— Хватит. Стой. Не десять. Двадцать. Двадцать лет после твоей смерти эти знания будут неприкосновенными. Ты можешь мне это обещать? — прямо спросил я.

— Да, — сразу согласилась Мару. — Я бы и больше пообещала, но правила запрещают. Даже двадцать лет — это уже больше, чем разрешено, но прецеденты бывали, и думаю, мне одобрят.

— Хорошо. Тогда можешь записывать, — кивнул я.

Я вообще могу погибнуть уже через пару дней в отчаянной попытке освободить друга, который меня даже не помнит, так что какая разница? Она права, вряд ли через двадцать лет эти сведения будут такими уж секретными. Учитывая, как у меня получается хранить секреты, подозреваю, что к тому времени мои враги будут отлично знать обо всех моих умениях. Хотел бы я таиться, остался бы во внешних витках с семьей. А раз так…

— Знаешь, Мару, я тут подумал. На самом деле у меня для тебя есть история, которую нужно записать. Которую должны узнать люди после нашей смерти.

— Да? Погоди, дай мне минуту, чтобы подготовиться, — Мару тут же достала из пространственного кармана чернила и свиток. — И что за история?

— Это история о мальчике, который в пять лет попал в ад.

Остался один день до назначенного времени, и я собирался провести его с толком. Первым делом мы с Мару в последний раз посетили аукцион, забрав то, что я заработал за продажу колец. В общей сложности получилось больше двенадцати миллионов небесных спиров. Тогда же я узнал? что помимо небесных спиров есть ещё одна валюта, которую используют, когда суммы доходят до таких огромных значений — божественные спиры, каждый из которых идет как десять тысяч небесных.

И большую часть денег мне выдали именно в них.

Следом я полез в список необходимого для второй закалки меридиан. Рю оставил четкое описание необходимых компонентов и способа их приготовления. И если необходимое для первой закалки было нетрудно достать, достаточно пройтись по алхимической лавке, то вот для второй ингредиенты были очень редки. Например лиловый цветок бескрайнего неба стоил двести тысяч спиров. Это был самый дорогой ингредиент, но не единственный. Цена на остальные разнились, где десять тысяч, где сорок, но мне всё это было необходимо.

На счастье каждый из ингредиентов был в наличии. Правда кое с чем пришлось переплатить за «срочность». В конечном итоге я покинул аукционный дом Тысячелетнего Золота, облегчив свои карманы на миллион, но это не страшно, учитывая, какие возможности передо мной откроются после.

Вернувшись в гостиницу, я создал дверь и скрылся в личном убежище. Мару последовала за мной. Она вообще теперь следовала за мной словно хвостик, желая увидеть всё и вся своими глазами.

Отрезав убежище от реального мира и ускорив тут ход времени, приступил к работе над ингредиентами. Их приготовление было гораздо более сложным, чем в первый раз. Некоторые из них должны были пройти сложный процесс обработки, где легко всё запороть. Убежище в этом очень сильно помогало, потому что я могу гораздо легче контролировать процессы.

В итоге приготовления заняли порядка двадцати часов. Кое в чем помогала Мару, но я специально старался её не допускать до работы, чтобы сам рецепт остался тайной. Она видела лишь часть работы, попытайся повторить — ничего бы не вышло, слишком много тонкостей, о которых она не знала.

И когда я закончил, пришло время закалки.

Как и в прошлый раз, использовать необходимо реальный материал. Для первого раза я использовал ванну, но для новой попытки решил сделать чуть иначе и подготовил крупный чан, в котором мне должно было быть посвободнее.

— И сколько времени ты проведешь в этой штуке? — спросила девушка, обходя конструкцию по кругу.

— Около недели.

— Сколько⁈. Но твои друзья что-то говорили о десяти часах?

— Это первая закалка. Вторая дольше, — и болезненнее, но это в слух я не сказал. — Я могу тебя выпустить, если хочешь. Там для тебя пройдет от силы пара минут.

— Нет уж, — уперла руки в бока девушка. — Я буду с тобой.

И, чтобы показать свои эмоции, взяла меня за руку.

— Спасибо.

