих сторон пролита – к чему тогда ещё какие-то фальшивые нормы?

– Бейся пока дышишь, никогда не сдавайся! В тебе кровь твоей матери, она даст тебе силы. Чтобы ни случилось, помни: я люблю тебя так же, как любила она.

Выпустив дочь из крепких объятий, Аким направился прочь. Кира последовала бы зову крови и без этих слов последнего напутствия – в этом он был абсолютно уверен.

Берегитесь, враги! Нет более лютого существа, чем до крайности разгневанной женщины – а эта ко всему владеет в совершенстве своим оружием.

Сумерки накрывали лес. Неспокойный был день – это чувствовалось во всём: птицы постоянно прерывали свои песни предупреждающими вскриками, звери испуганно перебегали с полянок в чащи (и наоборот – кому где спокойней казалось), ветер порывами ворошил кроны деревьев – словно увидел что-то ужасное и теперь взволнованно вздыхал от переживаний. Крадущаяся хищником ночь предвещала быть зловеще тёмной – наступило новолуние.

Дрозд, спланировав с ещё светлого неба через кроны деревьев вниз и виртуозно заложив вираж, уселся на ветке. Тряхнул крыльями и посмотрел по сторонам. С пихты по соседству долетали щёлкающие звуки – белки ужинали орехами. Можно не бояться.

Мама-дроздиха в детстве рассказывала предание, что высоко в небе живёт хищная птица, самая быстрокрылая из всех. Она не любит свет, поэтому выходит на охоту только в те ночи, когда луна спит. Её глаза не отличишь от мерцания звёзд, и видят они в темноте лучше совиных. Она такая сильная, что может свалить медведя. Все её боятся – даже орлы и грифы – оттого в безлунные ночи так тревожно вокруг. «Лунный зверь» – это её имя, и произносить его следует в священном трепете.

Интересно было бы взглянуть на неё хотя бы одним глазком, пусть и страшно (простите, ни на кого там, внизу, нечаянно не нагадил?).

«Охотники! Охотники идут! Прячьтесь, звери-соседи!» – испуганно крикнул дрозд.

По стволу зацокали коготки – белка взмыла вверх.

Снявшись с места, дрозд пропорхнул через несколько деревьев и взмыл на другое, расположенное выше на склоне. Отсюда лучше было видно. И люди сюда точно не поднимутся. Трое из них шли с левой стороны на большом расстоянии друг от друга, а с правой им навстречу бежал рысцой ещё один. Сверху интересно было наблюдать – кто кого раньше заметит и что будет потом?

Дрозд быстро глянул на небо – заря ещё горела. Очень хотелось ему посмотреть, что произойдёт дальше. Люди, кстати, заметили друг друга одновременно. Тот, что бежал один, направился к самому крупному человеку (вожак стаи, по-всему). Добежав до него и чуток отдышавшись, он вместо слов ударил его кулаком в лицо. Так звери обычно вызывают друг друга на поединок. Что бы люди о себе ни возомняли, а ведут они себя точно так же, как и все остальные существа на земле.

– У тебя там, кажется, зуб болел, – сказал охотник, показав пальцем себе на щёку.

Громила, выпрямив голову, потёр рукой больное место, проверяя – всё ли на месте? Выплюнув сгусток слюны, подкрашенной кровью, он с достоинством вожака посмотрел в лицо соперника. Вызов был принят. Охотник утёр своё вспотевшее лицо, глянул на двух спутников громилы, которые спешили к ним, и добавил:

– Если я не ошибаюсь, у нас на этом месте разговор закончился.

Усмехнувшись, громила спросил:

– Ты стрелял?

Похоже было на то, что драка отменялась, а это значило, что здесь встретились два старых знакомых, которые давно не виделись. Так, значит, люди приветствуют себя в этих случаях! Забавно. Прямо как у зверей при дружбе: медведи обнимаются, лисы понарошку сцепляются зубами, кошки обтираются, архары стукаются лбами, олени скрещиваются рогами.

