— Альтен! — Я узнала его почти сразу и подлетела, удивляясь, почему он ещё не в академии. Я-то действительно опаздывала.

— А, это вы, Кэр! Надо же, как мы… столкнулись по дороге, — и после этих слов стало ясно, что зелёный ждал меня!

Я закружилась в воздухе, раскинув крылья, чувствуя знакомую теплоту в сердце. Захотелось взмыть так высоко, чтобы не то что увидеть звезду Айнкарт, а дотянуться до неё!

— Так хорошо! Давайте полетим медленно, не будем никуда торопиться, а?

Альтен сделал вид, что сейчас схватит меня. С визгом увернувшись, я помчалась прочь от него, держа сумку крепко, чтобы не уронить. Целителю хорошо, у него не было с собой никакой ноши! Ух, мазну его сейчас хвостом по физиономии, будет знать!

— У вас красивая чешуя, так и сияет, — донесся до меня громогласный комплимент, и, посмеиваясь, я замедлила полёт. Пусть уж приблизится!

Мы играли в догонялки, подлетая к академии всё ближе, пока не спустились у самого леса. Белая и зелёная дымки смешались воедино, и мы с Альтеном одновременно приняли человеческий облик. Альтен немедля подхватил мою сумку и торжественно вопросил:

— Дозволено ли мне проводить благородную драконессу из рода Айм в её покои?

Глаза его весело блестели. Я потупила взор и с подчеркнутым достоинством вымолвила:

— Дозволено, благородный дракон из рода Дейр!

Академия распахнула перед нами свои двери, и механические часы возвестили о девяти часах утра звоном и переливами фейской арфы. Я вспомнила о своём фамильяре. У него, скорее всего, были какие-то дела, или же Бейхе летал по поручениям королевы Мэйи, но пока я его поблизости не видела.

— Вечером все будут отмечать то, что мы учимся в академии два месяца и ещё не вылетели. Проще говоря, в Лунной Зале состоится что-то вроде попойки первокурсников, — заявил Альтен, когда мы поднимались по лестнице. Я изумленно оглянулась на него:

— Только не говорите, что благородные драконы и драконессы будут пить всякое пойло вроде эгля!

— Ещё как, — засмеялся Альтен, — факультет Фейенверис сообща сварит особый эгль, намного крепче человеческого, как они уверяют!

Эгль я пробовала лишь один раз, и на мой взгляд, это была редкая гадость. Но, может быть, драконий окажется вкуснее? Любопытство боролось во мне с нежеланием участвовать в какой-либо совместной попойке. Дядя всегда говорил, что такие занятия недостойны приличных драконов и драконесс из альга Найварис. И вообще, дескать, тот, кто пьёт перебродивший виноградный сок и тому подобную гадость, теряет контроль над собой.

Но ведь необязательно пить так много. Я всего лишь попробую!

— А главы факультетов? А достойная Имрала из рода Ваэльс, они…

— …разрешили, — утвердительно закончил мою фразу Альтен, и мы зашагали по коридору, то и дело здороваясь с кем-нибудь. Судя по спешке факультета Грайзерис, в Серой Башне началось первое занятие.

— Ну ладно, если разрешили, — вздохнула я, — тогда можно. Надеюсь, что и феи, в чьей Долине мы находимся, не возражают.

Альтен вдруг нахмурился и, хотя мы ещё не дошли до комнаты, которую я делила с Сигварой, остановился.

— Только я вот о чём попрошу, Кэр. Моё чутьё по-прежнему не даёт покоя, когда речь идёт о вас… Вы же пойдёте на празднование? Тогда держитесь, пожалуйста, ближе ко мне, хорошо?

— Очень близко? — вырвалось у меня, и я почувствовала, как неудержимо краснею. Альтен приподнял брови, и под его взглядом мои щёки стали такими горячими, что я прикрыла их ладонями.

— Это вы зря, — тихо заметил зелёный дракон. — Румянец вам идёт. Как и это платье, кстати.

Я смущённо улыбнулась и пролепетала, что не так легко подобрать одежду к лицу. В общем, ерунду какую-то сказала. И покраснела ещё сильнее. Проходившие мимо студенты с факультета Фейенверис, говорившие о драконьем эгле, с интересом покосились на нас, но тут же снова принялись с жаром обсуждать символику зельеварения — эхмере.