Я разделся, забрался в чан и погрузился в жидкость. Теперь оставалось закрыть крышку и «наслаждаться» ощущениями.

— Нейт, — обратилась ко мне Мару. — Знаю, что это наглость, но… можно мне с тобой?

— Со мной?

— Пройти закалку. Тут хватит места для двоих.

Я на миг задумался, вспоминая, что говорил Рю на этот счет. Теоретически мы могли пройти её вместе, объем жидкости это позволял.

— Уверена? Ты неделю будешь вынуждена плавать со мной без возможности выбраться. А учитывая, что ты не проходила первую закалку, тебе будет больнее, чем мне. Неделя адской боли — ты не понимаешь, о чем просишь.

— Мне всё равно, лишь бы быть рядом с тобой. Я всё выдержу.

Мару в два движения избавилась от ханьфу и прыгнула в чан.

Я вздохнул. Глупая влюбленная по уши дурочка. Она и сама это понимала, но ничего не могла с собой поделать.

— Как только я закрою крышку, назад пути не будет.

— Его и так нет, — сказала она и поцеловала меня, а рука уже потянулась к ручке закрывающей чан.

Для дыхания тут было одно отверстие, так что использовать его нам приходилось по очереди, но учитывая наше возвышение, никаких проблем не возникало. Нам требовалось делать один вдох раз в десять-пятнадцать минут. Для питания пилюли жизненных сил тоже поставлялись через неё. Удобно, что даже находясь в чане, я мог разделить свой разум и создать двойника, что мог нас кормить.

Общались с Мару тоже через клона. Я говорил его устами снаружи, и мы, внутри, прекрасно всё слышали. Отвечала девушка постукиваниями по моему плечу. Один раз — да, два раза — нет. Как и в случае с обычной закалкой, процесс этот шел постепенно, начиная с кожи. Первый день мы оба чувствовали легкий зуд, который становился все сильнее и переходил в жжение. Я переносил это легче, а вот Мару было тяжело, но она боролась.

Второй день стал гораздо более болезненным. Казалось, что кожа пылает огнем. Мару металась от одной стороны чана к другой, словно пытаясь от него избавиться таким образом, но ничего не помогало.

Третий день принес легкое облегчение. Кожа все ещё горела, но слабее, и процесс явно стал идти глубже, в мышцы и меридианы. Теперь предстояло самое сложное.

Новая волна боли нахлынула резко, подобно цунами, нарастая быстро и неумолимо. Мару оказалась к этому не готова и закричала прямо там, под водой, выпуская из легких почти весь воздух. Пришлось срочно её спасать, пока не захлебнулась.

Но дальше было не легче. Боль пронизывала каждую клеточку тела, как моего так и девушки. И если я мог отвлечься за счет клона, которым управляла часть моего разума, то Мару сбежать от боли было некуда. Я обнимал её, чувствуя её судороги, целовал, заставляя отвлечься от происходящего.

На пятый день боль перестала возрастать, оставаясь примерно на одном уровне. Уровне, которого Мару в конце концов не выдержала и бросилась к крышке чана. Пришлось её схватить и прижать к себе. Она сопротивлялась, пыталась вырваться, но в конечном итоге успокоилась, беззвучно рыдая. Остаток пятого и почти весь шестой день мы провели в объятиях друг друга.

А когда настал седьмой день, всё закончилось так же внезапно, как и началось. Просто в один момент понял, что боли нет. Уточнил у девушки, и она тоже постучала по плечу, сообщая, что чувствует себя хорошо.

Закончили значит.

Из чана выбирались уставшими и перепачканными в густой черной жидкости, которая чуть ли не на глазах высыхала, превращаясь в твердую корку. Надо было срочно идти отмываться и поесть. Нормально поесть, а не пилюль жизненных сил. Они, конечно, насыщают, но вот удовольствия от них никакого. Мару была со мной полностью согласна.

Омывание устроил «на природе», под водопадом, только сделал его потеплее. И вот тут меня ждал первый сюрприз от второй закалки.

— Что? — немного смутилась Мару, увидев, что я её разглядываю. Она избавилась ещё не от всей грязи, но изменения были на лицо. — Ой… Ой-ей… Это что, мои⁈