– Я ищу дочь, – выпалил в ответ охотник, оглядывая всех троих. Показав рукой себе под грудь и шмыгнув, продолжил: – Такая ростом. Это она стреляла. У неё пистолет. За нами с утра идёт погоня, она отбилась и теперь её затравливают.

– Кто?

– Ты ещё спрашиваешь? – едко усмехнулся охотник. – Ты что, вчера только родился?! Сходку разграбили!

– Что за ересь ты несёшь? Ты ополоумел?

Охотник ещё раз обтёр себе лицо – походившее, кстати, на лицо ополоумевшего человека: всё взмыленное и грязное, широко распахнутые глаза беспокойно бегают по сторонам. Да и весь потрёпанный вид подтверждал это впечатление.

– По-хорошему, – ответил он, сдерживая свой гнев, – тебе не в морду дать надо, а этой мордой в дерьмо ткнуть. Вы что там, гулянку устроили и все эти дни пьяные вдрызг валялись?

– Подожди! – встрял другой человек. – Говори по порядку. Когда? И что стало с людьми?

– Людей всех увели на тот берег. Четверым только удалось скрыться. Они должны быть сейчас где-то в той стороне, мы вышли на рассвете, но потом за нами увязались и нам пришлось разделиться.

Охотник показал рукой в сторону, и другие как по команде посмотрели туда же.

– Так вот почему с разных сторон выстрели были! – осенило троицу.

– Да. Их Рол ведёт, он знает тот путь. У нас было мало патронов, поэтому уже пару часов как тихо. Видимо, все потратили. Я надеюсь, что им удалось отбиться. Половина отряда за девчонкой ударила, а она их далеко за собой на запад утянула.

– И ты думаешь, что она оторвалась? Да ещё с пистолетом? Ей бы скорее с куском золота дали убежать!

– Я их всех выследил, они возвращались отдельными кучками. Её с ними не было, значит, ушла. Или они не решились дальше за ней гнаться, если она повернула сюда. Они и так далеко сунулись, поэтому не хотели терять времени. Одну не поймали – побежали других ловить. С ними моя сестра, она не может быстро идти.

Охотник водил по сторонами руками, показывая для наглядности направления, в которых то или иное происходило.

– Здесь никого не было, – сказал громила, переварив информацию и переглянувшись со своими товарищами. – Мы уже полдня прочесываем всю лесную полосу.

– Втроём? – хмыкнул охотник.

– Я половину гарнизона на ноги поднял, когда мне донесли, что в лесу кто-то стреляет! – огрызнулся вожак.

– Она могла проскользнуть между отрядами, – высказал своё предположение другой. – Понятно, что она не побежит незнакомым дядькам навстречу, раз запугана.

– Как они могли вообще на Сходку напасть, ведь там достаточно мужиков?! – спросил третий, который всё ещё не мог уложить в голове сказанное про грабёж.

– Достаточно против трёх сотен? – бросил в ответ охотник, заставив того замолкнуть с отрытым ртом.

– А ты откуда так точно знаешь, сколько их было? – испытующе спросил вожак.

– Я на следующий день был там и изучал следы. Они очень хорошо подготовились и подобрали время для нападения. Не знаю, как они застали дозорных врасплох, может, просто сняли с арбалетов. Потом обхватили деревню с трёх сторон и скопом ввалились. По пять-десять человек на одну дверь. Вот и всё.

– Если это было так, как ты говоришь, то нам надо завтра же выдвинуться со всем гарнизоном и дать им в рыло! – возмущённо вылетело из открытого рта третьего. Нашёл наконец что сказать.

– Я думаю, они именно этого и хотят добиться! – горько усмехнулся охотник. – Вы же им бесценный подарок сделаете, если попытаетесь перейти реку и половину при этом потеряете! Они после этого крепость одной левой возьмут. Я что-то не уверен, что эти три сотни вся их сила.