— А до вечера успеем ещё на берег моря слетать. Уговор, ладно? — Как ни в чём не бывало, Альтен вручил мне сумку у самых дверей комнаты и подмигнул. Какие же у него всё-таки красивые, яркие зелёные глаза!

Я кивнула, вновь счастливо улыбаясь.

— Уговор!

Море и солнце были просто ослепительными. Налетавшись вволю, мы с Альтеном спустились на берег и приняли человеческую форму. Я решила посидеть, любуясь картинной лазурью неба и перебирая пальцами сухой, золотистый песок, а мой целитель нырнул в волны, решив добраться до морского дна и пообещав мне красивые цветы.

Через некоторое время он вышел из воды, и мне стало не до песка или пейзажных красот. Потому что белая рубашка на Альтене была вся мокрая, и через неё было видно, как красиво он сложен, какие у него сильные, мускулистые руки. Я вспыхнула чуть ли не до ушей, а этот наглый дракон как ни в чём не бывало направился ко мне с целым букетом пышных розовых цветов. Радуясь возможности спрятать за ними лицо, я схватила букет и скороговоркой пробормотала:

— Благодарю! Вы так долго сидели под водой, что я начала тревожиться и восхищаться одновременно!

— Мы, Вайридерис, можем долго сидеть под водой, знаете же, что это наше волшебное умение, — рассмеялся Альтен, садясь рядом со мной. — Исследуем морское дно, находим ракушки, из которых, быть может, когда-то звучала Песнь Сирены, или другие редкие артефакты…

Кажется, он не заметил моего смущения. Или сделал вид, что не заметил. Вот и хорошо!

— Песнь Сирены? — обдумав его слова, переспросила я.

— Та самая, которую легендарные сирены — девы с человеческими лицами и телами чудовищ — пели морякам и топили их корабли. Ведь от этой песни заснул бы любой человек и даже дракон. За исключением нас, представителей альга Вайридерис, поскольку мы сами связаны с водной стихией, и наша магия сильнее волшебства сирен… Говорят, что это всего лишь красивая и страшная выдумка, но кто знает? Моему благородному деду однажды явилось смутное видение, что Песнь Сирены зазвучит не только в легендах.

Слушая Альтена, я начала плести венок из мокрых морских цветов. Вид у них был удивительный — каждый цветочек напоминал замысловатое пирожное; мне аж сладостей захотелось, хотя я никогда их любительницей не была.

— Это сархмеа, любимое растение Вайридерис, — пояснил Альтен, коснувшись мясистых стеблей, — в древности ему приписывали магические свойства. Долго оно, конечно, без воды не проживёт, но венок сплести вы успеете, Кэр.

Я покосилась на его ещё влажную рубашку. У меня пересохло в горле при одной мысли о том, что её можно было бы снять с дракона…

— Кэр?

…и просто любоваться им, обнять, провести руками по плечам, достойным, между прочим, каких-нибудь древнеарифанийских богов, о которых я читала в Синей Библиотеке…

— Кэр, — Альтен взял меня за подбородок и посмотрел в глаза. Я опомнилась и не знала, куда деваться от стыда, и скажи сейчас зелёный что-то шутливое или поддразнивающее, убежала бы прочь, кинув в него цветы.

— Вы испачкались песком, пока играли, как дитя, — серьёзно прозвучал голос Альтена, а затем он провёл ладонью по моей щеке. Если там и был песок, то очень мало, зато прикосновение моего целителя оказалось таким приятным, что я чуть не зажмурилась. Когда Альтен, наконец, убрал руку и отодвинулся, я испытала разочарование, и чтобы скрыть его, снова занялась венком.

Наступившая тишина, которую нарушал только мягкий плеск волн, была очень уютной, и мне не хотелось заговаривать. Ждала, пока Альтен сам это сделает.

— Вам нравится здесь, в академии? — поинтересовался зелёный дракон, наблюдая за мной. Я чуть помедлила и кивнула:

— Да. Но я продолжала б учиться в любом случае, даже если бы мне не нравилось!

Услышав слишком явно прозвеневшую в моём голосе решимость, Альтен заинтересованно приподнял брови:

— Почему? У вас есть цель, для которой необходима именно учёба в академии?

Не поднимая глаз от венка, я рассказала ему про родителей; Альтен слушал очень внимательно и с сочувствием, которое грело меня сильнее, нежели яркое солнце.